Амфитеатров Александр Валентинович

АМФИТЕА́ТРОВ Александр Валентинович (псевд. Амфи, Spiritus familiaris, Old Gentleman, Аббадона и др.) [14(26).12.1862, Калуга — 26.2.1938, Леванто, Италия] — журналист, прозаик, публицист, фельетонист, лит. и театр. критик, драматург, мемуарист.

Родился в семье протоиерея, впоследствии настоятеля Архангельского собора в Моск. Кремле, изв. проповедника, однако от отца всегда был духовно далек. Окончил 6-ю моск. гимназию с золотой медалью (1881) и юридический фак-т Москов­ского ун-та (1885). Готовился к карьере оперного певца, но в конце концов сделал выбор в пользу журналистики. В 1891–99 — постоянный фельетонист суворинской. газ. «Новое время». Од­новременно выступает как беллетрист (романы « Людмила Верховская », 1890, после перераб. « Отравленная совесть », 1895, экраниз. в 1995 ; « Жар-цвет », 1895; сб. рассказов « Психопа­ты. Правда и вымысел », 1893; « Грезы и тени », 1896), обращаясь к криминальным сюжетам, к «модным» парапсихологическим и патологическим явлениям (медиумизм, спиритизм, летаргия, сумасшествие и т.п.), с теч. времени став типичным представителем массовой лит-ры.

В 1899 в результате «мучительного нрав­ственного перелома» и разочарования в «охранительстве и национализме» порывает с А. Сувориным и начинает издавать в СПб. (совм. с В. Дорошевичем и при финансовой под­держке С. Мамонтова) газ. «Россия» ра­дикально-либерального направления. 14 янв. 1902 за публикацию фе­льетона « Господа Обмановы », острой сатиры на царствующий дом, газ. была закрыта, А. выслан в Минусинск под гласный надзор полиции, но вскоре, во внимание к заслугам отца, переведен в Вологду. В 1903 ему разрешено поселиться под СПб. Активно включается в журна­листскую деятельность, однако за публикацию ст. в защиту студентов Горного ин-та, обвиненных в прояпонских настроениях (Русь. 1904. 27 апр.), был вновь выслан в Вологду, но в том же году получил разрешение на выезд за границу.

В Париже деятельность А. связана с Рус­ской школой общественных наук: он читает курс лекций по истории Древнего Рима и рус­скому общ. движению. 16 мая 1905 посвящен в масоны в парижской ложе «Космос». В 1906–07 издает ж. антимонархичес­кой направленности «Красное знамя». В 1906–16 живет в Ита­лии, где его дом в Кави, затем в Леванто ста­новится одним из центров рев. эмиграции. В эти годы А.— постоянный корр. М. Горького, вместе с кот. руководит выходившим в СПб. ж. «Совре­менник» рево­люционно-демократ. ориентации. Однако сам А. явля­ется скорее носителем общего духа антигосударственности, чем сторонником опред. партийной программы.

Тв-во А.-беллетриста развивалось под знаком позитивизма и натурализма, и оп­ределение «маленький русский Золя», дан­ное А. одним из критиков (Бюллетень лит-ры и жизни. 1911. № 4), точно указыва­ет на то место, кот. занимало его тв-во в ряду лит. явлений рубежа XIX–XX вв. «Человеческий до­кумент», «частный случай» — необходимая основа беллетристич. произведения, считает А., называя себя «писателем без вы­думки». А. соблюдает фактографич. точность в описании быта, нравов, драматич. коллизий эпохи, выводит на страницы романов наряду с вымышленными реальных персонажей, в кот. читатель легко узнавал знаменитых современников. Известность А. принесли многотомные семейной хроники. В это, по сло­вам критика А. Измайлова, «огромное ли­тературное предприятие» под назв. « Концы и начала. Хроника 1880–1910 гг. », вошли романы « Восьмидесятни­ки » (1907), « Девятидесятники » (1910–11), « Закат старого века » (1910), « Дрог­нувшая ночь » (1914). К ним примыкает серия « Сумерки божков », а также задуманные, но не написанные «Шестидесятники» и «Се­мидесятники»,― все эти произведения должны были воссоздать, по за­мыслу автора, «картину русской интеллигентско-дворянской эволюции и демократизации с николаевских времен по наше» (Письмо А. к Измайлову от 19 мая 1911 // РО ИРЛИ. Ф. 115). Кроме того, А. предпри­нимает грандиозные историко-беллетристич. реконструкции прошлых эпох, обра­щаясь к периоду правления императора Не­рона (« Зверь из бездны », 1911–14) и проводя при этом историко-культурные па­раллели между Римом эпохи упадка и совр. Россией.

Склонность А. к созданию масштабных повествований не помешала ему заявить о себе как умелом мастере «малого» жанра — рассказа, анекдота, сказки. Здесь особенно заметно проявился талант А.-бытописателя, его чуткость к живому слову, владе­ние различными стилевыми манерами. Обширно наследие А.— лит. и театр. критика, остроумного, эрудированного, А. — автора мемуарных очерков, в кот. даны запоминающиеся портреты Л. Тол­стого, М. Горького, Л. Андреева, Саши Черного, мн. др. знаменитых и малоизвест­ных деятелей русской культуры.

Тв-во А. не оставляло современни­ков равнодушными. Свидетельством тому — многочисленные отклики и рец. на его произведения. Даже З. Гиппиус, критик символистского направления, не разделяв­шая мировоззренческих и эстетич. уст­ремлений А., вынуждена была отметить «не­сомненную даровитость» писателя, «соч­ность», «гибкость» его слога (Новая жизнь. 1912. № 11). А. Измайлов ценил А. за его «неизгладимую любовь к русской старине, <...> к славянщине, к старым словам, от кот. пахнет кипарисом древних икон, ароматом ладана и талым воском». Он же почувствовал то «жизнерадо­стное эллинство», кот. проникнуты про­изведения А. и кот. придает энергию его повествовательной манере. В 1911–16 выхо­дит 37-томное СС А., оставшееся незавершенным.

В результате амнистии, объявленной в связи с 300-летием Дома Романовых, в 1916 А. смог вернуться в СПб., где воз­главил публицистич. отдел газ. «Рус­ская воля», однако за публикацию « Этю­дов », содержащих критику в адрес министра внутренних дел А. Протопопова, в февр. 1917 был вы­слан в административном порядке в Иркутск. Февральская революция дала воз­можность А. возвратиться в столицу, где он стал редактором сатирич. ж. «Бич». Октябрь­ский переворот не принял сразу и окончательно, активно выступал с антибольше­вистскими публикациями в газ. «Петроградский голос», «Петроградское эхо», «Новые ведомости». С ликвидацией свободной печати преподавал лит-ру в Педагогическом ин-те, читал циклы лекций в различных просветительских организациях, переводил с итальянского для изд-ва «Всемирная лит-ра». В 1919–21 трижды арестовывался ВЧК. 23 авг. 1921 бежал вместе с семьей за грани­цу (на лодке через Финский залив). О своей жизни в революционном Пг. рассказал в кн. очерков « Горестные заметы » (Берлин, 1922): один из ее разделов «Вымирающий Петроград» навеян воспоминаниями о пережитых лишениях в городе, «превращенном в трепет инстинкта самосохранения, запуганном, забитом, опошленном, оподленном, несчастном из несчастных».

После непродолжительного пребывания в Гельсингфорсе, Берлине и Праге А. возвращается в Леванто в свой дом на берегу Генуэзского залива. Тв-во А. не претерпевает прин­ципиальных изменений. Он продолжает ра­боту над семейными хрониками (« Сестры», «Вчерашние предки »), переиздает ранее написанное, варьирует уже разработанные темы (сб. рассказов « Зачарованная степь »). А. предпринимает опыт переложения русских повестей XVII в. о Соломонии Бесноватой, Савве Грудцыне, сказания о Петре и Февронии, а также компилятивного изложения сла­вянских верований, объединив этот мат-л в сб. « Одержимая Русь. Демонические повестиXVIIвека » (Берлин, 1929). Назва­ние сб., в основе кот. по-прежнему ле­жал излюбленный А. «человеческий доку­мент», проецировалось и на недавние собы­тия в России.

А. со свойственным ему темпераментом откли­кается буквально на все явления обществен­ной и полит. жизни, рассылая свои многочисленные ст. и мемуарные заметки в центры русской диаспоры. Однако его тв-во остается на периферии лит. про­цесса Русского зарубежья. Полит. взгляды А. по­степенно смещаются «вправо» вплоть до при­знания фашистского режима Муссолини. Вдали от родины и не примиренный с ней отметил А. полвека своей писательской деятельности. В юбилей­ной ст. И. Шмелев проникновенно ска­зал о многосторонности дарования А. и широ­те его писательской натуры: «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и линг­вист, и этнограф, и историк искусства и лите­ратуры, нашей и мировой,— он энциклопе­дист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуемный рус­ский талант — характер, тратящийся порой без меры» (Россия и славянство. 1932. 23 июл.).

Соч .: СС. Т. 1–30, 33–35, 37 [не законч.]. СПб., 1911–16; Письма [М. Горькому] // ЛН. Т. 95. М. Горький и русская журналистика нач. XX в. Неизданная переписка. М., 1988; Закат старого века: Романы, фельетоны, лит. заметки / послесл. и комм. В. Красовского. Кишинев, 1989; Мертвые боги: Рассказы, роман / сост., вст. ст. и прим. Н. Грякаловой. М., 1991; Амфитеатров и Савинков: Переписка. 1923–24 / публ. Э. Гаретто, А. Добкина, Д. Зубарева // Минув­шее: ист. альм. М.-СПб., 1993. Вып. 13; [Пись­ма к разным адресатам] // Минувшее: ист. альм. М.-СПб., 1997. Вып. 22; СС: в 10 т. / сост., вст. ст., прим. Т. Прокопова. М., 2000–03; Отравленная совесть. М., 2002; Жизнь человека, неудобного для себя и для многих: [Мемуары]: в 2 т. / вст. ст., сост., подг. текста и комм. А. Рейтблата. М., 2004.

Лит.: Измайлов А. Пестрые знамена. М., 1913; Львов-Рогачевский В. Снова накануне: Сб. критич. ст. и заметок. М., 1913; Бучкин С. Судьба фельетониста. Минск. 1975; Чупринин С. «Фигуранты» ― среда ― реальность: К характеристике русского натурализма // Вопросы лит-ры. 1979. № 7; Евстигнеева Л. А. М. Горький и А. В. Амфитеатров: К проблеме творч. метода // Горьковские чтения. 1980. Горький, 1980; Иезуитова Л. О «натуралистическом» романе кон. XIX — нач. XX в. // Проблемы поэтики русского ре­ализма XIX в. Л., 1984; Щенников Г. Русский натурализм и его уроки // Русская лит-ра. 1992. № 2; Спиридонова А . Амфитеатров Александр Валентинович // Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть ХХ в. Энц. биогр. словарь. М., 1997; Оляшек Б. Русский позитивизм. Идеи в зеркале лит-ры. Łódź, 2005; Словарь лит. окружения Игоря-Северянина: в 2 т. / вст. ст., сост., комм. Д. С. Прокофьева. Псков, 2007; Грякалова Н. Человек модерна. Биография ― рефлексия ― письмо. СПб., 2008 (гл. «Натурализм versus символизм. Поэтика инновации»).

Автор статьи - Н. Грякалова