Белоцветов Николай Николаевич


БЕЛОЦВЕ́ТОВ Николай Николаевич [3(15).5.1892, СПб. — 12.5.1950, Мюльхайм, Германия] — поэт, переводчик, публицист, религиозный мыслитель.

Старший сын Николая Алексеевича Б. (1863—1935), директора Страхово­го товарищества «Саламандра» (в рижской эмиграции создавшего типографию того же названия, субсидировавшего издание газ. «Слово», ж. «Перезвоны» и др.), и Варвары Андреевны Б. (урожд. Тикстон). С ранних лет Б. проявлял интерес к за­падноевропейским яз. и культуре, к музыке и театру; в его образовании доминирующую роль играла немецк. культура. В детстве и юности Б. вместе с семьей неоднократно бывал в Париже, Италии и Германии. В те же годы большое влияние на Б. оказала атмо­сфера Царского Села. Интерес к философии, в частности, к учению В. Соловьева о Софии, определил направление его дальнейшего ду­ховного поиска. После 1909 Б. закончил философск. фак-т СПб. ун-та, в 1916 — Михайловское артиллерийское училище и участвовал в Перв. мировой вой­не. С 1912 — член Российского Антропо­софского об-ва. Переводил цикл мисте­рий-драм Р. Штейнера. Результаты напря­женной антропософской работы получили отражение в цикле лекций Б. « Религия творческой воли » (1915): 1. « Над исти­ной и заблуждением (проблема тео­рии знания )»; 2. « О постоянной ценнос­ти (проблема этики) »; 3. « Голос миров (проблема религии) »; 4. « Возвраще­ние Заратустры (религиозная эстетика будущей культуры) ». В 1917, пережив газовую атаку под Динабургом (Даугавпилсом), возвратился в Пг. В 1917–20 принимал участие в деятельности антропо­софских кружков М. и Пг., под­вергаясь опасности быть арестованным и жи­вя на нелегальном положении. Работал над романом « Михаил » (не завершен), из кот. опубл. лишь фрагменты.

В 1920 со своей первой женой Марией, урожд. Лейтнеккер-Дембской, бежал из России, перейдя границу с Финляндией. В 1921 чета Б. поселилась в Берлине. Благо­даря иностр. капиталам страховой компании своего отца Б. сохранял до 1941 материаль­ную независимость и имел возможность полностью посвятить себя антропософской и лит. деятельности. В Берлине встретился с Штейнером. 19 февр. 1928 в Париже со­стоялась лекция Б. « Духовная эволюция человека и человечества ». 23 марта 1928 под рук. М. Белоцвето­вой в Берлине был основан небольшой ант­ропософский кружок; в числе его участников была и москвичка А. Штокмар, став­шая впоследствии женой Б. Участвовал в ча­стном ЛИТО «Кружок Татариновой», возглавляемом Ю. Айхенвальдом. С марта 1928, т.е. с момента создания, по март 1933 входил в основанный Р. Блох и М. Горлиным «Клуб поэтов», принимал участие в двух публичных чтениях кружка (4 июня 1930 и 10 дек. 1931) и в его поэтич. сб. «Новоселье» (1931), «Роща» (1932) и «Невод» (1933). В 1930 в изд-ве «Слово» выходит первый сб. стих. Б. « Дикий мед ». Участвовал в работе рижского ЛИТО «На струге слов» (1929–31). В 1932 расстался со своей первой женой, впоследствии вышедшей замуж за друга Б., ан­тропософа В. Томберга. 4 апр. 1932 в «Рус­ском ин-те германоведения» состоялась лекция Б. « Антропософское учение Рудольфа Штейнера ». В том же году (6 окт.) прочел публичную лекцию на тему « Эмиграция и антропософия ».

В марте 1933 после прихода к власти На­ционал-социалистской рабочей партии Гер­мании покинул Берлин и переехал в Ригу; там 30 июня 1933 вступил в брак с А. Штокмар. Неоднократно бывал в Таллинне (где в нояб. 1933 выступал на лит. вечере). Председатель рижской группы антропософов. В Риге под псевд. Федор Короткий выпустил « Песню о Григории Распутине », пароди­рующую фольклорную стилистику. В 1936 вышел его второй (и посл. прижизнен­ный) русскоязычный поэтич. сб. « Ше­лест », в кот., по мнению Ю. Иваска, «вошли лучшие его вещи».

После заключения пакта Молотова–Риббентропа Б. с семьей удалось добиться раз­решения на выезд в Германию и покинуть Ри­гу в марте 1941. В июне 1941 переехал в Штуттгарт, в 1946 в Мюльгейм. Получил немецкое гражданство; в 1943 был признан непригодным для службы в вермахте по со­стоянию здоровья. В эти годы жил в крайне стесненных материал. условиях. Еще в Берлине начал писать и по-немецки (стих., переводы, рассказы, драм. произведения). В 1947 перешел в католи­чество. Посл. годы жизни страдал тяже­лой болезнью; после его смерти А. Бело­цветова, первая жена поэта, издала сб. избр. стих. « Жатва », в кот. в т.ч. вошло неск. текстов из двух предыду­щих сб.

Лирику Б. пронизывает христианское фи­лософское начало.

Г. Струве отзывался о Б. сдержанно: «поэт серьезный, но бледноватый». Свиде­тель его творч. процесса на протяже­нии мн. лет, А. Белоцветова характеризова­ла его в ином символическом ключе: «Он пел, как Орфей в преисподней... Но орфизм его не был языческим: он рождался из под­линно-христианского источника, он был со­временным в лучшем смысле этого слова и поэтому звал в будущее. Отсюда поражав­шая иных чистота его поэзии. И поэт Божьей милостью сознавал, откуда его дарование, и не искал для себя славы. В этом — секрет его „шапки-невидимки”, в которой он, поэт и философ, прошел по жизни, прошел уязв­ленный всеми проблемами времени и вечно­сти. Поэтому и темы его поэзии вечны: Бог, смерть, любовь». Музыкально-мелодический строй лирики Б. отмечал Ю. Иваск: вошед­шие в последний прижизненный сб. Б. «Ше­лест» тексты «написаны одним дыханием. Каждое стих, состояло из одной непрерыв­ной музыкальной фразы». В этой особеннос­ти стиховой мелодики Иваск видел отраже­ние «блоковской музыки»; при этом Б. осво­бождает ее «от всего земного, тяжелого, от всякого вообще фона»: «Многое в его твор­честве может быть объяснено антропософ­скими медитациями. Существенней же, что он отвращается от всякой тяжести, как быто­вой, так и духовной... Его поэзия действи­тельно — чистое искусство. В этом его сила, но также и слабость: сила в чистоте тона, а слабость в том, что в слышимой им музыке было мало человеческого». Иваск подчеркивает совершенство формального выражения мистических представлений у Б., находя в этом отношении параллели у Риль­ке и Мандельштама.

Соч : Религия творч. воли: Четыре лекции о куль­туре будущего, читанные в Русском Антропософическом об-ве в 1915. Пг., 1915; Книга о Русском Граале: [машинопись]. [1918]; Пути России. Берлин, 1921; Ком­муна пролетарских миссионеров. Отрывки из неизд. романа «Михаил». Берлин, [1921]; Ангел Силезский: Избр. двустишия из Херувимского Странни­ка / Пер. Н. Белоцветова. Берлин, 1926; Дикий мед. Стихи. Берлин, 1930; Духолюбие. Рига, 1932; Фе­дор Короткий [Н. Б.]. Песня о Григории Распутине. [Ри­га], [1934?]; Шелест: Второй сб. стихов. Рига, 1936; Жатва: Третья кн. стихов. Париж, 1953; Die Anthroposophie als Phänomen. Stuttgart, 1981; Дневник изгнания: Стих. и переводы / Сост. Ф. Полякова. Frankfurt/Main, 2005.

Лит. : Иваск Ю. Белоцветов (1896–1950) // Новый ж. 1950. № 24; Pachmuss T. Russian Literature in the Baltic Between the Warld Wars. Columbus/Ohio, 1988; Fedjuschin V. Russlands Sehnsucht nach Spiritualität. Theosophie, Anthroposophie, Rudolf Steiner und die Russen. Schaffhausen, 1988; Абызов Ю. Русское печатное слово в Латвии: 1917–44: Биобибл. справочник. Ч. 1. Stanford, 1990; Никитин В. От магии символов к мистике Слова // Наука и религия. 1993. № 7; Андрей Белый и Иванов-Разум­ник. Переписка. СПб., 1998.

Ф. Поляков

  • Белоцветов Николай Николаевич