Голынко-Вольфсон Дмитрий Юрьевич
ГОЛЫНКО-ВОЛЬФСÓН Дмитрий Юрьевич (Голынко) [9.12.1969, Л-д] ― поэт, культуролог, лит. критик, литературовед.
В 1995 защитил диплом на фак-те русского яз. и лит-ры в РГПУ им. А. Герцена. Тема диплома: « Автор и персонаж в поэтике Владимира Набокова ». В 1999 защитил канд. дис. в Российском Ин-те истории искусств (РИИИ, СПб.) на тему: « Совр. русский поставангард: стили, модели, стратегии ».
С 2000 по наст. время ― науч. сотрудник сектора Актуальных проблем худож. культуры РИИИ. С 1997 ― член ред. совета «Художественного ж.» (М.). В 2004–05 ― приглашенный проф. в ун-те г. Чонжу (Республика Корея). 2007–09 ― доц. кафедры режиссуры в СПб. ун-те кино и телевидения; курсы по совр. процессам в экранных искусствах, экспериментальному и жанровому кино.
С 1987 по 1989 занимался в ЛИТО под рук. В. Сосноры при ДК им Цюрупы и в студии В. Топорова в ЛДМ. С 1989 по 1992 ― слушатель поэтич. отд. Свободного ун-та (СПб.) под рук. Б. Останина. С 1992 по 1996 активно сотрудничал с центром «Арт-Борей» (СПб.). С 1998 по 2001 вел совм. с А. Скиданом программу «Гуманитарное ателье “Амплитуда”» при «ALT-Галерее 103» на Пушкинской, 10.
Автор поэтич. сб. « Homo scribens » (СПб.: Борей-арт, 1994), « Директория » (М., Тверь: Арго-Риск, Тверь Kolonna Publications, 2001), « Бетонные голубки » (М.: НЛО, 2003), « As It Turned Out » (NY: Ugly Duckling Presse, 2008).
Г.-В. много публ. как в русских лит. ж. и альм., так и в зарубежных: «Митин ж.» (СПб.), «Комментарии» (СПб.-М.), «Двоеточие» (Израиль), «Shark» (USA), «Poesia» (Italy), «Акт» (СПб.), «Зинзивер» (М.), «Зеркало» (Израиль), «Воздух» (М.), «Die Horen» (Germany), «Landfall» (New Zealand), «StPetersburg Review» (USA), «Calque» (USA), «Gulf Coast» (USA), «Jacket» (USA), «Apparatur» (Denmark), «Aufgabe» (USA) и др., а также в антологиях ― «Poesie» (France), «Поздние петербуржцы» (СПб.), «Genius Loci» (СПб.-М.), «Crossing Centuries: The New Generation in Russian Poetry» (USA), «Стихи в Петербурге. 21 век» (СПб.), «Swinging with neighbors» (Sweden), «New European Poets» (USA) и др.
Периодически публикует исследования по совр. культуре в «НЛО» (М.), «Художественный ж.» (М.), «Искусство кино» (М.), «Неприкосновенный запас» (М.), «pH» (Калининград), «Сеанс» (СПб.), «ЗаАрт» (Екатеринбург), «Русский текст» (СПб.), «Context» (USA) и др.
Номинант премии А. Белого за 2002. В 2005 получил резиденцию в Literarische Colloquium Berlin. В сент. 2007 участвовал в программе CEC ArtsLink «Культурные лидеры России» (Чэпел Хилл, Сев. Каролина; Вашингтон). В окт.-нояб. 2009 находился в резиденции CEC ArtsLink (Филадельфия, США). В 2010 стипендиат Central European University (Будапешт, Венгрия). В 2010–11 получил стипендию DAAD по программе Artists-in-Berlin. Участвовал в чтениях и конф. в Германии, США, Финляндии, Швеции, Дании, Австрии и др. странах. Работы переводились на английский, французский, итальянский, шведский, финский, исландский и немецкий яз.
Тв-во Г.-В. принято делить на два периода, условно: киберпанковский и элементарный. В 1990-е писал то, что формально можно определить, как «глэм-поэзию», в терминологии К. Платта, в уорхолловском понимании слова «глэм», или, по емкой характеристике И. Кукулина, как киберпанк дель арте. Для этого периода Г.-В. характерна активная деконструкция романных языков и языков кино, работа над разнонаправленностью рифмы, и активное игровое создание неологизмов («Санкт-Зообург», «Химерика» и др.). В фокусе поэзии 1990-х ― « Венецианское утро, или Жизнь совр. героев », т.е. слов и реалий смешанных веков и стилей. В стихах Г.-В. этого периода можно найти аллюзии и на Германна из «Пиковой дамы», и на Свидригайлова из «Преступления и наказания», и на Гумберта Гумберта из набоковской «Лолиты»; отсылки к Кузмину, Бодлеру, Прусту. На стилистич. уровне в поэзии Г.-В. обнаруживают себя приметы эгофутуризма Северянина, зощенковского сказа, грамматич. деформаций Сосноры и американской language poetry. В его текстах соседствует Византия, с поэзией трубадуров и Италией раннего Возрождения.
Сюжеты поэзии Г.-В. 1990-х (« Сашенька, или Дневник эфемерной смерти » (1995), « Повесть о стамбульской казначейше » (1994), «Венецианское утро, или Жизнь современных героев» (1999), « Мертвые уши, или Смерть Антона Петровича Щедрикова-Салтына »(1996) развивается по инерции лит.-языкового клише, в русле эпатажной языковой импровизации, провоцирующей рождение тропов, попутного исправления ошибок языка и лит-ры: «в техно-клубе я из бутылки текилы выпустил джина», «иногда твоим почасовым калифом был каждый первый». Покинутой стамбульской казначейше, чтобы загладить свою вину, герой предлагает перечитать Мэри Шелли, надуть «из мыльного облачка разлуки Франкенштейна и гладить, пока от него не останется лужа». И. Кукулин пишет, что «у этого автора происходит напряжённейшее выяснение отношений с русской классической традицией». Поэтому важным элементом поэм Г.-В. выступают большие диалоги с развернутыми репликами или вставные письма от одних героев к другим. Видимо, в стилистике его текстов обыгрываются традиции не столько XVIII ― нач. XIX в. (европейский роман в письмах), сколько их дальнейшее переосмысление (в России ХIХ в. ― «Евгений Онегин» с письмами Татьяны и Онегина, а в ХХ в. ― излюбленные в Серебряном веке игры со стилистиками XVIII в. и с «итальянской тематикой», в перв. очередь ― у М. Кузмина.
В текстах Г.-В. киберпанковского периода все, что угодно, может превратиться в эффектную кичевую мелодраму, ― но эта мелодрама скрывает более катастрофический, уже не стилизованный конфликт. Апогей этого приема достигается в поэме «Мертвые уши»: «В 199… год Великой Вранцузской реконструкции и грандиозного Римлянского Римейка <…> Перед этим я прокутил уйму с бесприданницей Ларой в галантном гэлльском Пижаре, где в рестонране на Сифилевой башне (что неподалеку от Сифилийских полей)» из своего заржавленного трофейного «дарвалдая» ее застрелил сутяга Ластиком». (Еще застрелить у Г.-В. можно из эклеромета, швабринга и, видимо, микки-маузера). Герой Г.-В. «отсчитывает кофейные». Все у него можно проверить на «детекторе истины», чиновник Неуродов появляется в холщовой «достоевке». Сам герой ― профессор черно-русской лит-ры и почитаемый плутовской романист, кающийся на Свиной площади, что он не автор «Волны и мыса». Антураж из казино и кузено (среднее между «кузен » и «кузина», трансвестит или трансексуал), ди-джеев и бандитов, светских красавиц и блудниц, наркотиков и кулинарных изысков, ― и во всем этом действуют по сюжету языка и лит-ры два сквозных героя 90-х, плавно переходящие в 2000-е. Первый герой ― невозможные отношения возлюбленной/блудницы в прошедшем времени. При этом воспоминания обоих любовников, по мысли Кукулина, и превращают весь мир в виртуальный музей культуры, где по логике компьютерной игры все время нечто во что-нибудь превращается (или взрывается). Второй глав. герой ― пустота, то «накачивающяя бицепсы», то прячущаяся в вакуумной упаковке. Эти же герои будут действовать в «Бетонных голубках».
Постепенный переход к новой стилистике начался с цикла «Бетонные голубки», кот. был построен по-новому для поэта серийному принципу. В текст включаются элементы соц. анализа, узнаваемые лица современников, идет деконструкция языка культуры 2000-х, с использованием, как отмечает А. Парщиков, ряда «профильных словарей, кот. превращают общие слова в уникальные»: словарь названий предметов роскоши и антиквариата и их клонированные подделки, сленг психоаналитиков, словарь утонченной кулинарии.
В цикле «Бетонные голубки, или Несколько тостов за Гернику Гвеницелли» (2000) Г.-В. пришел к бесконечной серийной композиции «тостов», первоначально отсылающих к мандельштамовскому «Я пью за военные астры...». Автор отходит от космогонического речения свадебного тамады, оставляя только зачин: «я пью кампари», и превращает его в послание к Гернике Гвеницелли. Она соединяет в себе разные времена и топосы, внешность разных женщин то с носом, «выгнутым американской горкой», то светлокудрую… ― неизменным остается лишь одно ― ее отсутствие в настоящем времени и уверенное присутствие разнообразно декорированной пустоты. «Произошло обнажение приема: герой обращается не к разочарованной, но к исчезнувшей девушке, “демонице и коммунистке”, взывает к отсутствию, общему для того и этого света» (И. Кукулин).
Цикл «Элементарные вещи » (2002) построен по принципу философско-медитативных серий (затем Г.-В. пишет еще несколько циклов, организованных по тому же принципу с единым центр. героем-фразой: « После потом » (2003), « Правее положенного » (2005), « Ключи от края » (2007), « Чужая родинка », « База неданного » « За продуктами милосердия » (все ― 2008), « Скинутое в личку », « Что это было? » (оба ― 2009), « Оглядывая вокруг » (2010). Если до этого героем Г.-В. была вся мировая лит-ра, все ее языки, теперь ― язык и герои времени 2000-х, будь то впечатления от европейских или азиатских путешествий, или новостройки СПб., «Чужая родинка» или « Пробник ». Гл. герои ― те же и другие: язык, пустота и сообщающийся сосуд блудница/невинная девочка.
Язык Г.-В., его серийные циклы, разлагает современность на элементарные вещи, тем самым выводя ее лингво-антропологич. формулу ― из портретов, предметов, запахов, слов и реалий. Однако элементарная вещь, по сути грамматического женского рода, переливается между человеком и вещью: «всё, что с вещами делают, нелепо, преступно неизбежно, на то вещная воля», потому что «элементарные вещи живут вне человека», а человек много крупнее элементарной вещи ― «это делает его проходным и неинтересным» между красивой девушкой и тупым мужланом, смотрящим «гонконгское мочилово», кот. мечтает «синхронно палить из восьми пистолетов», мечтает о ее теле фейк, которое она обнажает перед заходом в душевую кабину, без камуфляжа ― то ли двенадцати лет херувимчик, то ли дьяволенок, то ли санаторная бабуся ― одно за другим становится еще более элементарным. По мнению К. Платта эти стихи - «своего рода мысленный эксперимент: что останется от человека, если лишить его социального измерения; фактически это исследование категории, которую Дж. Агамбен называет “голой жизнью” (“bare life”)». Кукулин, напротив, считает, что «душевные движения, о которых пишет теперь Г.-В., всегда существуют в социальном и политическом контексте: «Без указаний на такой контекст эта новая лирика не может быть лирикой».
Соч.: Homo scribens. СПб., 1994; Директория. М.-Тверь, 2001; Бетонные голубки. М., 2003; As It Turned Out. NY, 2008; Стихи // Петербург. 20 лет: Юбил. выставка произведений петерб. художников 12–26 янв. 2013. СПб., 2012.
Лит: Плат К. На границе литературоведения, за пределами постсов. опыта // http://www.litkarta.ru/dossier/platt-o-golynko-volfsone/dossier_864/ ; Кукулин И. Исчезновение спектакля // Там же; Парщиков А. Неск. слов о «Бетонных голубках» // Там же; Иконников-Галицкий А. Наше время ушло на прорыв // http://andrzeiig.narod.ru/wolfson.htm ; Кузьмин Д. Рифма и звуковой повтор: Внутри единого процесса. ; Ostashevsky E. Dmitry Golynko-Volfson and New
Н. Федорова
