Арбузов Алексей Николаевич

АРБУ́ЗОВ Алексей Николаевич [13(26).5.1908, М. — 20.4.1986, М., похоронен на Кунцевском кладб.] — драматург.

Родился в семье коммерсанта, выходца из дворян.

В 1914 семья переехала в Пг., в 1916 А. начал учиться в пг. гимназии, однако систематич. образования не получил. В 11 лет остался сиротой, был вынужден бродяжничать, попал в колонию для трудновоспитуемых. Детские и юношеские годы А. прошли обстановке разлада между родителями. Отец ушел из семьи, когда мальчику было 8 лет. Впечатления детства, осложненного семейной драмой, душевной болезнью матери, оставят свой след в тв-ве драматурга. «Биография его театральна» (Н. Крымова) в полном смысле этого слова.

День, когда юный А. увидел в БДТ «Разбойников» Шиллера, кот. показывали для красноармейцев, уходящих на фронт (со вст. словом выступил А. Блок ), раз и навсегда решил его судьбу (« Автобиография» ). Впечатление от спектакля было настолько сильным, что А. пересмотрел весь репертуар театра.

А. приобщался к театру последовательно и активно — сначала как статист на оперной сцене (в 14 лет начал работать статистом в Мариинском театре ), затем как актер и режиссер (в 16 лет поступил в драм. студию под рук. П. Гайдебурова , по окончании обучения был принят в его труппу Передвижного театра) и, наконец, как автор театрализованных газет, агитпредставлений и т.п. Весной 1928 покинул театр Гайдебурова, чтобы создать вместе с группой молодых актёров свой «Цех экспериментальной драмы». После его распада принял участие в организации театра на колёсах (агитвагона), кот. ездил со спектаклями по малым городам России. Собств. драматурга «агитвагон» не имел, поэтому А. начал писать для него пьесы.

Перв. драматургич. опытом А. стала пьеса «Класс» , поставленная Красным театром в Л-де (напис. в 1930, поставлена в 1931). Спектакль закончился полным провалом, но это не остановило молодого автора. В нач. 1930-х он переехал в М., поступил в Театр им. Вс. Мейерхольда . Стал зав. лит. отделом пролеткультовского Театра малых форм, писал для него агитац. обозрения. Появление горьковского «Егора Булычова», по признанию А., побудило его расстаться с агиттеатром и «вернуться к психологии человека и его душе» (Вопросы лит-ры. 1968. № 3).

Успех пришел к А. с лирич. комедией «Шестеро любимых» (1934). Предназначенная для сельской самодеятельности, она — неожиданно для автора — была поставлена во мн. театрах страны. Комедия «Дальняя дорога» (1935) впервые выявила существенные черты творч. индивидуальности А. Заглавие пьесы выражало характерный для писателя мотив странствий, «дальней дороги» как манящего и исцеляющего средства для его героев. В этой бодрой и веселой комедии о юных строителях моск. метро неожиданно возникала, однако, тревожная нота, связанная с темой одиночества (образ Лили Брегман). Эта тема станет одной из «сквозных» в тв-ве писателя.

В полную силу талант А. проявился в драме «Таня» (1938) — наиболее репертуарной его пьесе, сделавшей имя автора широко известным. Замысел ее возник, по словам А., из обычного желания предостеречь от бед близких ему людей (Путь драматурга // Сов. лит-ра и вопросы мастерства: сб. статей. М., 1957. Вып. 1). Судьба Тани, какой она представлялась драматургу, заключала в себе жестокий, но полезный жизненный урок. Автор выступал требовательным судьей своей героини, отказавшейся от себя ради любимого человека, и по ходу действия выводил ее на «правильный» путь — из тесного комнатного мирка в мир широкой обществ. жизни. Однако образ Тани объективно получился шире нравоучительной авторской установки, а кое в чем и сопротивлялся ей. Со всей очевидностью это обнаружилось в спектакле моск. Театра Революции (1939, реж. А. Лобанов, в роли Тани — М. Бабанова, для кот. А. и писал эту пьесу). Автора удивило и поначалу даже возмутило то, что осуждаемая им Таня, несмотря на свои ошибки и заблуждения, завоевала наибольшие симпатии зрителей. Спор о Тане, возникший между А. и Бабановой (Сов. искусство. 1939. 27 апр.), был глубоко поучителен для драматурга. В дальнейшем он отказался от категорич. интонаций по отношению к своей героине, внеся соответственные изменения в оконч. вариант пьесы (1947). Интерес к ней не ослабевал и в последующие десятилетия. Жизненная емкость образа Тани давала возможность талантливым актрисам в разное вр. открывать в нем новые, порой неожиданные грани: А. Фрейндлих в спектакле Театра им. Ленсовета (1963, реж. И. Владимиров), Т. Самойлова в Театре киноактера (1968), О. Яковлева в телефильме «Таня» (1974, реж. А. Эфрос). Рожденная эпохой 1930-х, пьеса А. утверждала права и значимость т.н. «личной» темы, заметно потесненной в лит-ре тех лет проблемами «социальными», «производственными» и т.п. Автору «Тани» приходилось выслушивать немало упреков в пристрастии к «камерности» и «сентиментальности». Именно тогда зародилась у А. полемич. мысль о том, что «на двадцати страничках „Бедной Лизы“ Карамзина уместилась по существу вся русская литература XIX века» (И. Вишневская). Эта мысль многое проясняет в позиции драматурга. Независимо от колебаний лит.-политич. маятника, он сохранил интерес к сложной и тонкой сфере человеч. чувств на протяжении всей своей творч. жизни.

Не менее характерен для А. и пост. поиск продуктивных форм взаимодействия лит-ры и театра. В 1938 вместе с режиссером В. Плучеком организовал Моск. театр. студию с целью создания совр. спектакля коллективными усилиями творч. молодежи. То, что рождалось из импровизаций на репетициях, А. обрабатывал и превращал в текст пьесы. Так появилась романтич. хроника об истории строительства молодого города в дальневосточной тайге — «Город на заре» (1940, новая ред.— 1957). Она была поставлена студийцами в февр. 1941 и тепло принята зрителями. Арбузовская студия имела гос. статус и с началом войны превратилась во фронтовой театр. След, оставленный ею, не пропал: на подобных студийных принципах возникли позднее моск. театр «Современник», а также мн. нынешние театр. коллективы. Новым детищем А. явилась студия молодых драматургов, кот. он руководил в посл. десятилетие своей жизни.

В годы войны с фашизмом А. обратился к жанру, казалось бы, наименее отвечающему духу времени,— мелодраме. Пьеса «Домик на окраине» (первоначальное назв. « Домик в Черкизове », 1943) воспроизводила чеховскую ситуацию трех сестер (Вера, Надежда, Любовь) в условиях тыловой жизни периода войны. Она породила стойкие упреки по адресу А. в «театральщине», в тяготении к «трогательным» и «жалостным» сценам (К. Рудницкий) и т.п. При этом за личные слабости драматурга выдавались порой особенности избранного им жанра. Не учитывалось, в частности, что мелодрама органично соответствовала природе таланта А., о чем свидетельствовали и более поздние его пьесы: «Потерянный сын» (1961), «Ожидание» (1976), «Жестокиеигры» (1978) и др. Отвечая на упреки критики, А. утверждал, что «нашим театрам недостает сердечности, страстности, азарта чувств, простой душевности...». Он настойчиво (и словом, и делом) выступал в защиту жанра мелодрамы и отстоял его правомочность в сов. драматургии. В отличие от классич. примеров данного жанра, в мелодраме А. отсутствуют фигуры откровенных негодяев. Даже те немногие отрицат. герои, кот. встречаются в его пьесах (Аграновский в «Городе на заре», Молодцов в «Потерянном сыне», Королевич из «Выбора» , 1971), не дотягивают до уровня таких отрицат. героев, кот. были бы способны существенно повлиять на развитие драматич. действия. Это связано с особенностями мироощущения писателя, воспринимавшего любого человека с «оптимистической предпосылкой» (И. Василинина) и потому сознательно избегавшего деления своих персонажей на «хороших» и «плохих». После «Тани» А. видел задачу в том, чтобы не обвинять героя, а объяснять его. Он считал, что «самые интересные схватки, кот. могут быть в пьесе, — это схватки героя с самим собой» (О труде драматурга).

Эти творч. принципы наиболее отчетливо воплотились в драме А. «Годы странствий» (1950, опубл. в 1954). Раскрытие характера неординарного человека (Александра Ведерникова), находящегося в разладе с самим собой, причиняющего немало страданий др. людям и постепенно осознающего свои ошибки,— таково подлинное содержание этой драмы. Она пробудила острый интерес у зрителей и критики и оказалась в центре лит.-театр. споров той поры. Отсутствие в пьесе обвинительного авторского приговора вызвало явное неудовольствие критики. Драматурга обвиняли в попустительстве герою (Театр. 1955. № 1), в потакании индивидуализму и т.п. Публикация «Годов странствий» и постановка их на сцене совпали по времени с дискуссией об «идеальном герое», развернувшейся на страницах газ. и ж-лов. Автор пьесы сознательно ломал привычные схемы и стереотипы в лит-ре, но освободиться от них до конца все же не смог. В финальной сцене он прибегал к излюбленному, не раз испытанному приему — отправлял своих героев в дальние северные или сибирские края для духовного «очищения» и возмужания.

Изменения во внутр. мире молодого современника продолжали волновать А. и в драме «Иркутская история» (1959). Поставленная и оригинально интерпретированная крупными режиссерами (Е. Симоновым в Театре им. Е. Вахтангова, 1959; Н. Охлопковым в Театре им. В. В. Маяковского, 1960; Г. Товстоноговым в БДТ им. М. Горького, 1960), она стала заметным событием театр. жизни на рубеже 1950–60-х. Пьеса создавалась в такой обществ. атмосфере, когда неприятие высоких слов оборачивалось в среде молодежи неприятием высоких чувств, разочарованием, скепсисом, принимавшим своеобразные формы морального «вызова». Действие драмы основано на борьбе за подлинность чувств, красоту и правду человеч. отношений. Ее гл. герои — Валя, Виктор и Сергей — подвергаются серьезному нравств. испытанию, проверке критерием «настоящей любви». Исследователи заметили, что ревность в пьесе А., возможно, впервые в истории драмы становится силой не разрушающей, а возрождающей человека (образ Виктора) (К. Рудницкий). Сочетание яркой театральности, публицистичности и психологизма в «Иркутской истории» позволило ее автору избежать «камерности» и выйти к форме «открытой» драмы (в связи с этим немало споров было о месте и роли Хора в ней). Но время показало и другое: политич. терминология с примесью слов о «коммунизме», произносимых в основном устами Сергея, склонного к резонерству и к тому же лишенного чувства юмора, заметно ослабляет сегодня это произведение.

После «Иркутской истории» А. написал немало пьес, большинство из кот. так или иначе варьируют его излюбленные темы и мотивы. С годами писатель становился мудрее, и это побуждало его к переосмыслению некот. проблем, затронутых им ранее. Знакомая по «Иркутской истории» ситуация (она любит его, но выходит замуж за другого), хотя и в иных ист. обстоятельствах, воспроизведена А. в «Моем бедном Марате» (1964). Судьбы Марата, Лики и Леонидика, прошедших через войну, внешне складываются как будто благополучно. Но душевные неурядицы и тревоги преследуют их и спустя много лет после блокады и фронта. Нелегко им дается искренняя и честная самооценка, осознание того, что «даже за день до смерти не поздно начать жизнь сначала».

Своеобразным продолжением судьбы Ведерникова на новом этапе явилась драма А. «Счастливые дни несчастливого человека» (1968). Герой ее, молодой врач Крестовников, со временем многого достиг в науч. карьере, но немало потерял в своем нравств. облике и остался, в сущности, одиноким человеком. Если прежние герои А. выходили из одиночества к людям, то Крестовников, по выражению критика, проделал «путь обратный — от людей к одиночеству» (И. Вишневская).

Целый ряд пьес А. 1970-х связан с темой восприятия человеком приближающейся или уже настигшей его старости: «Сказки старого Арбата» (1970), «В этом милом, старом доме» (1971), «Старомодная комедия» (1975). Для пожилого кукольного мастера Балясникова («Сказки старого Арбата»), оказавшегося на грани творч. кризиса, старость сродни беде. Однако появление в его доме умной и обаятельной Виктоши воскрешает мастера духовно, возрождает в нем былые творч. силы. «Сказки старого Арбата» иногда называют «самой личной» пьесой А. (Н. Крымова) не только потому, что некот. факты биографии героя совпадают с биографией автора, но и по свойственной ей интимной интонации, особой поэтич. стилистике.

Возвращение А. к молодежной теме в пьесе «Жестокие игры» обнаружило коренное изменение его взгляда на проблему, ранее поставленную в «Тане». Автор «Жестоких игр», этой совр. вариации «драмы безотцовщины», не оспаривает, как когда-то в «Тане», а напротив, отстаивает право женщины целиком посвятить себя семье, любимому человеку (образ геолога Маши). Столь неожиданный поворот в трактовке данной темы произошел не без влияния остро ощущавшихся драматургом отрицат. последствий женской эмансипации. Ориентация преимущественно на служебный успех, деловитость, сугубо рационалистич. образ жизни за счет утраты любви и материнства как основы женского счастья тревожила А. и в пьесе «Победительница» (1983). Предостережением в этом смысле прозвучала и посл. драма А. с выразительным заглавием «Виноватые» (1985), где центр. место занимает проблема личной вины матери за судьбу когда-то брошенного ею сына. Действие пьесы развертывается как выявление печальных, хотя и отдаленных по времени, последствий этого факта. Писатель исходил из мысли о семье, годах детства как ничем не заменимой предпосылке нравственного и душевного здоровья человека и об-ва в целом.

Герои А. — личности, как правило, незаурядные, легко заблуждаются и трудно преодолевают свои ошибки, расплачиваются за них дорогой ценой. Эмоциональный колорит его произведений составляет сочетание разноплановых элементов иронии, мягкого юмора, лиризма, сердечной патетики. При этом автору не всегда удается избежать умилительного оттенка в изображении неустроенных судеб персонажей. Интерес А. к общечеловеч. проблемам, к воспитанию «культуры чувств» в немалой степени способствовал тому, что его драматургия получила широкое международное признание. Пьесы А. ставились на театр. сценах Англии, США, Канады, Франции, Германии, Бельгии, Японии, Индии, Китая, скандинавских стран и стран Латинской Америки. За рубежом А. воспринимают как «естественного преемника Чехова».

Лауреат Гос. премии СССР (1980, «за пьесы последних лет»).

Соч.: Беседы о драматургии // Лит. газ. М., 1956. 10 янв.; Ремесло драматурга // О труде драматурга: сб. М., 1957; Путь драматурга (Четыре беседы с молодежью) // Сов. лит-ра и вопросы мастерства. М., 1957. Вып. 1; Как была написана «Иркутская история» // Вопросы лит-ры. 1960. № 10; Чехов в нашей жизни // Театр. 1960. № 1; Театр: пьесы. М.: Сов. писатель, 1961; Человек со всех сторон: Черты нашего времени / ответы на вопросы анкеты // Театр. 1977. № 1; Страницы нашей жизни // Лит. газ. 1978. 14 июн.; Избр.: в 2 т. / вст. статья Н. Крымовой. М.: Искусство, 1981; Драмы. М.: Сов. писатель, 1983; Сов. писатели: Автобиографии. М., 1988. Т. 5.

Лит.: Жилина Е. Алексей Николаевич Арбузов: Указ. лит-ры. Л., 1958; Рудницкий К. Портреты драматургов. М., 1961; Рудницкий К. Арбузов, Алексей Николаевич // Театральная энц. / под ред. С. Мокульского. М., 1961. Т. 1; Вишневская И. Алексей Арбузов: очерк тв-ва. М., 1971; Миронова В. ТРАМ: Агитационный молодежный театр 1920–1930-х гг. Л.: Искусство, 1977; Василинина И. Театр Арбузова. М., 1983; Вишневская И. Драматургия верна времени. М.: Просвещение, 1983; Казак В. Лексикон русской лит-ры XX в. М., 1996; Русские писатели и поэты: Краткий биогр. словарь. М., 2000; Сказки... Сказки... Сказки... Старого Арбата. М.: ИД «Зебра Е», 2004; Григорай И. Особенности характеросложения в русской драматургии 50–70-х гг. XX в. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2004; Большая Российская энц.: в 30 т. Т. 2. М., 2005; Громова М. Русская драматургия кон. ХХ — нач. XXI в. М.: Флинта-Наука, 2005; Аронов М. Александр Галич: полная биография. 2-е изд., испр. и доп.. М.: Новое лит. обозрение, 2012; Богданова О., Ай Х. Вариативность хоровой функции в драме А. Н. Арбузова «Иркутская история» // Воронежская филологическая школа: мат-лы МНК. Воронеж: ВГУ, 2018.

Автор статьи - В. Муромский