Дидусенко Михаил Александрович

ДИДУСЕНКО Михаил Александрович [1951, Вильнюс - 2003, пос. Расторгуево, Подмосковье] - поэт.

Учился в Вильнюсском пед. ин-те. Работал электриком, сторожем, журналистом. Был ред. молодежной литовской газ. «Комьяунимо тиеса». В 1973 - перв. публикации в республиканской литовской печ.

Э. Гера: «В юности он был высок, строен, хрупок, прекрасно играл на гитаре и очень нравился женщинам. За деликатность телосложения и манер его поддразнивали: “Мишенька - граф Вишенка”. Какое-то время “граф” выступал в русском драматическом театре города Вильнюса с песнями собственного сочинения и считался звездой, однако был изгнан из театра за непомерный даже по театральным меркам загул, уехал в Москву, оттуда - в Питер. Через пару лет вернулся в Вильнюс, проработал несколько лет в заводской многотиражке, связался с “Единством”, вещавшим из захваченной телебашни, и удрал из Литвы за месяц до августовского путча».

После переезда в Л-д стихи Д. появились в сб. «Молодой Ленинград» (1988). В том же году в Вильнюсе вышла перв. кн. стихов Д. - « Междуречье ». В 1989 - сб. для детей « Наш двор ».

Как рассказывает Э. Гер в предисл. к сб. избр. поэзии Д., «в Питере он <Д.> не прижился. Выкинутый оттуда неприятием коллег, он прихватил с собой большой мраморно-гранитный кусок города, кусок российской истории - это, может быть, и есть памятник на его могиле…»

Между тем, тот же Э. Гер в ст. «Неизвестней, чем Рихард Зорге» рассказывает о влиянии Л-да на Д.: «Бывшие соратники по котельным переместились в ночные клубы и замолчали. Дидусь из подвалов ушел в дервиши, по-нашему - в бомжи; эпоха советского андеграунда навсегда осталась для него высшей точкой благосостояния. Зато у него, на зависть многим, прорезался голос. Самый пьющий из современных поэтов заговорил прозрачнейшими стихами. Питерская привычка к изысканной инструментовке осталась, но зашелестела лузгой подмосковных платформ, пришла свобода дыхания - нагая к нагому, как положено. В степи мирской, печальной и мерзлой, Дидусенко заговорил с неслыханной простотой и точностью интонаций - с той неслыханной простотой, которая доступна лишь избранным: “Что ты искала, душа-невеличка, / Птица-синичка? // Лишнее семечко у бабы Кати, / Зимнее платье? // Но суета желто-черного цвета / Очень заметна. // Знаю, что холодно, что же поделать, / Тоже не белый”».

Тяготел к антисоциальному образу жизни. Е. Гродская: «Он выбрал путь отверженного и в поэзии, и в жизни…» Неоднократная перемена мест (Вильнюс - Л-д - М. - Подмосковье) сменилась безадресным бродяжничеством по России. Утратил документы. Оказался без прописки в пос. Расторгуево под М. Миша-бомж, как называли его мест. жители, обитал в убогом полуразваленном домике на ул. Старых большевиков, где его приютила Р. И. Лебедева и делилась с ним своей нищенской пенсией. Умер на улице («По-английски / я уйду, не прощаясь…»), около недели пролежал в морге как «неизвестный мужчина». Похоронен на Расторгуевском кладб.

При нищенстве и странничестве таланта Д. не растерял. «Есть профессия - поэт», - надеялся он. Публиковался в ж. «Знамя». Номинант Анти-букера в номинации «Незнакомка» (поэзия) за 2000.

Стих. « Голос и голосник» - из одноименного цикла (1995): «Дитя несли в строительных лесах. / Все остальное я запомнил плохо: / пустой сосуд, вмурованный в эпоху, / меня переполняли голоса. // И скрип шагов, и вскрик переполоха / во тьме моей стремились в небеса, / лишь пустоту я называл “я сам”, / но оставался эхом или вздохом. // Был обожжен, вмурован и забыт. / Но те, кто в этот век вошли и вышли, / запомнили, что голос их звенит, / чуток моложе, чуть нежней и выше. // И вот теперь, очнувшийся в тиши, / я только глина с дыркой для души».

И. Фаликов: «Дидусенко склонен к парадоксам, к жесту отказа. Он живет в ясном сознании того, что он недекларативно состоит из опыта многих поэтов-предшественников, он открыто заявляет о правоте сверстника, - а между тем вдруг у него вырывается: “Нет в поэзии соседства, / нет и не было родства. / Только горькое юродство, / испытанье естества”…» Однако «мастерство Дидусенко особого свойства. Это реакция на нечеловеческую форму существования. На ее грязь, вшивость, вонь, общий смрад окаянности. Ночуя где-то под мостом или на Арбате, постелив газетку, он кладет голову на замусоленный томище - это Даль или, допустим, Библия…» Е. Гродецкая: «Участники библейских событий (Адам и Ева, Исав, апостол Павел, евангелисты Лука и Марк, Марфа и Мария) вместе с поэтами населяют стихи Дидусенко…» Среди традиций в поэзии Д. исследователи прежде всего называют О. Мандельштама.

Посмертно в СПб. «Пушкинским фондом» выпущ. сб. избранных стих. Д. « Полоса отчуждения » (2004) и в М. в изд-ве Н. Филимонова сб. « Из нищенской руды » (2006). И. Фаликов пишет о «Полосе отчуждения»: «… даты под стихами отсутствуют, хронологию написания этой книги установить невозможно, книга невелика, и можно лишь предположить, что это - сгусток поздней его поры, “список зрелых предпочтений”. В пользу такого предположения говорит стилистическое единство книги… Но композиция книги такова, что общий рисунок жизни автора вполне зрим и логика пути достаточно отчетлива…» По словам автора, Д. лирик «не типовой. У него полно скрытых баллад, новелл, рассказиков - словом, сюжетов. Инстинкт лаконизма ему не изменяет. Обилие деталей не ведет к беллетристической болтовне. Стилизация - скажем, в “ Солдатской песне ” о Ермолове - не уничтожает серьезности разговора о происходящем. Отзвуки фольклора - их немало - не работают лишь сами на себя. <…поэт…> Не типовой, но типичный - подлинный…»

Е. Гродская: «Как-то неловко в эпоху кончающегося постмодернизма говорить об “избранности”, “отмеченности” <…> Однако Дидусенко - такой…»

Соч.: Междуречье: Стихи. Вильнюс: Вага, 1988; Наш двор: Стихи / Илл. О. Аблажей. Вильнюс: Витурис, 1989; Стихи // Знамя. 1995. № 2; Прутья краснотала: Стихи // Знамя. 1999. № 3; Съехались Стожары, железны татары: Стихи // Знамя. 1999. № 11; Из нищенской руды: Стихи // Знамя. 2000. № 4; С проблесковым огнем: Стихи // Знамя. 2002. № 4; Просто и еще проще: Стихи // Знамя. 2003. № 4; Полоса отчуждения: Избр. стих. СПб.: Пушкинский фонд, 2004; Из нищенской руды. М.: Изд-во Н. Филимонова, 2006.

Лит .: Гер Э. Неизвестней, чем Рихард Зорге // НГ-Ex libris. 2003. № 11; Фаликов И. Михаил Дидусенко. Полоса отчуждения [Эссе о тв-ве М. Дидусенко] // Знамя. 2005. № 5: Гродская Е. Из нищенской руды // Знамя. 2007. № 10.

Е. Богданова