Елеонская Елена Николаевна

ЕЛЕÓНСКАЯ Елена Николаевна [23.6(5.7).1873, Сергиев Посад - 3.10.1951, М.] ─ фольклорист, этнограф.

Отец ─ проф. богословия Моск. ун-та. Широко изв. его статьи по истории религии, печ. в ж-ле «Душеполезное чтение». В семье поддерживались стремления дочери к углубленному образованию: Е. свободно владела неск. иностранными яз. Закончила Моск. Елизаветинский ин-т. Поступив на Высшие женские курсы, с 1906 стала вести на них практич. занятия по курсу фольклора и этнографии. Была ученицей Вс. Миллера, главы «исторической школы», помогала ему в подготовке сб. «Былины новой и недавней записи» (1908), участвовала в изд. его посмертного труда «Исторические песни русского народа» (1915).

Е. актив. занималась вопросами фольклористики, этнографии и литературоведения. Науч. деятельность Е. связана с двумя городами: М. и СПб.

Собств. науч. путь Е. начала с изучения волшебной сказки. В 1905─15 опубл. ее ст. «Отголоски древних верований в сказке» , « О пережитках первобытной культуры в сказках» ,«Представление того света в сказочной традиции» и др. Е. интерпретировала фольклорный текст в рамках методологии «исторической школы». Гл. задача исследования ─ выявление исчезнувших форм первобытного мышления и соц. жизни. На основе сохранившихся в тексте древних элементов «верований и воззрений», помещенных в жизненную рамку, Е. восстанавливает картину мира первобытного человека. Представления об исцеляющем свойстве воды, чудодейственной силе слова и др. сохраняются в измененном виде в сказочном тексте, несмотря на постепенное наслаивание бытовых подробностей. Е. сравнивает сказку в ее неск. вариантах, что позволяет отделить привнесенное от первичного и понять эволюцию сказки. Напр., в «Безручке» отсеченные руки снова появляются, когда героиня окунает их в воду, в др. варианте этой сказки ─ руки дарит Богоматерь. Первоначальное единство двух сказок объясняется тем, что ядром их структуры является древняя вера в живительную и очистительную силу воды, в образе Богородицы заключено представление о чистоте Девы Марии. Исчезновение древних верований, как замечает Е., правильно называть переосмыслением: сначала сказка первобытного периода была отголоском действительности, потом изменялась и становилась все более сюжетной, «литературной» историей. Однако архаич. элементы сохранились и стали играть сюжетообразующую и формообразующую функцию.

Ст. Е. «Заговорная формула в сказке» и «Роль загадок в сказке» посвящ. проблемам взаимоотношения элементов разных жанров. Заговор в кач-ве элемента сказки характеризуется как «необходимая подробность», выполняющая исключительно служебную роль. Е. предложила их классификацию: приказание-обращение, приказание и пожелание. Она рассматривала вопросы, связ. со сказочной стилистикой. В работе «Из иностранной лит-ры. К вопросу о возникновении и сложении сказки» описывается традиц. стилистика жанра: сжатость изложения, условность времени и пространства, внешности и характеристики персонажей. Е. обращалась и к проблемам взаимоотношения фольклорного и авторского текста: ст. «Жуковский ─ переводчик сказок» посвящ. лит. обработке сказочных сюжетов.

Вела актив. науч. деятельность: участвовала в ж-лах «Этнографич. обозрение», «Русский архив», «Русский филологич. вестник», написала более ста ст. и рец. по вопросам фольклора и этнографии. В 1910 вместе с Вс. Миллером и В. Богдановым организовала Комиссию по собиранию, изучению и изданию произведений народной словесности и созд. «Программу» (опубл. в 1912), представляющ. собой подробное руководство, как вести записи в фольклорной экспедиции. Комиссия под рук. Е. вела работу по составлению «Библиографических указателей лит-ры по народной словесности на русском яз.» (1913─15).

Е. была в тесных науч. контактах со мн. изв. петерб. фольклористами, литературоведами и этнографами. Она вела совм. работу с А. Шахматовым, Н. Онучковым, Д. Зелениным и др. Являлась членом Русского географич. об-ва (СПб).

Мн. работы Е. посвящ. совр. бытованию обрядов и фольклорных текстов. В ст. «Обряд крещения и похорон кукушки в Калужской и Тульской губерниях» (1910) Е. впервые обратилась к теме частушек. В 1914 ею был составлен « Cб. великорусских частушек», кот. положил начало изучению этого жанра.

В 1917 выпустила кн. «К изучению заговора и колдовства в России» , мат-лом кот. являлись судебные дела о колдовстве и знахарстве в ХVII в. Заговоры были распространены в любом сословии и передавались не только из поколения в поколение, но и просто могли быть записаны от случайного прохожего. В заговоре, как и в сказке, Е. интересовали архаич. элементы. Они прикреплены к опр. типу заговора и сохраняются формульно. Напр., в заговорах от крови часто употребляется словесная формула, в кот. упоминается нитка и иголка: так происходит отсылка к древнему образу «зашивания». Е. дала классификацию заговоров на Руси в ХVII в. (три группы в зависимости от темы: болезнь, хозяйство и отношения между людьми). Была составлена развернутая программа «Как записывать заговоры» (1911).

Е. намеревалась продолжать иссл. по народной магии, но рев. события надолго приостановили ее науч. и препод. деятельность. С 1922 она работала в Гос. Центр. музее народоведения. Музей интересовался преимущественно крестьянской матер. культурой, и Е. стала изучать женский головной убор, по своей инициативе собирала сведения об обрядах. К 1929 было подгот. иссл. «Сельскохозяйственная магия» (не вышло в печ.).

Следующим периодом науч. деятельности Е. стала разработка темы традиц. детской игрушки. Она созд. программу для их научного описания. Планировался большой сб., посвящ. игрушкам, кот. можно было найти в странах СССР, однако и он остался не опубл. Большинство мат-лов осталось в черновиках.

В СПб. был высоко признан авторитет Е. Сохранились письма А. Шахматова и Д. Зеленина к ней. Последний в одном из писем назвал Е. «лучшим специалистом в России по сказкам», он высоко оценивал вклад Е. в изучение частушки и считал ее труд «драгоценным» для науки. Ее работы по сказке, заговору, частушке остаются интересными и образцовыми для современных ученых, несмотря на давность написания и во многом изменившиеся взгляды и ведущие методологии в науке.

В 1930─40-х исследования Е. практически не печ.: она не смогла вписаться «в отряд активных деятелей советской фольклористики» (Елеонская Е. Сказка, заговор и колдовство в России / предисл. Л. Виноградовой. М., 1994) и по-прежнему продолжала заниматься непопулярными и фактически запрещенными в то время темами заговоров и народной магии.

В 1994 вышел сб., включающий в себя как уже утвердившие место Е. в науке статьи, так и мн. ненапеч. работы.

Соч.: К изучению заговора и колдовства в России. М., 1917; Некот. замечания по поводу сложения сказок. Заговорная формула в сказке // Этнографич. обозрение. 1912. № 1–2; Некот. замечания о роли загадок в сказке // Там же. 1907. № 4; Из иностранной лит-ры. К вопросу о возникновении и сложении сказки // Там же. 1907. № 1–2; Некот. замечания о пережитках первобытной культуры в рус. нар. сказках // Там же. 1906. № 1–2; Сказка о Василисе Премудрой и группа однородных с нею сказок // Там же. 1906. № 3–4; Великорус. сказки Пермской губ. // Там же. 1915. № 1–2; Мат-л для занятий в семинарии по нар. словесности. М., 1912; Сб. великорус. частушек. М., 1914; Сказка, заговор и колдовство в России: сб. трудов. М., 1994.

Лит.: Бинкевич Е. Е. Н. Елеонская: к 70-летию со дня рождения // Сов. этнография: сб. VI–VII. М-Л., 1947.

П. Павликова