Герасимова Наталья Михайловна

ГЕРÁСИМОВА Наталья Михайловна [6.12.1952, Чита ― 26.9.2006, СПб.; похоронена на кладб. пос. Сиверский, Лен. обл.] ― фольклорист, медиевист, теоретик лит-ры.

Родилась в семье служащих, в четырехлетн. возрасте с сестрой, братом и матерью - Тамарой Захаровной, спецкором газ. «Известия» - переехала в Эстонию. В 1969 поступила на ист.-филол. фак-т Тартуского ун-та. Одного из ведущих лекторов ун-та - Ю. М. Лотмана - до конца жизни считала одним из гл. своих учителей. В 1971 по семейным обстоятельствам переехала в Л-д и перевелась в ЛГУ на III курс по специальности «Русский яз. и лит-ра»; занималась в древнерусском спецсеминаре и под рук. Н. С. Демковой защитила диплом. работу, посвящ. проблеме авторского повествования протопопа Аввакума, ставшую затем основой для канд. дис. Первая публ. на эту тему относится к 1973. Еще в студенч. годы принимала актив. участие в археографич. экспедициях ун-та в старообрядческие деревни русского Севера, а позднее, с 1977, уже будучи преподавателем, возглавляла фольклорные и археографич. экспедиции ЛГУ. Результаты этой работы составили Пинежские, Плесецкие, Каргопольские, Вологодские, Онежские, Белозерские, Велико-Устюгские собрания Архангельской и Вологодской коллекций Фольклорного архива СПбГУ, старопечатные и рукописные сб. пополнили рукописные собр. ИРЛИ РАН и Науч. биб-ки им. М. Горького.

По окончании ЛГУ в 1974 поступила в аспирантуру по спец. «Русский фольклор» и под рук. К. Чистова начала работать над канд. дис. « Традиционные формулы русской волшебной сказки ». Уже в первых научн. исследованиях, посвящ. сказке, Г. определяет осн. круг взаимосвязанных проблем, в кот. входит функция сказочного говорения как спец. речевой деятельности, рассматриваемой в сфере коммуникативных отношений («рассказчик - сказка - слушатель»); проблема варьирования текста и формульности; проблема канона и традиции; проблема формы сказочного повествования и образа сказочника. Наиболее полно эти идеи получили воплощение в ст. Г. « Пространственно-временные формулы русской волшебной сказки » (1978) и « Севернорусская сказка как речевой жанр » (1997). По мысли Г., сказка представляет собой «высказывание, где говорящий и слушающий находятся в отношениях конвенции, основанной на целой системе правил. <…> Чтобы оказаться в сказочном мире, необходимо принять “правила игры”, кот. задаются в сказке инициальными и финальными формулами, образующими рамку сказочного текста: это правила места, времени и лица. <…> Именно здесь происходит включение аудитории в сказочное действие, появляется специфическая фигура медиации - сказочник, осуществляющий посредничество между традицией и слушателями». Проблема варьирования фольклора была перенесена Г. с уровня текста на уровень высказывания. Здесь узловым элементом, связывающим фольклорный яз. как особую семиотич. систему и фольклорн. речь как действие, речевой поступок, стали сказочные формулы - особые речевые клише, кот. используют сказочники для оформления сказки как обособленной формы устной речи. В типичных сказочных формулах - «жили-были», «Шел, шел, шел, смотрит…» и т.п. - выражен «закон сказочной речи, кот. можно было бы определить как закон синтезации сказочной формы . Его действие состоит в экономии речевой энергии, в сопряжении в сказке как едином высказывании различных единиц речи, подобных на одном уровне и разнообразных на другом. Он проявляет телеологическую установку сказки как речевого жанра - служить преобразующим и обучающим речевым опытом народа, явленным в каждом отдельном тексте и в сказочной традиции в целом. Этот закон работает не только как закон синтактики, но и как закон семантики и прагматики сказочного текста».

Свою пед. деятельность Г. начала в 1977 на кафедре истории русской лит-ры ЛГУ, где читала общие курсы по фольклору и древнерусской лит-ре, вела практич. занятия по поэтике и стилистике. Хотя в 1980 канд. дис. обсуждена на заседании кафедры и рекомендована к защите, результаты анализа повествоват. структур на мат-ле фольклора заставляют Г. вновь вернутся к древнерусской лит-ре; и в 1986 она защищает канд. дис. « Худож. своеобразие “Жития” протопопа Аввакума» , кот. позднее легла в основу учебн. пособия « Поэтика “Жития” протопопа Аввакума » (1993). В центре внимания Г., опиравшейся на традиции изучения «Жития», заложенные работами В. Виноградова, В. Гусева, Н. Демковой и др., ― связь особенностей поэтики и стиля с образом автора и жанровой спецификой текста. Эта центр. проблема обусловила обращение к описанию метафоры и символа у Аввакума в их сопряжении, определяющем в конечном счете основу поэтич. семантики текста, а также развернутому анализу интертекстуального плана «Жития». Учитывая связь автобиографического «Жития» со святоотеческой и апостольской традициями, Г. показывает, что новаторство Аввакума парадоксальным образом обусловлено «борьбой за старое качество», что становится очевидным лишь при обращении к прагматике текста. Обращаясь к описанию специфики традиционных христианских символов, она приходит к выводу, что он имеет у Аввакума «совершенно особую природу: он становится той конечной целью, к кот. автор ведет своего читателя. При этом исходным символом, или символом-первообразом, является для него традиционный символ средневековой литературы, выражающий идеальный образ внеположенной реальности». Важнейшей составляющей «метафоризации повествовательного стиля» Аввакума, как показывает Г., являются цитаты: явные и скрытые, точные и неточные, реминисценции, контаминации цитат, цитаты-знаки и цитаты-речи. Их развернутый анализ позволил Г. заключить, что «цитаты из традиционных книжных источников, выполняя функцию моделирования текста “Жития” по образцу сакрального, вносят существенные дополнительные смыслы, кот. могут быть рассмотрены при анализе образа автора и стиля поведения писателя. Творчески преобразуя цитаты и заимствования путем введения их в конкретный контекст, Аввакум создает двуплановое повествование, в кот. конкретный и образный рассказ о жизни страдающего и борющегося человека получает высокое и символическое переосмысление». Делая вывод о том, что «Житие» представляет собой «гетерогенное жанровое образование», в кот. при доминирующей роли жанра послания совмещаются черты автобиографии, беседы, поучения, исповедания и т.д., Г. предлагает и новое определение древнерусск. жанра как группы произведений, характеризующихся единством поэтики, телеологии и сферы применения.

Со втор. пол. 1980-х круг научн. интересов Г. расширяется; помимо спецкурсов «Поэтика “Жития” Аввакума», «Поэтика и телеология сказочной прозы», «Телеология сказки», «Традиционные модели в фольклоре и лит-ре», «Совр. женская проза» и др., она начинает вести спецсеминары «Лит-ра и фольклор», «Поэтика фольклора», в работе кот. принимают участие студенты, аспиранты, молодые преподаватели школ и вузов, интересующиеся проблемами поэтики фольклора и лит-ры. Целью гуманитарных исследований Г. стало создание междисциплинарн. метода описания культурных феноменов, обладающих формульной природой. Ею были разработаны принципы анализа стереотипных форм выражения, с точки зрения воплощения в них опр. идеологич., психологич. и ментальных задач.

В 1990-е Г. все чаще обращается к мат-лу новой лит-ры (« Энергетика цвета в цветаевском “Молодце”» , 1996; « Поэтика “переживания” в русской совр. женской прозе» , 2002), совр. фольклора («” Никто меня не пожалеет”: баллада и романс как феномен фольклорной культуры нового времени », 1996) и бытовых словесных жанров, причем преимущественно ее интересуют речевые стратегии, закрепленные в текстах, ориентированных на поддержание и воспроизведение опр. культурных, языковых и ментальных моделей. Широта научн. интересов Г., наряду с ее необычным человеческим складом, способностью воспринимать текст как часть жизненно важной реальности, наиболее последовательно была выражена в д-де « Народная традиция и проблемы экологии человека » (Л-д, 1986), в центре кот. вопрос «здоровья культуры в рамках экологической проблематики». Недостаток имеющегося энергетич. потенциала, от кот. страдает совр. человек и об-во в целом, по мысли Г., в значит. степени связан с забвением глубинного смысла выработанных обществом форм генерации энергии. К числу таких форм принадлежит и фольклорная традиция: «В живом сотворчестве - диалоге исполнителя и аудитории, как в синкретическом действии, рождается “вариант” - основная энергетическая единица традиции, направленная на поддержание существующего энергетико-информационного поля и продуцирование нового. То, что фольклор в целом можно рассматривать как своего рода обрядовую деятельность, имеющую целью получение определенного результата (обеспечение духовного и физического здоровья коллектива) <…> делает необходимым изучение таких явлений фольклорной практики, как смех, плач, пение/говорение в рамках экологии человека».

Лекционная и научно-методич. деятельность Г. в значит. степени способствовала кардинальному изменению преподавания фольклористики и теории лит-ры в СПбГУ. В нач. 1990-х она была одним из инициаторов и разработчиков принципиально нового учебн. цикла курсов по теории лит-ры, куда наряду с «Введением в литературоведение» входили обязательные курсы «Стилистика и риторика», «Стиховедение», «Композиция и структура текста», «Герменевтика». Ее усилиями был организован Пропповский центр на филфаке СПбГУ, проведен ряд международных конф.

Соч.: Символ и метафора в «Житии протопопа Аввакума» // Древнерусская книжность. Л., 1975; Формулы русской волшебной сказки (К проблеме стереотипности и вариативности традиционной культуры) // Сов. этнография. 1978. № 5; Пространственно-временные формулы русской волшебной сказки // Русский фольклор. Мат-лы и иссл. Т. 18. М.-Л., 1978; Народная лирич. песня «Дороженька» // Анализ одного стихотворения: Межвуз. сб. / под ред. В. Холшевникова. Л., 1985; К предыстории реалистич. символики (символ и метафора в «Житии» протопопа Аввакума) // Вопросы историзма и реализма в русской лит-ре ХIХ - нач. ХХ в.: сб. / отв. ред. Г. Макогоненко. Л., 1985; О поэтике цитат в «Житии протопопа Аввакума» // ТОДРЛ АН СССР. Т. 48. СПб., 1993; Поэтика «Жития протопопа Аввакума». СПб., 1993; Фигура медиации в русской волшебной сказке // Кунсткамера: Этнограф. тетради. Вып. 8–9. СПб., 1995; Энергетика цвета в цветаевском «Молодце» // Имя - сюжет - миф: межвуз. сб. СПб., 1996; «Никто меня не пожалеет»: баллада и романс как феномен фольклорной культуры нового времени // Совр. баллада и жестокий романс . СПб., 1996 (в соавт. с С. Адоньевой); Севернорусская сказка как речевой жанр // Бюллетень Фонетич. фонда русск. яз. Прилож. № 6 / под ред. Л. Бондарко и К. Заппока. СПб.; Бохум., 1997; Поэтика плача в севернорусских причитаниях // Там же. Прилож. № 7 / под ред. Л. Бондарко и К. Заппока. СПб.; Бохум. 1998; Поэтика «переживания» в русской совр. женской прозе // Язык - гендер - традиция. СПб., 2002; Прагматика текста: фольклор, лит-ра, культура. СПб., 2012.

Лит.: Традиционные модели в фольклоре, лит-ре, искусстве: в честь Н. М. Герасимовой. СПб., 2002; От составителей. Из инт. с А. Битовым // Прагматика текста: фольклор, лит-ра, культура. СПб., 2012.

С. Адоньева, Е. Хворостьянова