Газданов Гайто


ГАЗДА́НОВ Гайто (Георгий Иванович) [23.11(6.12).1903, СПб. - 5.12.1971, Мюнхен; похоронен на кладб. Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем] - прозаик, эссеист.

Родился в состоятельной осетинской семье, проживавшей в то время в СПб. Мать - В. Н. Абациева - воспитывалась в семье своего дяди М. Абациева, в доме кот. на Кабинетной ул., 19 и родился будущий писатель. В одном из своих рассказов Г. вспоминал: «Я родился на севере, ранним ноябрьским утром. Много раз потом я представлял себе слабеющую тьму петербургской улицы и зимний туман и ощущение необычайной свежести, кот. входила в комнату, как только открывалось окно» («Третья жизнь»). Окончив СПб. лесной ин-т, отец Г. работал лесничим на Урале, Смоленщине, в Тверском крае, в Белоруссии. Он был очень красивым, веселым и образованным человеком, собрал уникальную биб-ку, кот. с большим интересом осваивал его сын. Неожиданная смерть отца в 1911 оставила неизгладимый след в душе мальчика. В романе «Вечер у Клэр» он напишет об этом событии: «Ледяное чувство смерти охватило меня, и я ощутил болезненное исступление, сразу увидев где-то в бесконечной дали мою собственную кончину - такую же судьбу, как судьба моего отца». После смерти отца семья очутилась в Полтаве, где Г. учился в кадетском корпусе, а позже в Харьковской гимназии, кот. оставил после 7-го класса из-за начавшейся Гражданской войны.

Летом 1919 вступает в Добровольческую армию и служит солдатом на бронепоезде. Этот поступок 16-летнего юноши объяснялся не столько политич. мотивами, сколько стремлением испытать нечто новое, романтическим желанием своими глазами увидеть, что такое война. Очутившись в самой гуще страшной схватки «белых» и «красных» в Крыму, Г. ощутил весь ужас насилия, произвола, смерти. Поэтому позже в его рассказах и романах всплывали то как сон, то как воспоминание, то как рок, преследующий человечество, жуткие эпизоды того времени.

Осенью 1920 вместе с остатками врангелевской армии покидает Севастополь, навсегда прощаясь с родиной. В 1923 заканчивает русскую гимназию в болгарском г. Шумене и переезжает в Париж. Обладая отличным здоровьем, выносливостью, невероятной стойкостью духа, с достоинством переносит все тяготы эмигрантской жизни. Работает портовым грузчиком, мойщиком паровозов, рабочим на автомобильном з-де, ночным таксистом. Работа таксистом, кот. обеспечивала Г. средства для существования в теч. 25 лет, наложила своеобразный отпечаток и на его образ жизни, и на его творч. судьбу, давая возможность видеть ночную, призрачную, теневую сторону жизни.

В кон. 1920-х поступает в Сорбонну, изучает историю лит-ры, социологию, экономические учения. В это время начинает писать рассказы, публ. в пражских ж. «Своими путями» и «Воля России» («Гостиница грядущего», «Повесть о трех неудачах», «Товарищ Брак» и др.). В них заметна традиция Пильняка и Бабеля. Принимает активное участие в работе парижского ЛИТО «Кочевье».

В 1930 в изд-ве Я. Поволоцкого в Париже выходит перв. роман Г. « Вечер у Клэр », кот. принес ему заслуженную известность в среде русской эмиграции. Роман начинается с описания любовных свиданий героя с очаровательной и капризной женщиной, в кот. он был влюблен в теч. долгих лет. И в тот вечер, когда он у нее остается, ему приходится заново пережить все события своей жизни, начиная с самых перв. детских воспоминаний до своего участия в Гражданской войне и прощания с родными берегами. Герой отличается некоторой странностью, кот. выражается в том, что он «не обладает способностью немедленно реагировать на происходящее» и в то же время знает «какую-то тайну, которой не знают другие». Это запаздывающее и таинственное восприятие жизни овеяно печальным ощущением неотвратимости времени, уносящего с собой все радости и огорчения пережитых мгновений, безнадежные поиски устойчивых жизненных ориентиров, иллюзорные призраки надежды. В рец. на роман М. Осоргин писал: «В искусном кружеве рассказа незаметно ставятся и не всегда решаются сложнейшие духовные проблемы и жизни, и смерти, и любви, и того неразрешимого узла событий, который мы одинаково можем называть и судьбой, и историей».

Лит. критика русской эмиграции приветствовала рождение нового художника, отмечая его несомненную природную талантливость, стилистич. мастерство, тем не менее не всегда принимала свободную манеру его повествования, открытость композиционных решений, отсутствие авторского приговора своим героям (Г. Адамович, Н. Оцуп, М. Слоним и др.). Действительность в произведениях Г. мерцает перед глазами читателя, то обнажая, то скрывая свои тайны, а рассказчик, как усталый путешественник, стремясь к какой-то неизвестной цели, пытается раскрыть бесконечную сложность вещей, «совокупность кот. необъятна для нашей памяти и непостижима для нашего понимания». В прозе Г. критики находили традиции М. Пруста и И. Бунина, сопоставляли Г. и В. Набокова, отдавая приоритет то одному, то др. писателю.

Лит. признание романа «Вечер у Клэр» открывает Г. дорогу в самый престижный ж-л Русского зарубежья - «Совр. записки», где в 1930-е печ. его рассказы и романы рядом с произведениями Бунина, Мережковского, Зайцева, Ходасевича, Алданова и Набокова. По сведениям американского слависта Л. Диенеша, весной 1932 Г. вступает в масонскую ложу «Северная звезда» по приглашению М. Осоргина и состоит ее членом до самой смерти.

В сер. 1930-х предпринимает попытку вернуться на родину, узнав о болезни матери, оставшейся в России. 20 июня 1935 обращается к М. Горькому: «Сейчас я пишу это письмо с просьбой о содействии. Я хочу вернуться в СССР, и если бы Вы нашли возможность оказать мне в этом Вашу поддержку, я был бы Вам глубоко признателен». Горький выразил сочувствие и желание помочь, кот. не суждено было осуществиться из-за его болезни и смерти. В 1936 соединяет свою судьбу с Фаиной Дмитриевной Гавришевой, урожд. Ламзаки.

В 1935 появляется в печ. роман «История одного путешествия» - наименее печальный из всех его произведений. В основе романа лежит история жизни двух братьев, один из кот. (Николай) удачно адаптируется на чужбине, входит в иноязычный мир культуры, сохраняя и непосредственность восприятия жизни, и свои русские воспоминания. Другой - лишь путешествует по жизни, собирая свои впечатления для будущего тв-ва. Г. утверждал независимость личной судьбы человека от обществ.-ист. и соц. событий. Жизнь эмигранта не спасает, не мешает личности исполнить свое предназначение на земле, реализовать свою внутреннюю духовную задачу.

Незадолго до нач. Второй мировой войны Г. создает роман «Ночные дороги», кот. опубл. полностью лишь в 1952. В нем воплотились впечатления автора от работы ночным таксистом; повествование густо населено персонажами, кот. то исчезают, то вновь предстают перед глазами рассказчика. Здесь и представители русской эмиграции, опустившиеся на дно парижской жизни, и сами французы, обитающие на тротуарах, в маленьких кафе и на набережных Сены. Встречи и расставания с этими людьми дают автору-рассказчику повод задуматься о судьбах этих несчастных, об их трагической роли на подмостках истории, о тщетности всего сущего на земле. Будучи лишь наблюдателем, он редко вмешивается в течение событий, хотя по возможности проявляет и милосердие, и сострадание. Некот. критики называли «Ночные дороги» жестокой книгой, считая, что Г. обнаружил пренебрежение к людям, показав их во всем убожестве и разложении. Однако позиция писателя была более сложной. Она обусловлена некоторой философской отстраненностью и пониманием того, что человеческая жизнь заключена в магический круг предопределения, из которого его может вырвать только смерть. Единственным спасением из этой безысходности является творчество, минуты которого отодвигают уход и погружают в спасительную иллюзию бессмертия. В философских идеях Г. обнаруживали отголоски идей Платона, Н. Бердяева, Э. Кассирера.

Во время Второй мировой войны, оставшись в оккупированном Париже, Г. вместе с женой вступает в ряды Сопротивления, помогая, чем возможно, действиям французских и сов. партизан. Редактирует информационный бюллетень новостей подполья, участвует в спасении мн. людей (в т.ч. и своего друга М. Слонима) от концентрационных лагерей. Общение с русскими людьми, бежавшими из плена и воюющими на французской территории против фашизма, побудило Г. написать докум. книгу, единственную в его творч. практике, - «На французской земле» (1946). Л. Диенеш подчеркивал, что Г. размышлял о сов. варианте русского нац. характера. Несмотря на рудименты тоталитаризма, кот. отмечает писатель в языке и мышлении сов. людей, его подкупает удивительная молодость нации, проявляющаяся в стойкости, умении переносить физические страдания.

В нач. 1950-х опубл. романы Г. «Призрак Александра Вольфа» и «Возвращение Будды», в кот. ему удалось совместить авантюрно-детективный сюжет с философской исповедальностью и лиризмом. В романах усиливается мысль о роке, преследующем человека, о неизбежности судьбы, о тайном и подсознательном движении человека к смерти. Эти романы принесли автору мировую известность. На рубеже 1950–60-х появились в печ. блестящие рассказы Г. «Судьба Саломеи», «Панихида», «Нищий», «Письма Иванова» и др.

С янв. 1953 до конца жизни работает сотрудником американской радиостанции «Свобода», освоив несколько должностей: «автора-редактора», гл. ред. новостей, корреспондента Парижского бюро. С 1967 состоит в Мюнхене старшим, а затем гл. ред. русской службы. Эта работа позволила писателю забыть о материальных трудностях, преследовавших его всю молодость. Сначала он пишет, как утверждает Диенеш, на полит. и соц. темы, затем обращается к лит.-критич. статьям. Они посвящ. русской классике - Гоголю, Чехову, Достоевскому и др., а также писателям-современникам - Алданову, Набокову, Осоргину, Зайцеву, Сартру, Валери, Мориаку и др. Отвергая сложившиеся схемы лит. восприятия и устоявшуюся иерархию, Г. иронично, резко и парадоксально оценивал как классич. наследие, так и совр. произведения. Его оценки шокировали и публику, и лит. мэтров. Так, к примеру, он считал «Капитанскую дочку» и «Повести Белкина» Пушкина ученическими произведениями в сравнении с «Мертвыми душами» Гоголя, не находил эстетических достоинств по разным причинам и в «Жизни Арсеньева» Бунина, и в «Других берегах» Набокова и т.п.

За посл. 20 лет жизни выпустил в свет 3 романа - «Пилигримы», «Пробуждение», «Эвелина и ее друзья». Стиль его произведений становится более лапидарным, емким, философски насыщенным. В содержании появляется морализаторский оттенок, более явственно ощущается мотив помощи и спасения, дружеской поруки людей. Если в «Ночных дорогах» где-то на периферии текста исследователи обнаружили евангельскую цитату: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою Вы», то в позднем творчестве она могла бы стать эпиграфом к роману «Пробуждение», герой которого (француз Пьер) пытается вернуть сознание у больной женщины, потерявшей человеческий облик. Идеи милосердия и сострадания, существовавшие в подтексте ранних произведений, обрели в позднем тв-ве реальное воплощение. Газдановский роман - это замедленная проза, развивающаяся как бы во сне, не касаясь подробностей жизни и даже самой земли. По мнению М. Шульмана, ему свойственны сюжетно-криминальная линия, отсутствие доминанты в философском освещении событий (парадоксальные мысли проговариваются на периферии сюжета), сильное подтекстовое движение и т.д.

Проза Г., наполненная «смутной, пепельной печалью» (М. Новиков), обладает завораживающим воздействием на читателя, погружаемого в сложный мир авторского восприятия действительности. Неслучайно его реализм называли «магическим» (Вяч. Иванов), а сам автор устами своего героя определял его как «сомнамбулический». Прожив большую часть жизни на чужбине, он, как и его герои, чувствовал, что ему «трудно было дышать... в этом европейском воздухе, где не было ни ледяной чистоты зимы, ни бесконечных запахов и звуков северной весны, ни огромных пространств моей родины».

Соч .: СС: в 3 т. / сост., подгот. текста Л. Диенеша. М., 1996; Избранное: романы / сост., послесл. Р. Тотрова. Владикавказ, 1990; Вечер у Клэр: романы, рассказы / сост., вст. статья, комм. Ст. Никоненко. М., 1990; Панихида: рассказы, стихи, статьи / предисл. Ст. Никоненко; сост. Г. Иванова. М., 1991; Лит.-крит. статьи // Вопросы лит-ры. 1993. № 3; Полет: роман // Дружба народов. 1993. № 8; Великий музыкант: повесть // Дружба народов. 1994. № 6; Пилигримы: роман // Новый ж-л. 1996. № 37–39; Масонские д-ды / публ. А. Серкова // НЛО. М. 1999. № 39; СС: в 5 т. / под общ. ред. Т. Красавченко; сост., подг. текстов Л. Диенеша, С. Никоненко, Ф. Хадоновой. М., 2009.

Лит.: Dienes L Russian literature exile: The life and work of Gaito Gazdanov. Munchen, 1982; Хадарцева А. К вопросу о судьбе лит. наследия Гайто Газданова // Лит. Осетия. 1988. № 71; Фрумкина А. Предназначение и тайна // Новый мир. 1992. № 1; Красавченко Т. Гайто Газданов: Философия жизни // Российский литературоведческий ж. 1993. № 2; Никоненко Ст. Гайто Газданов - человек, писатель, критик // Лит. обозрение. 1994. № 9–10; Диенеш Л. Другие жизни (1928–71) // Там же; Хадонова Ф. Держался он вызывающе...: Г. Газданов - лит. критик // Там же; Васильева М. История одного совпадения // Там же; Новиков М. И я видел мир таким. Проза как инструмент гадания. Произведения Г. Газданова, изд. в России в 1988–94 гг. // Там же; Шульман М. Газданов: Тяжелый полет // Дружба народов. 1998. № 9; Кабалоти С. Поэтика прозы Гайто Газданова 20–30-х гг. // Вестник ин-та цивилизации. Владикавказ, 1999. Вып. 2; Федякин С. Газданов // Лит-ра русского зарубежья. 1920–40. М., 1999. Вып. 2; Семенова С. Экзистенциальное сознание в прозе Русского зарубежья: Гайто Газданов и Б. Поплавский // Вопросы лит-ры. 2000. № 3; Гайто Газданов в России. Библиография. 1988–2003. Владикавказ, 2003; Александрова Э. Романы Гайто Газданова 1920–30-х гг. Проблемы историко-лит. комментария. Автореф. канд. дис. СПб., 2010; Кибальник С. А. Гайто Газданов и экзистенциальная традиция в русской литературе. СПб.: ИД «Петрополис», 2011.

Т. Вахитова

  • Газданов Гайто