Гастев Алексей Капитонович

ГА́СТЕВ Алексей Капитонович [26.9.(8.10).1882, Суздаль - расстр. 15.4.1939, похоронен в п. Коммунарка Моск. обл.] - поэт, прозаик.

Родился в семье учителя. Мать была портнихой. Рано лишился отца. Учился в городском училище на технич. курсах. Поступил в Моск. учительский ин-т, откуда был исключен за участие в полит. демонстрации. С 1901 ― член РСДРП. За рев. пропаганду выслан сначала в Суздаль, затем в Вологодскую губ. В 1904 из ссылки Г. удалось бежать за границу. Жил в Париже, работал слесарем, учился в Высшей школе соц. наук. В период революции 1905–07 снова в России (на нелегальном положении вплоть до 1917). Председатель Костромского Совета рабочих депутатов, рук. боевой дружины. В 1906 снова арестован и выслан в Архангельскую губ., откуда снова бежал за границу. С 1907 по 1910 живет в СПб., работает в трамвайных парках, участвует в профсоюзном движении. В 1908 вышел из РСДРП. С 1910 живет в Париже, работает на з-дах, сотрудничает вместе с А. Луначарским, П. Бессалько, Ф. Калининым в «Лиге пролетарской культуры» (организация русских литераторов-рабочих).

Перв. рассказ Г. «За стеной» (из жизни полит. ссыльных) напеч. в 1904 в газ. «Сев. край» (Ярославль) (под псевд. И. Дозоров). Тогда же в Женеве отд. книжкой вышел рассказ Г. «Проклятый вопрос» (под псевд. А. Одинокий). Герой рассказа, рабочий-революционер, мучительно размышляет о любви, «живет между страстью и сознанием». В 1913 в ряде сентябрьских номеров большевистской газ. «Правда труда» (под псевд. И. Дозоров) опубл. рассказ «В трамвайном парке» , в основу кот. были положены действительные события, свидетелем и участником кот. был Г. (несчастный случай, повлекший волнения трамвайных рабочих). В рассказе отчетливо различима поэтика будущего Г.: фотографичность, моментальность в изображении происходящего, минимальная описательность в передаче жеста, движения, особая чуткость к звукам, к «гулам», «аккордам». Рассказ «В трамвайном парке» позднее вошел в кн. Г. «Поэзия рабочего удара» , писавшуюся им с 1911 и увидевшую свет после революции (1918). Произведения, составившие «Поэзию рабочего удара», стихи и рассказы (что весьма условно: проза Г. интонационно тяготеет к стихам и наоборот) наполнены предчувствием прихода революции, радостью рождения нового героя, вселенского пролетария, чей образ неотделим от гигантского крана, легко поднимающего горный кряж Гималаев. Этот подъемный кран в сознании поэта - живое существо, способное не только заразить «своими железными думами миллионы строителей-работников», но и вместе с ними «невиданно задерзить» («Кран» ). «Лирикой железа» (авторское определение) наполнены и такие произведения, как «Экспресс» и «Башня» (первое рисует величественные картины будущего Сибири, второе - восхищение автора Эйфелевой башней). Эту лирику Г. объединяет и время создания - вторая ссылка автора.

«Чтобы написать эту вещь, - говорил о создании «Экспресса» Г., - нужно было предварительно посидеть, по счастливой случайности, в нарымской каталажке около трех месяцев и изучить как сибирскую литературу, так и послушать различного рода занятнейшие рассказы сибиряков» ([Предисл. к 5-му изд.] // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М., 1964). Еще до выхода отдельным изд. (отд. части кн. публиковались по преимуществу в большевистских дореволюционных газ., а во время Октября читались перед рабочими и красноармейцами) кн. Г. получила широкую известность и признание. «Это, - писал В. Хлебников, - обломок рабочего пожара, взятого в его чистой сущности, это не “ты” и не “он”, а твердое “я” пожара рабочей свободы, это заводской гудок, протягивающий руку из пламени, чтобы снять венок с головы усталого Пушкина - чугунные листья, расплавленные в огненной руке» (О совр. поэзии // Хлебников В. Творения. М., 1987). Эта «стихопроза» Г. (ритмическая основа кот., с одной стороны, как бы исходит из поэтики философского трактата Ф. Ницше «Так сказал Заратустра», с другой - предвосхищает более чем на полвека некоторые элементы рок-культуры) своеобразно сочеталась с установками и декларациями Пролеткульта: «Мятежи мысли загуляли по земле. / Что нам затонувшие суда, рухнувшие виадуки, вокзалы, города, государства? / Что гиганты-горы?» или: «На прощанье мы им сделали идолов. / Таких, каких они просили. / Но в глаза мы всадили рубины, а головы идолам подняли» («Мы всюду» ). «Поэзия рабочего удара» выдержала 6 прижизненных переизд. (последнее состоялось в 1926) и в конечном счете соединила под одной обложкой самые гиперболизированно-романтич. сочинения Г., а именно к таким можно отнести ее завершающую часть - «Слово под прессом» , более известную под названием «Пачка ордеров» (1921). Пресс в данном случае надо понимать буквально, т.е. устройство для холодной обработки металлов; ордер - своего рода технологическая записка. Напр., «Ордер 04» : «Призмы домов. / Пачка в двадцать кварталов. / В прессе ее / Сплющить в параллелограмм. / Зажать до 30 градусов. / На червяки и колеса. / Квартало-танк. / Движение диагональю. / Резать улицы не содрогаясь. / Лишняя тысяча калорий работникам».

В отличие от поэтов Пролеткульта («поэт железа и огня» М. Герасимов, «железный мессия» В. Кириллов и др.), отрицавших классич. искусство, но сохранивших русскую метрическую традицию, Г. был наиболее радикальным поэтом. В его творч. наследии выглядят исключениями из правила стихи «Я люблю» ,«Первый луч» и «Дума работницы» (стихи с ярко выраженными фольклорными элементами). В предисл. к изв. антологии И. Ежов, отнесший Г. к «поэтам металла», писал: «Положение пролетариата как класса и коммунистическая идея придают пролетарской поэзии интернациональный и космополитический характер, ибо мы всюду» (Ежов И., Шамурин Е. Русская поэзия XX в.: Антология русской лирики от символизма до наших дней. М., 1925). «Всюду», т.е. мировая революция стала для Г. почти реальностью. Безграничная худож. фантазия поэта создает образ колоссальной арки в виде обнявшихся рабочих, размеры которой сместили земную орбиту и поэтому революция выходит на просторы Вселенной. Под этой аркой строятся в колонны «дредноуты, танки, мосты, станки, пулеметы, солдаты, сумасшедшие, калеки, младенцы...» («Арка в Европе» ). Свое худож. тв-во Г. понимал в перв. очередь как работу на революцию. Ссылка или тюрьма предоставляли время на такую работу: «Мы как будто оставались не у дел и должны были браться за художественное перо. Отсюда страшная гипертрофия увлечения в этой литературе чем-то особенным, претензия на проведение новых путей, которые крестились пролетарскими, сверхпролетарскими и т.д.» (Гастев А. Поэзия рабочего удара).

Дальнейшая биография Г. выглядит следующим образом. 1917–18 - секретарь ЦК Всероссийского союза рабочих металлистов. В 1919 возглавляет Всеукраинский совет искусств. В 1920 им был организован в М. Центр. ин-т труда при ВЦСПС (ЦИТ), кот. он возглавлял до 1938. С 1931 - член ВКП(б). Работу в ЦИТ Г. считал гл. делом своей жизни. В очерках-рекомендациях «Восстание культуры» (1923) и «Как надо работать» (1921–27) призывает к творч. взгляду на мир, на самые простые, окружающие человека вещи: молоток, нож, топор. Написанные в доступной форме, эти кн. уже не несут идей мировой революции, космополитизма и космизма, свойственных пролеткультовцам, но наполнены тревогой ученого и гос. деятеля за судьбу родины, за ее слабую производственную культуру, под кот. Г. понимал и культуру в целом.

В 1939 репрессирован, реабилитирован посмертно.

Архив: Центр. архив ФСБ РФ (Фонд уголовных дел. Д. Р-4556: Следственное дело Гастева А. К.).

Соч.: Поэзия рабочего удара: Как надо работать: Практическое введение в науч. организацию труда / предисл. С. Кирсанова. 2-е изд. М., 1972.

Лит.: Назаров И. Встречи и письма. Владимир, 1957; Паперный З. Волевое слово // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М., 1964; Луначарский А. Отзыв о «Поэзии рабочего удара» // Вопросы лит-ры. 1964. № 1; Карпов А. Стих и время. М., 1966; Раков В. Поэзия труда и борьбы // Вопросы истории и теории лит-ры. Челябинск, 1968. Вып. 3; Перцов В. А. Гастаев // Перцов В. Современники. М., 1980. Т. 1; Кормилов С. Поэтика метризованной прозы (сов. период) // Поэтика русской сов. прозы. Уфа, 1991.

В. Прокофьев