Бялый Григорий Абрамович

БЯ́ЛЫЙ Григорий (Гирш) Абрамович [16(29).12.1905, ст. Оредеж Петербургской губ. (ныне Лужский р-он Лен. обл.) - 27.9.1987, Л-д, похоронен на Комаровском кладб.] - литературовед, историк лит-ры.

Окончил фак-т обществ. наук (ист.-филол. фак-т) ЛГУ в 1925. В ун-те слушал лекции С. Ф. Платонова, Ф. Ф. Зелинского, Д. И. Абрамовича, Л. В. Щербы; в семинаре акад. В. Н. Перетца началось формирование Б.-исследователя. «Это была своеобразная ученая республика, - вспоминал Б., - где на равных правах со студентами работали профессора, учившиеся в свое время в семинаре Перетца и усвоившие методологические принципы своего учителя. Здесь царил дух равноправия людей разных возрастов и поколений, разных степеней знаний, объединенных общим делом науки». Занятия в этом семинаре, из кот. вышла целая плеяда знаменитых впоследствии ученых (В. П. Адрианова-Перетц, Н. К. Гудзий, И. П. Еремин, С. Д. Балухатый и др.), давали солидную общефилол. подготовку. Они требовали большой эрудиции, тщательности в собирании, описании и систематизации мат-ла, умения критически оценивать факты. Все это вошло в работы Б.

С 1923 Б. занимался пед. деятельностью, преподавал в различных учебных заведениях Л-да: на курсах Мурманской железной дороги, Губполитпросвете, Всесо­юзной транспортной академии им. И. В. Сталина, Промакадемии, в Ин-те живых восточных яз. и др. Начало его науч. деятельности совпало со временем окончания ЛГУ: в 1925 Б. напеч. перв. статьи в «Новом ж. для всех» и в веч. «Красной газ.». В 1920-е определилась и осн. сфера его науч. интересов - русская лит-ра втор. пол. XIX в. Закончил аспирантуру ИРЛИ и в 1935 защитил канд. дис. « В. М. Гаршин и лит. борьба 80-х гг. ». С 1936 ― на преподавательской работе в ЛГУ, с 1949 - проф. ЛГУ. В 1939 защитил докт. дис. « В. Г. Короленко, жизнь и тв-во ». С 1935 работал в ИРЛИ (ПД) АН СССР ст. науч. сотрудником. Участвовал в колл. трудах ИРЛИ; печатался в ТОДРЛ и др. С 1953 перешел на осн. работу в ЛГУ.

В пределах избр. сферы исследования интересы Б. были широки и разнообразны: он писал о прозаиках и драматургах, поэтах и журналистах, общ. деятелях и лит. критиках, публицистах и ученых; от проблем поэтики легко переходил к лит. краеведению, от обобщающих аналит. работ к комм., словарным и энц. статьям, популярным очеркам, предисл. и послесл., предназначенным для массовых изд.

Авторитет Б. как историка русской лит-ры был признан единодушно и по праву. Он открыл для истории лит-ры Гаршина (« В. М. Гаршин и лит. борьба 80-х гг. ». М.-Л., 1937; « Всеволод Михайлович Гаршин ». Л., 1969) и Короленко (« В. Г. Короленко ». М.-Л., 1949; Л., 1983), им напис. изв. монографии о Тургеневе (« Тургенев и русский реализм ». М.-Л., 1962; « Роман Тургенева “Отцы и дети” ». М.-Л., 1963) и Чехове (« Чехов и русский реализм ». Л., 1981). Монографиям не уступали по своему значению и мн. статьи Б. Некот. из них существенно изменяли сложившиеся представления об изв. русских писателях или целых лит. эпохах. Таковы « К вопросу о русском реализме кон. XIX в. » (1946), «”Дым” в ряду романов Тургенева » (1947), « О некот. особенностях реализма Глеба Успенского » (1957), « Вечные темы Достоевского и Л. Толстого » (1973). Когда эти и др. статьи были собраны в кн. Б. « Русский реализм кон. XIX в. » (Л., 1973), в них обнаружилась убедительно аргументированная оригинальная концепции развития русской реалист. лит-ры. Укреплению этой концепции способствовали написанные Б. обзорные и монографич. главы 10-томной академ. «Истории русской лит-ры» (М.-Л., 1941–54) и «Очерков по истории русской журналистики и критики» (1950–65), выпущ. изд-вом ЛГУ. Со временем к ним добавилась глава о тв-ве Чехова в 4-томном изд. «Истории русской лит-ры», подгот. в нач. 1980-х ИРЛИ.

Секрет плодотворности историко-лит. исследований Б. кроется прежде всего в особенностях его науч. метода. Внимание Б. всегда привлекала худож. индивидуальность конкретного писателя, он искал ключ к уникальным особенностям мышления, пути и судьбы каждого из «героев» исследований. В то же вр. работы Б. пронизаны стремлением уяснить общие закономерности и динамику развития русского реализма. Обе задачи были связаны неразрывно: творч. индивидуальность и эпоха оказывались для Б. величинами, взаимно проясняющими друг друга. Такой исследовательский принцип удовлетворял самые различные читательские запросы и приводил к выводам, интересным для всех.

Примечательны наиболее характерные направления, по кот. устремлялась мысль Б. Неслучайно в числе гл. «героев» его исследований оказались Тургенев и Чехов. Устойчивость интереса к ним обнаруживала некот. духовное родство с ними. Особый исследовательский колорит обнаруживался и в тех случаях, когда мысль Б. встречалась с явлениями совсем иной природы - с «дионисийской» безмерностью Достоевского или с непримиримой категоричностью Л. Толстого. Манера Б. открывала возможность свободы - по отношению к безмерностям, кот. полны история и жизнь совр. мира. Но те же особенности его исследовательской манеры помогали глубже понять явления, близкие по духу, воплощавшие тот же принцип меры, но только в неожиданных и непривычных проявлениях.

Б. неоднократно и с глубоким удовлетворением обнаруживал связь между великим и малым - учил в искусстве классиков видеть преломление тенденций, формирующихся в тв-ве писателей, гораздо менее крупных, чем они. С таким же удовлетворением он открывал преемственную связь лит. эпох, считавшихся совершенно чуждыми друг другу. Сугубо познавательные, на первый взгляд, усилия исследователя одушевлялись нравств. и эстетич. потребностью гармонии - ее предпосылки и контуры искал он в переплетении различных линий и направлений лит. развития.

Спецкурсы Б., прочитанные на филол. фак-те ЛГУ, не были просто частью учебного процесса - они становились событием. Б. был лектором, собиравшим многолюдные аудитории, разнородные и разнообразные - «на Бялого» ходили все, круг его слушателей объединял «интеллектуалов» и «двоечников», людей всех возрастов, литературоведов различных направлений. Лекции Б. не просто будили мысль его аудитории: они извлекали и осуществляли ее глубинные возможности. Не менее важным было другое: Б. окружал изучаемый мат-л сетью ассоциаций и параллелей, не настаивая, однако, на их обязательности. Предмет был освещен, но сохранял свою свободу. Сохранял свободу и слушатель, приглашаемый к мысленному соучастию в процессе исследования, но ни к чему не принуждаемый, оказавшийся сотрудником, но не побежденным.

Награжден медалями «За оборону Л-да», «За доблестный труд в Великой Отеч. вой­не 1941–45 гг.».

Член СП СССР.

Соч.: В. М. Гаршин и лит. борьба 80-х гг. М.-Л., 1937; К вопросу о русском реализме кон. XIX в. // Труды юбилейной науч. сессии ЛГУ. Л., 1946; В. Г. Короленко. М.-Л., 1949; Чехов // История русской лит-ры. Т. 9. X/ 2. М.-Л., 1956; О некот. особенностях реализма Глеба Успенского // Ученые записки ЛГУ. Серия филол. наук. Л., 1957; Тургенев и русский реа­лизм. М.-Л., 1962; Роман Тургенева «Отцы и дети». М.-Л., 1963 (1968); О психологич. манере Тургенева (Тургенев и Достоевский) // Русская лит-ра. 1968. № 4; Всеволод Михайлович Гаршин. Л., 1969; Русский реализм кон. ХIХ в. Л., 1973; Чехов и русский реализм. Л., 1981; В. Г. Короленко. Л., 1983; Русский реализм. От Тургенева к Чехову. Л., 1990.

Лит .: БСЭ. М., 1969–78; Писатели Л-да: Биобиблиогр. справочник. 1934–81 / авт.-сост. В. Бахтин и А. Лурье. Л.: Лениздат, 1982; Памяти Григория Абрамовича Бялого: К 90-летию со дня рождения / отв. ред. А. Б. Муратов. СПб., 1996; Иванов М. Благодарность за недосказанное // СПб. ун-т. 2005. 26 дек. № 28–29; Пушкинский Дом: Мат-лы к истории: 1905–2005. СПб., 2005; Филологический фак-т СПбГУ: Мат-лы к истории фак-та. СПб., 2008.

В. Маркович