Чулаки Михаил Михайлович

ЧУЛА́КИ Михаил Михайлович [25.2.1941, Л-д - 21.8.2002, СПб., похоронен на Богословском кладб.] - прозаик, публицист.

Родился в семье творч. работников: отец, М. И. Чулаки, - изв. композитор, в теч. ряда лет директор Большого театра в М., мать, Е. Е. Чулаки, - художница. В 1958 – 61 учился в ЛГУ сначала на филологическом, потом на восточном фак-те. Не закончив курса, был педагогом-администратором в кукольном театре. В 1962 – 68 учился в Лен. Первом мед. ин-те, 1968 – 74 - врач-психиатр в психиатрич. больнице № 2. В дальнейшем, будучи уже профессиональным литератором, работал подручным печатника, рабочим сцены, ассистентом дрессировщика. С 1992 и до конца жизни - председатель СП СПб.

Перв. публ. - рассказ «От “Стрелы” до “Стрелы”» (Звезда. 1973. № 3). Перв. крупное опубл. про­изведение - роман «Тенор» (Нева. 1979. № 10–12). Перв. кн. - сб. рассказов и повестей «Долгие поиски» (Л., 1979).

Уже перв. роман Ч., при некот. рыхлости композиции, затянутости диалогов, привлекал внимание глубоким проникновением в мат-л (в данном случае - жизнь муз. театра), психологич. достоверностью. Гл. герой - певец Борис Селицкий - не лишен тщеславия, эгоцентризма, капризности, но это скорее «профессиональные заболевания» любимца публики, чем органические пороки личности. Тот же Селицкий способен бескорыстно воспламениться при встрече с безвестным, но несомненным талантом, он подлинный художник, профессионал, искренне преданный своему делу. «Героев начну ремеслу обучать...» - так, строчкой из М. Светлова, была названа рецензия В. Новикова на «Тенора» в «Новом мире» (1980. № 12). И неслучайно: тема «человек и его дело», тема призвания, ремесла, а отсюда - и места в жизни надолго становится одной из определяющих в тв-ве Ч. Герой романа «Прекрасная земля» доктор Иван Воинович Зайончонков - неудачник: несостоявшийся писатель, упорно продолжающий осаждать редакции, третируемый бывшей женой, робеющий перед сыном-спортсменом, он и как врач вполне зауряден. Но есть и у него минуты торжества: как никто другой, он умеет найти у пациента нужную вену, чтобы сделать укол. Дело даже не докторское, а скорее сестринское, но именно в такие мгновения Иван Воинович ощущает себя нужным и незаменимым на этой земле.

«Прекрасная земля», вместе с «Тенором» и романом «Вечный хлеб» (герой которого - ресторанный повар, бывший блокадный детдомовец, пытающийся найти свои семейные корни), составили втор. кн. Ч. « Вечный хлеб » (Л., 1984), с подзаголовком «Три повести»: романы Ч. обычно невелики по объему, отсюда и некот. размытость жанровых границ.

Значительным событием в тв-ве Ч. стала повесть «Прощай, зеленая Пряжка!» (Нева. 1987. № 6– 7, отд. изд. ― М., 1989) отразившая опыт работы автора в кач-ве врача (Пряжка - речка в СПб., на кот. расположена изв. психиатрич. больница). Достаточно редкая в нашей лит-ре тема раскрыта писателем с большим худож. тактом, история любви молодого врача Виталия Капустина и юной пациентки Веры Сахаровой - любви, так и оставшейся невысказанной, - трогательна и драматична.

Проза Ч. развивается в русле реалистич. традиции, для нее характерно внимание к подробностям жизни - как внешней, так и внутренней: герои Ч. много размышляют о мире, «о времени и о себе». Характерна в этом отношении повесть «Человек, который не умеет кричать (Записная книжка Сергея Сеньшина)» (в кн. из серии «Повести ленинградских писателей» ― Л., 1988, куда вошли еще 3 произведения Ч.), целиком посвящ. самонаблюдению и самораскрытию гл. героя - 33-летнего ученого, человека честного и совестливого, остро реагирующего на любые проявления фальши.

При всем том Ч. не чуждается и некот. формальных изысков, присущих новейшей прозе. В частности, один из его излюбленных приемов - параллельное повествование. В повести «Анабасис» (Нева. 1992. № 9) эпизоды жизни гл. героя - шахматиста-инвалида, чемпиона мира в игре по переписке Максима Норова - переплетаются с историей бездомного пса Тулупа, в финале обе линии пересекаются, завершаясь одновременной трагической гибелью обоих персонажей. В романе «Харон» (Нева. 1997. № 1– 2) реальная жизнь Егора Владимировича Савича, гл. врача хосписа - больницы для безнадежных раковых больных - перемежается его фантасмагорич. грезами о том, как организовал бы он жизнь на земле, оказавшись ее неограниченным и всемогущим повелителем.

Как правило, внимание Ч. привлекают не экзотические маргиналы, а люди на своем месте, честно и добросовестно выполняющие свой профессиональный и человеческий долг. В созданной им галерее персонажей есть и такие, кто вполне мог бы претендовать на роль полож. героя посл. четверти XX в. Нетрудно, однако, заметить, что с годами в тв-ве Ч. нарастают трагич. мотивы, все менее благополучными оказываются финалы произведений. Гибнет и доктор Савич, потерпев сначала фиаско в своей второй, вымечтанной ипостаси: при всех своих добрых намерениях всемогущий диктатор зашел в тупик, оказался не в силах придумать, как помочь миру «в наше умственно растерянное время».

Одновременно растет интерес писателя к необычным ситуациям, своего рода гротеску. Еще в сравнительно ранней повести «Книга радости - книга печали» (в одноименной книге [М., 1984]) появляется крылатый от рождения человек Костя Кудияш, кот. эта счастливая особенность ставит в непростые отношения с миром и людьми. «Повесть-метафора, повесть-притча», - определил это произведение критик А. Урбан. В дальнейшем, однако, фантазии Ч. можно скорее определить как «фантазии без фантастики». Таков, напр., роман «Кремлевский Амур, или Необычайное приключение второго президента России» (Нева. 1995. № 1; отд. изд. ― Л., 1995), сюжет кот. исходит из вполне реальной посылки: в большую политику приходит все больше женщин. Может ли возникнуть любовь между президентом одной страны (скажем, России) - мужчиной и президентом другой страны (допустим, Украины) - женщиной? И как скажется это на межгосударственных отношениях? В произведении Ч. все устраивается наилучшим образом. Это, пожалуй, самое светлое произведение посл. десятилетия жизни писателя, нечто среднее между памфлетом и рождественской сказкой на совр. лад.

Иной тональностью окрашена повесть «Борисоглеб» (в кн. « Профессор странностей ». СПб., 1998), в центре кот. судьба сиамских близнецов: Бориса и Глеба. Сами по себе сиамские близнецы - явление реальное, хотя и весьма редкое, писателю же оно понадобилось для того, чтобы в крайне заостренной форме поставить вечные вопросы человеческого бытия: жизнь и смерть, суверенность личности, право на счастье. Повесть вызвала разноречивые отклики: наряду с высокой оценкой необычности и дерзости писательского замысла, некот. читатели упрекали автора в натурализме и даже безнравственности отд. страниц.

По-своему фантасмагоричен и роман «Большой футбол Господень» (М., 2001), где вновь сталкиваемся с приемом параллельного повествования: в то время как отважная девушка Клава разыскивает в Чечне попавшего в плен жениха, в СПб. набирает популярность религиозная секта ХБС («Храм Божественных Супругов»), основанная подростком Дионисием (Денисом Мезенцевым), две сюжетные линии пересекаются лишь в самом конце кн. Писатель исследует социальные и психологические корни совр. богоискательства и богостроительства: авантюризм и корысть одних, душевная неустроенность и неприкаянность других.

Автор и его герои задаются вопросом: если Бог существует, почему подвластный Ему мир столь несовершенен, почему в нем столько жестокости и зла? «Или - не видит? Или видит - но помешать не может? Или может помешать - но не хочет?» Не хочет, может быть, потому что бесстрастен, людские страдания, конфликты, войны для Него - лишь средство как-то скрасить скуку безначального и бесконечного бытия, вроде футбола для болельщика, - таков смысл метафоры, вынесенной в заглавие.

Посл. рассказы Ч. - «Новый аттракцион» (Звезда. 2002. № 3), «Некролог» (Нева. 2002. № 10) - посвящ. судьбе писателя, неожиданно для себя оказывающегося лишним и невостребованным в изменившемся постсов. мире.

В разные годы Ч. активно выступал как публицист на страницах газ. и ж-лов. Тематич. диапазон его выступлений широк: судьба культурного наследия, религия и атеизм, проблема смертной казни, война в Чечне, грамотность телевизионных дикторов и т.д. Публиц. произведения 1990 – 2001 собраны в кн. « Пожелания к 3000 году », составленной автором и вышедшей в свет посмертно. Для Ч.-публициста характерны открытость, искренность, готовность пойти, если надо, наперекор господствующим мнениям. «Все мы сейчас - пациенты реформ... - заключает автор свое предисл. - Меняется наше зрение - меняемся и мы сами... Признаюсь, мне очень нравится время, пациентом которого я стал. Нет ничего увлекательнее, чем реформа зрения». Посмертно, в 2005, в СПб. вышли кн. Ч. «Анабасис» , включающие, наряду с одноименным романом, романы «Харон», «Примус» и др. произведения, «Аттракцион» , «Прощай, зеленая Пряжка!» (наряду с одноименной повестью - рассказы посл. лет), а также небольшая книжка «Не только о животных» (СПб., 2006), отразившая многолетний интерес писателя к «братьям нашим меньшим».

Соч .: У Пяти Углов: Повести и рассказы. Л., 1988; Повести. Л., 1988; Гаврилиада: Повесть // Нева. 1991. № 11; Нам надо освободиться от самих себя: Инт. // Столица. 1991. № 7; Россия с точки зрения психиатрии - интереснейший случай: Инт. // Столица. 1993. № 12.

Лит .: Комянов В. Рассеянная сосредоточенность // Лит. обозрение. 1980. № 9; Петелин В. Пора зрелости // Москва. 1981. № 4; Янская И. Что кому снится // ЛГ. 1981. 2 дек.; Владимирова И. Неожиданный облик добра // Нева. 1982. № 10; Урбан А. О прозе М. Чулаки // Чулаки М. Книга радости - книга печали. М., 1984; Алиева Р. Автор и герой в повести М. Чулаки «Прекрасная земля» // Внутренняя организация худож. произведений. Махачкала, 1987; Арьев А. Здравый смысл против расхожих мнений // Чулаки М. Повести. Л., 1988; Петров А. Путешествие с Чулаки в поисках Набокова // Нева. 1997. № 10.

И. Фоняков