Анненский Иннокентий Федорович

ÁННЕНСКИЙ Иннокентий Федорович [20.8(1.9)1855, Омск - 30.11(13.12).1909, СПб.] - поэт, драматург, переводчик.

Отец был начальником Омского отд. Гл. управления Зап. Сибири, председателем губернского правления Том­ска. С матерью поэта связано предположе­ние о ее происхождении из рода Ганнибалов (ее мать была замужем за одним из сыновей арапа Петра Великого), что говорило о ее дальнем родстве с Пушкиным (см.: Петрова М., Самойлов Д. Загадка Ганнибалова древа // Вопросы лит-ры. 1988. № 2). Семья Анненских до переезда в 1849 в Сибирь жила в СПб. В 1890 семья возвращается в столицу, где отец получает место чиновника по особым поручениям в Министерстве внутренних дел. В 1865–68 А. с перерывами, связанными с болезнью, учится в частной школе, потом во 2-й прогимназии. С 1869 - в частной гимназии В. Беренса. В 1875 успешно сдает экстерном экзамены на аттестат зрело­сти при гимназии «Человеколюбивого об-ва» в СПб. и в этом же году зачисля­ется в СПб. ун-т на ист.-филол. фак-т.

В детстве подолгу жил в доме старшего брата Н. Анненского (1843–1912), чело­века энциклопедической образованности и огромной соц. энергии, изв. общественного деятеля. Н. Анненский сближается идейно и родственно с революци­онером-народником Н. Ткачевым (женится на его сестре Александре Никитичне, прихо­дившейся братьям двоюродной сестрой по отцу), Г. Успенским, Н. Михайловским. В тюрьме и ссылке ознакомится с Н. Чер­нышевским, В. Короленко, а затем с М. Горьким и др. А. не принимал «культур­ное беспамятство» и политич. радика­лизм позднего народничества, но именно брату и его жене А. был всецело обязан сво­им «интеллигентным бытием».

В 1879 он окончил СПб. ун-т со степенью кандидата и правом преподавать древние яз. С этого времени и до конца жиз­ни связывает свою службу с Министерст­вом народного просвещения, дослужившись до гражданского «генеральского» чина (с 1896) действительного статского советни­ка. В 1879–91 преподает латынь и греческий яз. в частной гимназии Ф. Бычкова (по­том - Я. Гуревича). 23 сент. 1879 венчает­ся с любимой женщиной - Надеждой (Диной)В. Хмара-Барщевской (ур.Сливицкой), имевшей двух сыновей-подростков от первого брака. В 1880 у четы Анненских рождается сын Валентин, будущий поэт, писавший под псевд. «В. Кривич». В 1870–80-х А. пробует себя в стихах и пе­реводах, известных только близким друзьям. В 1908 большинство ранних произведений из-за слабости и подражательности им унич­тожается . Кроме гимназии Гуревича А. преподает в 1889–90 в Павловском (женском) ин-те уроки русской словесности, а также читает лекции по ист. грамматике на Высших женских (Бестужевских) курсах. В янв. 1891 назна­чается на пост директора Коллегии Павла Галагана в Киеве. В это время у него возникает замысел, ставший трудом всей его жизни, пе­ревести с объяснительными статьями и комм. все трагедии Еврипида. Из-за разногласий с попечительницей Коллегии вынужден был оставить Киев, становится директором 8-й петербургской мужской гимназии (1893–96); «три года директорства в Петер­бурге могут, пожалуй, считаться едва ли не самым спокойным и счастливым периодом его служебной жизни» (В. Кривич).

В 1896–1905 - директор Ни­колаевской мужской гимназии в Царском Се­ле, постоянной резиденции императора. По свидетельствам мемуаристов, А. был че­ловеком замкнутым, сдержанным, тактичным, ровным в отношениях к коллегам и ученикам. С начальством он держался независимо, про­являя твердость в защите интересов «служи­телей» и гимназистов (см.: Памятная книжка СПб. восьмой гимназии. СПб., 1909). А. был кумиром своих уче­ников и учениц, имел красивую наружность и благородство в обращении. «Он принадле­жал к породе духовных принцев крови. Ни намека на интеллигента-разночинца. <...> Чуть-чуть сановник в отставке и... вычитанный из переводного романа маркиз» (С. Маковс­кий). Среди его учеников были Н. Гумилев, Н. Пунин, Д. Коковцев. 27 мая 1899 в дни пушкинских торжеств А. выступил с речью « Пушкин и Царское Се­ло » (СПб., 1899).

В 1898 становится членом Ученого ко­митета Министерства народного просвеще­ния. Тяготы административной службы не ме­шали А. быть талантливым преподавателем. Даже в трудный древнегреческий язык он вно­сил «нечто от Парнаса, и лучи его эллинизма убивали бациллы скуки. Из греческой грам­матики он делал поэму, и, притаив дыхание, слушали гимназисты повесть о каких-то „при­дыхательных”» (Голлербах Э. Из загадок прошлого (Иннокентий Анненский и Царское Село) // Красная газ. 1927. 3 июл.). В марте 1881 в «Журнале Министерства народного просвещения» появляется перв. науч. публи­кация А. - рец. на «Грамматику...» поль­ского филолога А. Малецкого. В 1887 в ж. «Воспитание и обучение» он помещает ста­тьи, напис. в помощь учителю, о поэзии Я. Полонского и А. К. Толстого. В эти годы он пишет статьи о Н. Гоголе, М. Лер­монтове, И. Гончарове, А. Майкове. В 1890-х совершает поездки в Италию и Францию. Он является поклонником живо­писи прерафаэлитов, А. Бёклина, Л. Алма-Тадемы, тв-ва О. Родена, французских символистов, «парнасцев» и «проклятых», пе­реводами стихов кот. давно занимался.

В 1901 задумывает свои лирическ. стих. и стихотв. переводы издать отд. кн. под назв. « Утис » (греч . «никто»-так называл себя Одиссей, чтобы спастись от одноглазова Полифема). Это сло­во становится русифицированной анаграм­мой (от имени Иннокентий) и псевдонимом писателя: «Ник-.Т-о», под кот. он в 1904 издает первый сб. стихов « Тихие песни », куда также вошли переводы из Горация, Г. Лонгфелло, Ш. Бодлера, Г. Гейне, П. Верлена и др. Книжка, невзрачно изданная и со скромным названием, осталась почти неза­меченной. Лишь В. Брюсов удостоил ее снисходительной рец., пожелав автору дальнейшей «работы над самим собой» (Ве­сы. 1904. № 4), да через 2 года А. Блок, отметив «своеструнность», «про­зрачность», «новизну символов» целого ряда стих. А., сочувственно написал: «Большая часть стихов г. Ник-.Т-о носит на себе печать хрупкой тонкости и настоящего поэтического чутья <...> чувствуется человеческая душа, убитая непосильной тоской, дикая, одинокая и скрытная <...> душа как бы прячет себя от себя самой, переживает свои чистые ощуще­ния в угаре декадентских форм». Тут же, ха­рактеризуя переводы А., он писал о способ­ности переводчика «вселяться в душу разно­образных переживаний» (Блок А. СС: В 8 т. М.-Л., 1962. Т. 5).

Параллельно с переводами Еврипида А. одну за другой выпускает в свет и свои ориги­нальные трагедии, по-своему интерпретируя эллинские мифы: « Меланиппа-философ » (1901), « Царь Иксион » (1902), « Лаодамия » (1902; опубл. в 1906), « Фамира-Кифаред » (1906; опубл. в 1913). Трагедии возникли на основе веры А. в возрождение античного наследия на русской почве, осо­бенно чуткой, по его мнению, к восприятию эллинизма. С янв. 1906 начинается посл. этап в жизни А. Он был уволен с поста ди­ректора гимназии в связи с ученическими беспорядками. Покинув казенную гимназич. квартиру, он здесь же, в Царском Селе, снимает большой дом с садом и переезжает туда. В 1906 выходит перв. том Еврипида в переводе А. Интерес к «великому символис­ту» и «мистификатору» Еврипиду (Театр Еври­пида. М., 1917. Т. 2) был связан с род­ственным ощущением кризисности мира, стремлением к скептич. дегероизации мифа. Том Еврипида, вызвав неск. поло­жительных статей специалистов, не раскупал­ся, и изд. не получило продолжения. В том же 1906 выходит сб. лит.-критич. статей А. « Книга отражений », кот. также, не­смотря на свою оригинальность и внут­реннюю целостность, не нашел заслуженного признания критиков и читателей.

Инспекторские поездки 1906–08 в Псков, Великий Устюг, Великие Луки дают по­этич. мат-л для создания целого ря­да т.н. «дорожных» стих. А.: « Зимний по­езд», «Вологодский поезд», «Грязовец » и т.д. Время от времени в ж. «Перевал», «Гермес», в газ. «Слово», «Речь», «Голос Се­вера» и др. он публикует ряд статей, мн. из кот. позднее войдут во « Вторую книгу отражений »: « Гейне и его „Романцеро” » (1907), « Бранд-Ибсен » (1907), « Искусство мысли. Достоевский в художественной идеологии » (1908), « Античный миф в совр. фран­цузской поэзии » (1908) и т.д. В 1908 А. приглашается в кач-ве профессора читать курс лекций по истории древнегреческой лит-ры на Высших женских историко-лит. курсах Н. Раева в СПб.

1909 - посл. год жизни поэта - оказался годом наивысшего подъема его творч. сил. В апр. выходит «Вторая кни­га отражений», на кот. еще при жизни А. появляются более благосклонные рецензии, чем на первую, Н. Гумилева (Речь. 1909. 11 мая) и К. Эрберга (Аполлон. 1909. № 2); книгу высоко оценили А. Н. Толстой и осо­бенно М. Волошин. Гл. место в эсте­тике А. занимает идея имманентной нравст­венности искусства, мысль о единстве эстети­ческих и этических критериев, об изначаль­ной родственности поэзии с «чувствами Ра­венства и Свободы». Поэзия глубже культуры и нравственности, ибо она «стремится объе­динить или, по крайней мере, хоть проявить иллюзорно единым и цельным душевный мир, кот. лежит где-то глубже нашей культур­ной прикрытости и осознанных нами нравст­венных разграничений и противоречий» («Книги отражений»). В своих критич. статьях А. исследует изменение и рождение эстетич. идеала в совр. лирике. От­вергая в эстетике педантизм и схематизм, А. говорил о тяжеловесности словесной «ро­мантической арматуры», не способной тонко и чутко отразить «разные стороны нашего обогащенного «я». Одним из первых в рус­ской критике А. постигает философско-психол. основу символизма, породив­шую совершенно различные типы «совре­менного лиризма». «Символы,- писал он - родятся там, где еще нет мифов, но где уже нет веры...», «В поэзии есть только относи­тельности, только приближения - потому ни­какой другой, кроме символической, она не была, да и быть не может» (Там же).

Весной 1909 С. Маковский (сын живо­писца-передвижника К. Маковского) заду­мывает издание лит.-худож. ж. «Аполлон», куда в кач-ве критика-теоретика и поэта, а на первых порах и редактора, приглашает­ся А. В окт. 1909 в перв. номере «Аполло­на» появились стих. А. и начало его статьи «О современном лиризме» (продолже­ние - № 2, 3), в кот. в ироничной, эксцентричной форме медитативных им­провизаций и нарочитой недосказанности давались оценки изв. поэтам - Брюсову, Вяч. Иванову, Ф. Сологубу, Бальмонту и др. Тонко и, может быть, впервые точно характеризует А. метафизич. глубины «певучей отвлеченности» поэзии Гиппиус. Однако в целом статья, в кот. многие на­шли лишь «легкомысленное щегольство» (С. Маковский), вызвала раздраже­ние и обиду. Этот инцидент повлиял на отно­шения А. с Маковским. В нарушение преж­ней договоренности Маковский принял ре­шение отложить публикацию цикла стих. А. для второго номера «Аполлона». В 1909 А. создает самые значительные из своих «горь­ких, полынно-крепких стихов» (О. Ман­дельштам): «Дождик», «Нервы», «Балла­да » и последнее стих. «Моя тоска». А. чи­тает цикл лекций по стиховедению в Об-ве ревнителей худож. слова при «Аполлоне», готовит доклад для Лит. общества, пишет ст. о Леконт де Лиле. Кроме третьей части статьи «О современном лиризме» в нояб. по­явилось его новое соч. «Театр Леонида Андреева». Чувствуя невозможность даль­нейшего совмещения напряженной творч. работы (помимо всего прочего А. готовил к изд. втор. кн. своих стихов) и службы, А. после мучительных раздумий подает про­шение о своей частичной отставке с сохране­нием за собой места члена Ученого комитета Министерства народного просвещения. Но вопреки просьбе 20 нояб. отставка была дана полная. Перенапряжение жизненных сил, служебные переживания, серьезно ос­ложнившиеся отношения с редактором «Аполлона» и со мн. современниками приве­ли к резкому обострению сердечной болезни А. Поэт скоропостижно скончался на ступе­нях Царскосельского (Витебского) вокзала вечером 30 нояб., когда он возвращался до­мой в Царское Село. В день похорон 4 дек. в Царском Селе на Казанском кладб. собралась масса народу, особенно много было учащейся молодежи. Венков было так много, что им не нашлось ме­ста в церкви. Большинство знало его только как педагога, видного деятеля русского про­свещения, филолога-классика, и лишь немно­гие - как поэта. За гробом шли сотрудники «Аполлона» - С. Маковский, М. Кузмин, М. Волошин, А. Н. Толстой. После смерти А. вышла его самая значительная поэтич. книга - «Кипарисовый ларец» (1910). Окончательный состав книги определял сын А.- В. Кривич.

«Траурный эстетизм» (Г. Чулков) поэзии А. объясняли по-разному. В дек. 1921, на ве­чере памяти А. в СПб., В. Ходасевичем было заявлено, что поэт был «отравлен» смертью. По словам критика, «он был ею пропитан»: «Смерть основной, самый сильный мотив его поэзии, уловимый всегда, всюду, как острый и терпкий запах циана, веющий над его стихами» (Об Анненском // Эпопея. 1922. № 3). Иной взгляд был у Ма­ковского, кот. считал, что «ужас Анненского» совсем другого, «метафизического порядка». Поэт не мог гармонично соединить в себе «живое противоречие двух неприми­римых миров» - «мира вещей и мира идей», мира временного и мира вечного. А., по сло­вам Маковского, бессмысленность жизни, тоску по «муке идеала» или по «муке красо­ты» («Не могу понять, не знаю...») стремился претворить в «радость небытия», в утеши­тельное визионерство «одной Звезды» - особой логосно-божественной Красо­ты «Белого экстаза», абсурду бытия он стремился противопос­тавить «смысл поэтического преображения». «Нельзя оправдывать оба мира и жить двумя мирами зараз,- утверждал А. в статье о „Гамлете”.- Если тот - лунный мир - существует, то дру­гой - солнечный <...> - лишь дьявольский обман, и годится разве на то, чтобы его вышу­чивать и с ним играть» («Книги отражений»). «В основе искусства,- писал о сво­ем кредо А.,- лежит <...> обоготворение не­возможности и бессмыслицы. Поэт всегда ис­ходит из непризнания жизни...». Всепоглощающая мечта о высшей поэтич. красоте не только помогала А. спас­тись от отчаяния земного бытия, но и надеять­ся на пресуществление своего высочайшего идеала - полной духовной любви к тому, что «невозможно».

Лит. позиция А., кот. никогда не при­мыкал к символистам, позволяла постсимво­листам (Гумилев, Ахматова, Мандельштам, Пастернак и др.) видеть в А. своего наставни­ка по поэтич. цеху. Некот. стих. А. явились настоящими поэтич. шедевра­ми, а для отдельных из них написана музыка («Среди миров», «Осенний романс», «Невозможно»).

«Пожалуй, со времени Тютчева не было в русской поэзии такого органического со­единения человека и природы, кот. мы наблюдаем у Анненского. В импрессионис­тичной „зыбкости”, соответствующей точнос­ти передачи ассоциативно связанных пере­живаний, и заключается одно из оснований своеобразия и прелести поэзии Анненского» (Максимов Д. Поэзия и проза Ал.Блока.Л.,1981).

Соч.: Письма С. К. Маковскому // Ежегодник РО ПД на 1976 г. / Вст. ст. А. Лаврова и Р. Тименчика. Л., 1978; Книги отражений / Подгот. Н. Ашимбаева, И. Подольская, А. Федо­ров. М., 1979; Избранное. Стихотворения. Критич. проза. Письма / Вст. ст. И. Подольской. М., 1987; Стихотворения и трагедии / Вст. ст. А. Федорова. 3-е изд. Л., 1990; Стихотворения. Трагедии / Вст. ст. С. Сучкова. М., 1998; Стихотворения. Трагедии. Переводы / Сост., предисл., прим. В. Смирнова. М., 2000; Переводы: Еврипид. Траге­дии: В 2 т. М., 1999: Мат-лы и исследования. Учено-комитетские рецензии. Вып. 1: 1899–1900. Иваново, 2000; Вып. 2: 1901–03. 2000; Вып. 3: 1904–06. 2001; Что такое поэзия? О совр. лиризме: Статьи // Критика русского символизма: Сб. М., 2002. Т. 2; Юмор Лермонтова// М.Ю.Лермонтов: pro et contra.СПб.,2002; История античной драмы: Курс лекций / Сост., вст. ст. В. Гитина; прим. В. Зельченко. СПб., 2003;Библиография Иннокентия Федоровича Анненского.Ч.1:Произведения И.Ф.Анненского 1881-1900/Иннокентий Федорович Анненский: материалы и исследования.Вып.VI.Иваново.,2005; Театр Еврипида.СПБ.,2007; О форме фантастического у Гоголя// Н.В.Гоголь: pro et contra.СПб.,2009; Речь о Кирилле и Мефодии//На рубеже двух столетий: сб. в честь 60-летия А.В.Лаврова.М.,2009; Стихи // Царскосельская антология / Сост., вст. ст., подгот. текста и прим. А. Арьева. СПб.: Вита нова, 2016.

Лит.: Зелинский Ф. И. Ф. Анненский как филолог-классик // Аполлон. 1910. № 4; Чулков Г. Траурный эс­тетизм // Там же; Волошин М. Анненский-лирик // Там же; Иванов Вяч. О поэзии Анненского // Там же; Гумилев Н. Письма о русской поэзии. СПб., 1923; Кривич В. Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным мат-лам // Лит. мысль. Л., 1925. № 3; Гинзбург Л. О лирике. Л., 1974; Конрад Б. Поэтич. отражения Иннокентия Анненского. Мюнхен, 1976; Лавров А., Тименчик Р. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник (1981). М., 1983; Федоров А. Иннокентий Анненский: Личность и тв-во. Л., 1984; Тименчик Р. Поэзия Анненского в читательской среде 1910-х гг. // Блоковский сб. 6: Блок и его окружение. Тарту, 1985; Тименчик Р., Черный К. Анненский И. Ф. // Русские писатели. 1800–1917: Биогр. словарь. М., 1989. Т. 1; Произве­дения И. Ф. Анненского на русском яз.: Библиогра­фия. Иваново, 1989; Верхейл К. Трагизм в лирике И. Анненского // Звезда. 1995. № 9; Кушнер А. Среди людей, которые не слышат... // Новый мир. 1997. № 12; Ильин В. Иннокентий Анненский и конец Периклова века России // Ильин В. Эссе о русской культуре. СПб., 1997; Адамович Г. СС: Лит. беседы: «Звено» (1923–28): В 2 кн. / Вст. ст. и прим. О. Коростелева. СПб., 1998; Голлербах Э. Встречи и впечатле­ния. СПб., 1998; Сихней Я., Ткачева Н. Иннокентий Анненский: Вещество существования и образ пережива­ния. М., 1999; Маковский С. Портреты современни­ков. М., 2000; Русские писатели и поэты: Краткий биогр. словарь. М., 2000; Аксенова А. Анненский И. Ф. // Лит. энц. Русского зарубежья (1918–40). М., 2001. Т. 4. Ч. 1; Корецкая И. Лит-ра в кругу искусств. М., 2001; Петрова Г. Тв-во Иннокентия Анненского. Новгород, 2002; Митрофанов П.П. Иннокентий Анненский//Русская литература ХХ века.1890-1910/Под ред.С.А.Венгерова; Послесл.А.Н.Николюкина. М.,2004;Минц З.Г. Поэтика русского символизма.СПб.,2004; Иванова О.Ю. Вл.Соловьев и Ин.Анненский в пространстве интертекста Серебряного века//Владимир Соловьев и культура Серебряного века.М.,2005;Успенская А.В.Еврипид в переводах И.Анненского и Д.Мережковского// Гумилевские чтения.СПб.,2006;ЛавровА.В. Вячеслав Иванов- «Другой» в стихотворении И.Ф.Анненского//А.В.Лавров.Русские символисты: этюды и разыскания.М.,2007; Иннокентий Федорович Анненский 1855-1909: материалы и исследования.М.,2009; ПолонскийВ.В. Вяч.Иванов и И.Анненский: К проблеме двух «моделей античности» на рубеже веков//В.В.Полонский. Между традицией и модернизмом. Русская литература рубежа ХIХ-ХХ веков: история,поэтика,контекст.М,,2011; Иннокентий Анненский глазами современников/Вступ.ст.Л.Г.Кихней,Г.Н.Шелогурова.СПб.-Росток,2011; Казари Р. «Символ красоты» у Ф.М.Достоевского и И.Анненского// Ф.М.Достоевский и культура Серебряного века: традиции, трактовки, трансформацииМ.,2013; Бердинских В.А. Иннокентий Анненский// История русской поэзии: модернизм и авангард.М.,2013; Иннокентий Анненский (1855-1909): жизнь-творчество-эпоха/ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН.М.,2016;Тименчик Р. Подземные классики. Иннокентий Анненский. Николай Гумилев. М,. 2016; Экштут С.А.Красные когти судьбы: Иннокентий Анненский в коридоре эпохи.М.,2017.

В. Федоров