Бальмонт Константин Дмитриевич


БАЛЬМО́НТ Константин Дмитриевич [3(15).6.1867, д. Гумнищи Шуйского у. Владимирской губ. — 23/24.12.1942, Нуази-ле-Гран, близ Парижа] — поэт-символист, прозаик, теоретик символизма, переводчик, лит. критик.

Вырос в дворянско-помещичьей семье. Мать Б. — Вера Николаевна Лебедева (1843–1909), отец — Дмитрий Константинович Б. (1836–1907), служивший по судебному ведомству, с 1881 занимавший пост председателя земской управы. Сам поэт связывал свою родословную со скандинавско-татарскими корнями (« Автобиография »), создавая автобиографич. миф в русле присущей символизму жизнетворческой парадигмы. Детство и юность поэта связаны с Владимирской губ.: родовым поместьем Гумнищи, г. Шуей, где он учился в классической гимназии, г. Владимиром, где был завершен курс обучения в 1886. Увлечение лит-рой и участие в студенч. волнениях не дало ему возможности завершить образование в Моск. ун-те, из кот. он был исключен. Пришлось бросить и Ярославский юридический лицей, где он хотел продолжить образование. Вместе с тем эрудиция Б. была поистине уникальной. Он много и увлеченно читал, самостоятельно изучал иностранные яз., что позволило ему стать талантливым и признанным поэтом-переводчиком уже в 1890-е. (Б. писал, что он знал полтора десятка яз.)

Лит. деятельность Б. до 1917 носила бурный характер и была в связана с М., где он жил, не считая многочисленных поездок за границу. СПб. сыграл значительную роль в судьбе Б., связав его с идеологами зарождавшегося символистского движения и определив направление его творч. деятельности. Дебют Б.-поэта состоялся в ж-ле «Живописное обозрение» (1885. № 48), где печатала стихи начинающая поэтесса З. Гиппиус. Перв. книга Б. ― « Сборник стихотворений » ― вышла в Ярославле в 1890 и успеха не имела. Поэт решил искать признания в СПб. и попросил рекомендаций у В. Короленко, кот. познакомил его с сотрудниками ж-ла «Северный вестник», где Б. публ. свои произведения и переводы с 1893 вплоть до закрытия ж-ла в 1898.

Успех пришел к Б. в результате сотрудничества с символистами СПб., а уже затем Москвы. «Северный вестник», редактором кот. стал с 1891 лит. критик А. Волынский (Флексер), считался в эти годы одним из влиятельных модернистских ж-лов. Б. стал публиковаться на его страницах, его поездки в СПб. участились, среди близких ему по духу людей были А. Волынский, Н. Минский и др. В СПб. был и в июне 1892 и июне 1893 перед поездкой в Скандинавию. Особенно длительной была его поездка в СПб. в янв. 1893 в связи с организацией при редакции «Северного вестника» «шеллингианского кружка». Исследователи русского символизма считают Б. «звеном, связывавшим петербургскую группу, или группу “Северного вестника”, с Москвой» (Пайман А. История русского символизма. М., 1998). «Северный вестник» объединил в 1890-е наиболее влиятельную группу русских символистов — зачинателей нового движения: Д. Мережковского, З. Гиппиус, Н. Минского, Ф. Сологуба. Б. ― лирик и переводчик ― играл здесь значительную роль.

В СПб. Б. публиковался во многих ж-лах («Вестник иностранной лит-ры», «Вестник Европы», «Мир Божий», «Ежемесячные сочинения», «Ж-л для всех», «Сев. записки», «Совр. мир» и др.). В нач. ХХ в. он был известным переводчиком Ибсена, Бьернсона, Байрона, Шелли, Гофмана, Кальдерона, Лопе де Вега, Эдгара По и др. Он переводил «Историю итальянской лит-ры» А. Гаспари и «Историю скандинавской лит-ры» Ф. Горна-Швейцера, увлекался стихами Бодлера и философией Ницше. Стихи Б. открывали известную в СПб. антологию «Молодая поэзия: Сб. избранных стихотворений молодых поэтов» (СПб., 1895), для кот. В. и П. Перцовы отобрали стихи наиболее одаренных поэтов современности. П. Перцов писал в «Лит. воспоминаниях 1890–1902» (М., 2002), что именно в Б. «чувствовался самый бесспорный, самый зрелый представитель новых течений, а в своеобразной его поэзии слишком очевидно выступала глубокая внутренняя связь с такими же течениями на Западе…»

Изменяется личная жизнь поэта: он расстается с первой женой ― Ларисой Гарелиной, из-за кот. 13 марта 1890 совершил попытку самоубийства, и в 1896 соединяет свою судьбу с Екатериной Андреевой (1867– 1950 ), литератором и переводчицей (см. ее «Воспоминания»). Их дочь Нина (в замуж. Бруни-Бальмонт, 1901–89) оставила воспоминания — «Бальмонт и Грузия» (Лит. Грузия. 1966. № 9/10). Дочери Нине (Нинике) Б. посвятил сб. « Фейные сказки ».

После венчания Б. и Екатерина Бальмонт (Андреева) уезжают в Европу и подолгу живут в Испании, Франции, Англии, Италии, где Б. занимается изучением мировой лит-ры и искусства, а также истории, мифологии и религии. Весной 1897 приглашен в Оксфорд читать лекции по русской лит-ре.

В СПб. вышли первые сборники поэта, сделавшие его имя широко известным: « Под северным небом. Элегии, стансы, сонеты » (СПб., 1994), « Тишина. Лирические поэмы » (СПб., 1898). Как и сб. « В безбрежности » (М., 1895), они свидетельствовали о новом эстетич. отношении поэта к слову, о неоромантических тенденциях тв-ва, явлении синтеза искусств в области поэзии. Импрессионистический и муз. принципы в лирике Б., индивидуалистические мотивы уводят его от темы города: «Мне ненавистен гул гигантских городов / Противно мне толпы движенье», — пишет он. Петербург он воспринимает в русле свойственной ему антиурбанистической темы. Неслучайно В. Брюсов в рец. на кн. стихов Б. « Будем как Солнце. Книга символов » (М., 1903) писал, что для поэта характерна тяга к «полной» жизни», «гимны к стихиям», «бессознательная жизнь преобладает над сознательной». «Так из веры в возможность “полной” жизни, ― пишет Брюсов, ― как ее обратная сторона, получается ненависть к жизни тусклой, умеренной, переходящая в злобные, почти уже не лирические сатиры (напр., “ В домах ”)» (Мир искусства. 1903. № 7–8). Стих. «В домах», посвященное Горькому, могло быть связано у Б. с петербургской темой, с образом города, кот. он видел как «туманный» и «холодный» («Солнечное дитя»). Север и Петербург запомнились ему тоской белых ночей. В мемуарной прозе « Прошла весна » (Перезвоны. 1929. № 42) он писал: «Много я тосковал когда-то в белые ночи в Петербурге и в Христиании».

По свидетельству современников, в 1898–1901 Б. был «средоточием» лит. жизни СПб. Он часто приезжал в сев. столицу, общался с кругом символистов и прежде всего «петербуржцами» Д. Мережковским, З. Гиппиус, Н. Минским, Ф. Сологубом, М. Лохвицкой (см.: Брюсов В. Дневники. Письма. Автобиографич. проза. М., 2002). В СПб. прожил с окт. 1898 по апр. 1899. В эти годы он стал посетителем лит. салона К. Случевского — его знаменитых «пятниц». Письма Б. Случевскому свидетельствуют о желании поэта находиться в центре лит. жизни СПб. Один из петербургских адресов Б. этого периода, как и адрес Случевского (Николаевская ул., д. 7), содержится в письме Брюсова от 8 янв. 1899 к В. Саводнику. Брюсов сообщает, что «адрес Бальмонта таков: Малая Итальянская, № 41» (Встречи с прошлым. М., 1988). После путешествия в Европу с сент. 1900 до мая 1901 Б. вновь живет в СПб., не прерывая сотрудничества с моск. группой символистов, особенно с Брюсовым, с кот. его связывала многолетняя дружба и сотрудничество в моск. модернистских ж-лах «Весы» и «Золотое руно». Б. принадлежит открытие неизвестных петербургских поэтов, в судьбе кот. он сыграл значительную роль, напр., И. Ореуса (Коневского). Стихи Коневского были опубл. вместе с произведениями Б., Брюсова в «Книге раздумий», объединившей петерб. и моск. символистов (1899). Жена Б. в своих воспоминаниях пишет: «В 1900 году, осенью, мы уехали из-за границы, чтобы провести зиму в Петербурге. Тут произошли значительные события в нашей жизни с Бальмонтом. У нас родилась девочка Нина, а через два месяца Бальмонт прочел публично своего “ Маленького султана ”, стихотворение, очень нашумевшее в свое время». Брюсов писал в дневнике: «Теперь только о нем (Бальмонте) и говорят в Петербурге» (Брюсов В. Дневники. 1891–1910. М., 1927). По воспоминаниям Е. Андреевой-Бальмонт, 4 марта 1901 Б. оказался втянутым в политич. события. Он стал свидетелем разгона студенч. демонстраций на Казанской площади в СПб., когда несколько человек было убито и начались массовые избиения и аресты. Поэт чудом избежал побоев, когда бежал с толпой к Невскому пр. Результатом этого события стали публичные выступления Б. с чтением антиправительственного стихотворения-экспромта « Маленький султан ». Одно из таких выступлений прошло в зале петерб. Городской думы, другое — 14 марта ― в зале Петровского коммерческого училища на Фонтанке. Т.к. стих. получило широкое распространение и даже появилось в большевистской печати, на квартире Б. (Дмитровский пер., д. 11) был произведен обыск. Постановлением Особого совещания ему было «воспрещено жительство в столицах, столичных губернских и университетских городах сроком на три года» (Русская лит-ра. 1963. № 3). После недолгой жизни в провинции Б. уезжает в Англию, затем во Францию. В М. он вернулся в 1903.

Несмотря на это нач. 1900-х — период творч. расцвета и всеобщего признания, когда были опубл. сб. « Горящие здания. Лирика современной души » (М., 1900), « Будем как Солнце: Книга символов » (М., 1903), « Только любовь. Семицветник » (М., 1903), « Литургия красоты. Стихийные гимны » (М., 1905), воплотившие стихийно-пантеистич. начало как основу преображения мира и человека. Это период мифопоэтического символизма Б., пришедший на смену периоду цвето-музыкальных символистских исканий. Символизм понимается поэтом как новое всеобъемлющее мироощущение, он подвергает мифологизации жизнь человека и мир природы, возводя их к космогоническим мифам. В поэзии Б. используются символы, соотносимые с архетипами мировой культуры и религиозно-мифологическими и философскими представлениями народов разных веков и стран Запада, Востока, Америки, Мексики. В его лирике воплощается мистический путь перевоплощений лирического героя-теурга. Он многолик, является солнцепоклонником и живет в единстве с мировыми стихиями и природными явлениями. Основой мировоззрения Б. становится христианство, буддизм, индуизм, философия Платона, Ф. Ницше, Вл. Соловьева, впоследствии Р. Штайнера и Е. Блаватской. Б. в 1900-е выступает как теоретик символизма. Символизм он понимает как мистериальное искусство преображения реальности. Об этом свидетельствует его ст. « Элементарные слова о символической поэзии » (Бальмонт К. Горные вершины . М., 1904. Кн. 1).

В этот период Б. не прерывает связи с петерб. группой поэтов, публикуя свои стихи и переводы в религиозно-философском ж-ле «Новый путь», организованном Мережковским и связанным с проводившимися в СПб. религиозно-философскими собраниями. Но Б. не разделяет взглядов Мережковского и редакции ж-ла «Новый путь». Об этом поэт высказался в довольно резкой форме в стих. « Далеким близким »: «Мне чужды ваши рассуждения: / “Христос”, “Антихрист”, “Дьявол”, “Бог”. / Я нежный иней охлаждения, / Я ветерка чуть слышный вздох…» Его не устраивал антиэстетизм и чуждое ему религиозно-философское направление ж-ла «Новый путь». Творч. манера Б., в свою очередь, вызывает неприязнь у Мережковского и Гиппиус (Пяст Вл. Воспоминания о Блоке. Пг., 1923).

Стихи Б. с 1898 по 1904 печ. и в популярном в СПб. модернистском лит.-худож. ж-ле «Мир искусства», программа кот. оказалась созвучной творч. принципам поэзии Б. Лирика Б., как и поэзия А. Белого, Вяч. Иванова и др. символистов, была неразрывно связана с принципами стиля модерн, кот. утверждались на страницах ж-ла, объединившего художников и литераторов. Здесь были опубл. эссе Б. « Кальдероновская драма личности («Жизнь есть сон»)», « Тип Дон-Жуана в мировой лит-ре » (1903. № 3 и 5–6) и др. прозаич. произведения. Опыт сотрудничества в ж-ле «Мир искусства» определил близость поэтич. произведений Б. стилю модерн, выразившуюся в пафосе стихийных начал, эстетизации жизни, особой растительной метафорике и символике грез, сновидений, фантазий. Б. стремился утвердить ведущий принцип символизма — принцип теургии и панмузыкальности (« Поэзия как волшебство ». М., 1916). Кроме того, большую роль здесь сыграл универсализм поэта, его тяготение к европейской и восточной мифологии, религии, лит-ре и искусству, что определило высокую оценку лирики Б. Вяч. Ивановым. 14 сент. 1905 Б. навестил Вяч. Иванова в его знаменитой кв. на Таврической ул., присутствовал на одной из его первых лит. «сред» в знаменитой «Башне», читал свои политические стих. и детские стихи, вошедшие затем в сб. « Фейные сказки » (М., 1905). Вяч. Иванов восторженно отозвался о поэзии Б., в письме к Брюсову от 29.9 (12.10) 1903 он писал, что считает Б. выше Фета. Неслучайно на «Башне» для постановки одного из спектаклей была выбрана пьеса «Поклонение кресту» Кальдерона в перев. Б. (Постановка пьесы была осуществлена Вс. Мейерхольдом при участии художника С. Судейкина 19 апр. 1910 и прошла с большим успехом.)

Сб. стихов Б. 1894–1909 были объединены автором и составили Полное собр. стихов, вышедшее в изд-ве «Скорпион» в 1907–14. В него не вошли запрещенные цензурой сб. « Стихотворения » (СПб., 1906) и « Песни мстителя » (Paris, 1908), известные в связи с неожиданными политич. выступлениями Б. и сотрудничеством в газ. «Новая жизнь» и выходившем в Париже ж-ле «Краcное знамя». В стих., составляющих политич. лирику Б., выделяют сатирич. и обличительные темы (« Наш царь », « Николаю Последнему », « Царь-ложь » и др.). В них поднимается историософская проблема трагич. вины династии Романовых. Эти кн. были запрещены в России и вызвали волну неприятия в символистской критике. В этот период Б. сотрудничает с Горьким. В связи с преследованиями за стихийное, скорее, романтическое и анархическое, чем сознательное, участие в политических изд., начались преследования, и Б. вместе с семьей 31 дек. 1905-го нелегально выехал за границу, где находился почти 8 лет. Б. жил в Париже и продолжал поездки по Европе. В этот период он посетил Египет, Испанию, Южную Америку, Новую Зеландию. Австралию, Цейлон, Индонезию, Индию, в 1916 состоялось его знакомство с культурой Японии. Вместе с тем символистская критика в России поднимала проблему «исчерпанности» Б. как поэта (В. Брюсов, А. Блок) после выхода в свет кн. Б. « Жар-птица. Свирель славянина » (М., 1907). Критика продолжится и после возвращения поэта в мае 1913 из-за границы в связи с амнистией, объявленной в год трехсотлетия дома Романовых.

Вместе с тем в 1910-е Б. получил европ. признание как лидер русского символизма (Encyclopedia Britanica. Cambridge, 1911. Vol. 23). Его сотрудничество с петерб. литераторами продолжалось в русле публикаций возникшего в 1909 ж-ла «Аполлон», кот. объединил символистов с группой молодых писателей, позже вошедших в «Цех поэтов» и составивших группу акмеистов. Один из соредакторов ж-ла ― поэт И. Анненский ― опубл. на страницах ж-ла статью «Бальмонт — лирик», содержащую глубокий и восторженный разбор творч. принципов поэта. Несмотря на противоречивость оценок тв-ва Б., в этот период он по-прежнему считается одним из зачинателей символистского движения и признанным авторитетом в поэзии 1910-х. Поэты-символисты, и прежде всего Вяч. Иванов, в эпоху кризиса символизма выступили инициаторами проведения в СПб. чествования Б. в связи с двадцатипятилетием его творч. деятельности. Чествование состоялось 11 марта 1912 в Неофилологическом об-ве, образованном при Петерб. ун-те. Был выпущен сб. «Записки Неофилологического об-ва» (СПб., 1914. Вып. VII), содержащий статьи, посвящ. поэту (сам Б. находился в это время в одном из кругосветных путешествий). В речи председателя об-ва проф. Ф. Брауна указывалось на универсализм таланта Б, позволивший ему сблизить культуры России и Запада. Проф. Ф. Батюшков подчеркнул особую роль поэта в возрождении русского стиха в период его упадка в 1890-е, назвав его родоначальником новой модернистской поэзии. Присутствовавший на чествовании Вяч. Иванов дал высокую оценку поэтич. манере поэта-лирика, опубликовав свою ст. «О лиризме Бальмонта» в ж-ле «Аполлон» (1912. № 3–4).

Чествования Б. продолжались в СПб. и в кабаре «Бродячая собака». Мемуаристы пишут о «бальмонтовских скандалах», кот. возникали из-за вспыльчивого характера поэта (Могилянский М. Кабаре «Бродячая собака» // Минувшее. М.; СПб., 1993). Один из вечеров, посвящ. поэту, прошел 13 янв. 1912. На нем выступали поэты Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, З. Гиппиус. Другое чествование, на кот. присутствовал сам Б., состоялось 8 окт. 1913 (Пяст Вл. Встречи. М., 1977). В эти же дни поэтом были прочитаны лекции в здании Калашниковской биржи (День. 1913. 15 нояб.). В начале Первой Мировой войны Б. написал сонет по поводу переименования Петербурга в Петроград, текст кот. не сохранился (см. об этом: Шишкин А. Вяч. Иванов и сонет серебряного века // Europa Orientalis. 1999. № 2).

19 окт. 1915 в Пг. Б. встретился с сыном от первого брака Николаем, а также с дочерью Л. Гарелиной и Н. Энгельгардта Аней, будущей второй женой Н. Гумилева, когда останавливался в гостинице «Сев. Пальмира». С этими встречами у Б. были связаны лучше воспоминания о Пг.

Особый период жизни Б. составляет «жизнь на два дома», когда он оставляет в М. жену Е. Андрееву и переезжает в сент. 1915 в Пг. с Е. Цветковской, ставшей его гражданской женой еще с сер. 1900-х. Б. снял квартиру на Васильевском острове (В.О., Большой пр., д. 60-в) и писал Андреевой, что был от квартиры в восторге: «просторно, светло, 7 комнат, прекрасная столовая, у меня, кроме кабинета, большая комната для гостей, ванна. Из окон видны снежные пространства, в двух минутах Нева, море весной будет видно из окон…» Из Пг. он совершает три поездки по России и поездку в Японию. Его публичные выступления в Пг. всегда имели успех. Но, по воспоминаниям Е. Андреевой, он в этот период «тяготился Петроградом. Он ему в этот приезд как город неприятен». Б. много выступал с публичными лекциями. 19 нояб. Б. выступил в ун-те с чтением новых стихов и прежде всего « Сонетов Солнца, Меда и Луны » (М., 1917). Сб. был создан в ответ на появляющиеся в критике статьи, в кот. указывалось на исчерпанность таланта Б. Присутствовавший на вечере Венгеров дал высокую оценку поэзии Б.

События Февральской революции Б. воспринял восторженно. Когда совершился Октябрьский переворот 1917, Б. находился в М. В кн. « Революционер я или нет ?» (М., 1918) Б. заявил о невозможности принятия политики большевиков. Поэт трагически воспринимал новые формы жизни в России. Но в то время уезжать из России не хотел, хотя ему активно предлагали работу за рубежом, напр., кафедру в Токийском ун-те. Он много занимался переводами, моск. театры ставили пьесы в его переводе (напр., в Малом театре была поставлена «Саломея» О. Уайльда). С трудом пережив тяготы послереволюционной разрухи и голод в М., 25 июня 1920 Б. выехал с Е. Цветковской в Париж (в командировку, организованную по просьбе литовского поэта Ю. Балтрушайтиса А. Луначарским), оставляя Андрееву и дочь Нину, о кот. он продолжал заботиться, в Москве. В Россию он больше не вернулся, находясь в добровольной эмиграции.

Этот период тв-ва Б. исследователи склонны связывать с постсимволистскими тенденциями в лит-ре и вписывать в контекст эмигрантской поэзии 1920–30-х. Среди многочисленных сб. стихов и прозы этого периода наиболее значительным является « Марево » (Париж, 1922). Исследователи считают его философским реквиемом, посвящ. России. Слово-символ «марево» ― отзвук «петербургского текста» символистов (А. Блока, Вяч. Иванова, А. Белого). Призрак, туман, тьма — ведущий лейтмотив книги. Среди стих., посвященных Москве и Парижу, особо выделяется одно — « Марево » (одноименное с названием сб.), в кот. создается образ города как апокалипсического кошмара. Он спроецирован на пространство всей России как дьяволическую картину мира и насыщен реминисценциями из «петербургского текста» русской лит-ры.

Совершенно неожиданно, с опорой на пушкинскую традицию, дан образ СПб. в стих. « Медный всадник ». Оно было опубл. в изданном за рубежом сб. «Петербург в стихотворениях русских поэтов» (Берлин, 1923), а затем вошло в сб. «В раздвинутой дали: Поэма о России» (Белград, 1929). Идея возрождения России связывается Б. с историч. прошлым России, символизируемым Медным всадником. В образе Медного всадника акцентировано характерное для пушкинского мифа сверхчеловеческое начало. Свое отношение к СПб. поэт высказал в письме к Д. Шаховской от 14 нояб. 1922, рассказывая о встрече Петроградского землячества с писателями-эмигрантами, на кот. Мережковский резко выступил, связав трагедию России с СПб. По этому поводу Б. писал: «Мережковский слишком долго был в духовном супружестве с Северной Столицей и, присмотревшись к ней, потому и говорит о ней сразу благословляющие и проклинающие слова: я же, видя один лик, всегда любил Столицу, Невой соединенную с морем, как вольный любовник, и так ее пою, в жаждущей тоске по любимой» (Новый ж-л. 1989. № 176).

С 1920 и до самой смерти Б. жил в Париже и на Атлантическом побережье (в Капбретоне). Этот период его жизни исследователями оценивается как наиболее продуктивный: издаются сб. его стихов « Светлый час » (Париж, 1920), « Дар земле » (Париж, 1921), « Гамаюн: Избр. стихи ». (Стокгольм, 1921) « Мое ― Ей: Россия » (Прага, 1924), « Северное сияние: Стихи о Литве и России » (Париж, 1931) и др. Осн. темы — темы тоски по утраченной родине. Но о возвращении на родину не могло быть и речи. Б. враждебно относился к большевикам. Тоска по родине составила и содержание кн. « Где мой дом ?» (Прага, 1924) и автобиографич. романа « Под новым серпом » (Берлин, 1923). С 1920 стихи и проза поэта публикуются в изд. русской эмиграции: ж-лах и альм. «Воля России», «Грани», «Перезвоны», «Записки наблюдателя» и др. В ж-ле «Совр. записки» Б. опубл. посвящ. России произведения: « Из ночи » (1920. № 1), « Видения родного » (1922. № 9), « Русский язык » (1924. № 19) и др. Он много переводил, находился в кругу общения с писателями-эмигрантами И. Буниным, А. Куприным, Б. Зайцевым, М. Цветаевой.

Посл. годы жизни в связи с развитием психич. заболевания из-за депрессии и тоски по России Б. провел в приюте «Русский Дом», организованном Е. Кузьминой-Караваевой в Нуази-ле-Гран, близ Парижа. Похоронен там же на католическом кладб.

12 мая 2011 в Вильнюсе ( Литва ) открыт перв. памятник Б.

Соч. : Автобиография // Венгеров С. Критико-биогр. словарь русских писателей и ученых. СПб., 1904; Полное собрание стихов. Т. I–X. М.: Скорпион, 1907–14; Стихотворения / вст. ст. В. Орлова. Л., 1969 ( Б-ка поэта; Большая сер.); Избранные стихотворения и поэмы / подгот., предисл, комм. В. Маркова. Мюнхен, 1975; Избранное: стихотворения; переводы; статьи / сост. В. Бальмонт; вст. ст. Л. Озерова; прим. Р. Помирчего. М., 1983; Стихотворения / послесл, прим. Д. Г. Макагоненко. М., 1989. (Из лит. наследия); Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи / сост., вступ. ст. и комм. Д. Г. Макогоненко. М., 1991; Светлый час: стих. и переводы из пятидесяти книг / сост. В. Крейд. М., 1992; Где мой дом?: стих., худ проза, статьи, очерки, письма / сост. В. Крейд. М., 1992; Собр. соч.: в 2 т. Можайск, 1994; Автобиографическая проза / сост., подгот. текстов, вст. ст., прим. А. Д. Романенко. М., 2001; Несобранное и забытое из творч. наследия: в 2 т. / сост., ст., прим. и комм. А. Ю. Романова; отв. ред. А. М. Любомудров. СПб., 2016. Лит.: Анненский И. Ф. Бальмонт — лирик // Анненский И. Ф. Книга отражений. СПб., 1906. Кн. 1; Эллис <Кобылинский Л. Л.>. Русские символисты: Константин Бальмонт; Валерий Брюсов; Андрей Белый. М., 1910; Белый А. Бальмонт // Белый А. Луг зеленый: Кн. ст. М., 1910; Иванов Вяч. О лиризме Бальмонта // Аполлон. 1912. № 3–4; Брюсов В. Далекие и близкие. М., 1912; Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. М., 1913. Вып. 3; Записки Неофилологического об-ва при Петерб. ун-те. 1914. Вып. VII; Азадовский К., Дьяконова Е. Бальмонт и Япония. М., 1991; Markov V. Kommentar zu den Dichtungen von K. D. Bal’mont. 1890–1909. Köln, Wien, 1988; Teil II: 1910–17. Köln, Weimar, Wien, 1992; Воспоминания о серебряном веке / сост. В. Крейд. М., 1993; Андреева-Бальмонт Е. Воспоминания. М., 1997; Тяпков С. Некоторые особенности поэтич. философии К. Бальмонта // К. Бальмонт, М. Цветаева и художественные искания XX века: сб. Вып. 5. Иваново, 2002; Куприяновский П., Молчанова Н. 1) Поэт Константин Бальмонт: Биография. Тв-во. Судьба. Иваново, 2001; 2) К. Д. Бальмонт и его лит. окружение. Воронеж, 2004; Константин Бальмонт — Ивану Шмелеву: письма и стихотворения, 1926–36 / подг. К. Азадовский и Г. Бонгард-Левин. М., 2005; Богомолов Н. К истории лучшей книги Бальмонта // НЛО. 2005. № 75; Будникова Л. Тв-во К. Д. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX — нач. XX в. Челябинск, 2006; Молчанова Н. 1) Поэзия К. Д. Бальмонта 1890-х — 1910-х гг.: Проблемы творч. эволюции. М., 2002; 2) «Всю жизнь хочу создать из света, звука...»: Вопросы поэтики лирики К. Д. Бальмонта. Воронеж, 2011; Константин Бальмонт глазами современников: сб. / сост., подгот. текстов и комм. А. Ю. Романова. СПб., 2013; Крохина Н. Художественный мир К. Д. Бальмонта: Поэтика всеединства. Система образов и мотивов. Шуя, 2013; Петрова Т. «Из мрака к свету…»: мотив пути в лирике К. Д. Бальмонта. Шуя, 2015; Титаренко С. 1) Проза К. Бальмонта // Русская лит-ра 1920–1930-х гг. Портреты прозаиков: в 3 т. Т. 1. Кн. 2. М., 2016; 2) Трагическая метафизика Ницше: идея вечного возвращения в поэзии К. Бальмонта и Вяч. Иванова // Соловьевские исследования. 2018. Вып. 1 (57).

Автор статьи - С. Титаренко

  • Бальмонт Константин Дмитриевич