Гречнев Вячеслав Яковлевич

ГРÉЧНЕВ Вячеслав Яковлевич [4.6.1930, г. Кунгур Пермской обл.] ― литературовед, критик.

Родился в учительской семье. Отец – историк, мн. лет работал директором школы. Мать преподавала русский яз. и лит-ру. Семья часто переезжала. Детские годы Г. прошли, в основном, на юге, в Краснодарском крае. В памяти запечатлелись воспоминания воен. детства: об оккупации Сев. Кавказа немецкими войсками, о разбомбленном доме, о голоде, о станице Северской, о кубанских казаках.

В Л-де с 1946. После окончания в 1954 китайского отд. восточного фак-та ЛГУ, где был учеником целой плеяды замечательных ученых, в числе кот. изв. китаист акад. В. Алексеев, была аспирантура в ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), защита канд. дис. на тему «Жанр лит. портрета втв-ве М. Горького» (науч. рук. К. Д. Муратова). После аспирантуры в теч. неск. лет – науч. сотрудник ПД. С февр. 1967 работает на кафедре лит-ры ЛГИК им. Н. К. Крупской (ныне СПб. гос. ун-т культуры и искусств), в то время возглавляемой А. И. Хватовым. В 1971 избран на должность заведующего каф., в теч. четырех десятилетий остается ее рук. В разные годы сотрудниками кафедры были выдающиеся ученые А. Панченко, Л. Дмитриев, С. Рейсер, Ю. Стенник, В. Котельников и др. Как руководителю Г. свойственно умение создать творч. атмосферу, стимулировать науч. поиск коллег, поддержать и направить в иссл. русло молодых ученых. По словам одного из учеников Г., проф. В. Головина, «научный совет Гречнева» всегда «простой и ясный, искренний и … правильный» (Лит. чтения).

Науч. подход Г. ― соблюдение строгой историко-лит. логики, тонкий анализ текста, в ходе кот. рассматриваются как поэтика, так и сложные переплетения философско-психологических, социально-нравств. сюжетов, исследование философии тв-ва, требующее обращения к глубинным слоям худож. мышления писателя, точность лит. комментария. Это достоверность факта и понимание истории культуры как единства сложного непрерывного процесса, где инструментами познания выступают литературоведение и философия, искусствознание и психология. Монография 1979-го «Русский рассказ концаXIX–XXвв. (проблематика и поэтика жанра)», кот. легла в основу докт. дис. Г., остается одним из образцов науч. литературоведч. академизма.

Устойчивый исслед. интерес Г. к т.н. «малой прозе» определился довольно рано. Как историка лит-ры его привлекают жанровые трансформации в лит-ре рубежа XIX и XX вв., а также первой пол. ХХ в., что отражают уже публикации 1950–60-х. Но круг интересов Г. достаточно широк, о чем свидетельствуют его литературоведческие и критич. работы в ж. «Русская лит-ра», «Вопросы лит-ры», «Нева», «Звезда» и др. В зоне науч. анализа Г. оказываются такие проблемы, как соотношение лит-ры и факта, объективных ист. обстоятельств и лит. процесса, взаимосвязь жанровой эволюции с общей логикой историко-лит. движения. Г.-критик отзывается на заметные события российской лит. действительности, напр., на дискуссионные сюжеты о «герое и характере конфликта в сов. романе». Свои заключения о противоречиях развития жанра он выстраивает на мат-ле прозы послевоен. десятилетий. Критич. статьи Г. 1960–70-х о тв-ве К. Федина, И. Эренбурга, М. Дудина, В. Тендрякова и др. отличались не только тонкостью анализа, последовательным историзмом мышления, точностью аргументации, но и независимостью суждений, что, как известно, было непросто в те годы.

Интерес Г. к проблеме взаимодействия ист. факта и его худож. отражения обусловил последовательное внимание ученого к мемуарной лит-ре, к жанру лит. портрета, к лит. топосу СПб. Среди результатов этих изысканий, наряду со статьями, ― кн. «Горький в Петербурге-Ленинграде» ( 1968) и «С Маяковским по Санкт-Петербургу» (1993; в соавт. с З. Вейс).

С именем Г. связано формирование нового взгляда на историко-лит. процесс кон. XIX–XX вв., кот. возобладал в российской науке с 1980–90-х. Задолго до «разрешенного» пересмотра отношения к дорев. лит-ре, до офиц. «возвращения» имен, невзирая на действовавшее в сов. литературоведении предписание трактовать рубеж веков, г.о. как эпоху эпигонства и деструктивного экспериментирования, в лит. движении этого периода Г. выявляет черты новой эстетики, запрос на кот. был дан самой действительностью. В его работах рубеж веков предстает временем переоценок устаревших взглядов и теорий, возникновения новых концепций, нового худож. мышления.

Именно на Серебряном веке сосредоточено исследовательское внимание Г. в посл. десятилетия. Монография «О прозе и поэзииXIX–XXвв.» (2006; 2009 – 2-е изд., испр. и доп.) – итог многолетних изысканий, посвящ. этой противоречивой эпохе. В кн. два раздела. Первый ― «о прозе» ― включает главы о тв-ве позднего Л. Толстого, А. Чехова, И. Бунина, Л. Андреева, М. Горького. Во втором ― «о поэзии» ― рассматривается поэтич. тв-во И. Бунина, особенности лирики Ф. Тютчева, Г. Иванова, поэмы А. Твардовского. При кажущейся разрозненности глав в книге правит опр. логика. Это изд. не сборник статей, и делают его книгой не историко-хронол. порядок, в кот. расположены имена художников, но пронизывающее главы ощущение динамики лит. развития. Категория времени – одна из важнейших для всех рассматриваемых в кн. авторов ― определяет общефилософскую установку, представая различными ипостасями: и как историческое, историко-лит. движение, и как онтологич. сюжет означенной эпохи, воплотившийся в знаковых для нее текстах, и как лирико-философский мотив, получивший индивидуальную интерпретацию в тв-ве отд. писателей. В кн. ощутимо присутствие этого «невидимо действующего лица» (Бунин). Автору удается передать и изменчивое многоголосие, и пестроту идей, и общий дух эпохи напряженных поисков путей к обновлению.

Немало способствует этому избранная автором методология: не панорамно-описательная характеристика периода, а исследование вполне конкретной теоретич. проблемы в ее ист. преломлении – в кн. идет речь о судьбе и особом месте в системе жанров т.н. малой формы (очерк, рассказ, повесть), выдвинувшейся на перв. план в кон. ХIХ и нач. ХХ вв. По мнению Г., торжество новеллистики над романом – это сделанный эпохой «выбор», кот. свидетельствует о новом понимании личности: «С развитием малого жанра в эти годы будет связано углубление исследовательского элемента как в постижении способности человеческого характера сопротивляться влияниям “среды”, так и в изображении сложнейшего “механизма” общественного воздействия на человека».

Одна из центр. философских проблем кн. Г. ― проблема свободы/несвободы личности и соотносимые с нею проблемы нравств. выбора и личной ответственности. Так, анализируя этапные произведения Л. Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», «Записки сумасшедшего», «Крейцерова соната», «Отец Сергий», «Хозяин и работник», автор приходит к выводу, что во всех Толстой размышляет о духовной несвободе человека, мешающей «проявиться его жизненному призванию, всесторонне исследует природу и причины отчуждения и непонимания, существующего между человеком и ближними его, одиночества, всего того, что лишает жизнь человека большого смысла, радости и счастья».

Следует отметить особую форму изложения, кот. отличает книги и статьи Г. Стилистику мн. его работ определяет многообразие авторских интонаций. Здесь и летописная строгость историко-лит. исследования, логика и точность науч. речи и - яркие лирико-философские «отступления» в духе эссеистики. Идею Ю. Тынянова, приглашавшего критику к осознанию «себя лит. жанром», Г. преломляет в литературоведении, ― раздвигая границы общепринятой науч. стилистики, виртуозно соединяет в пространстве одного текста высокий академизм и живость непосредственного общения с предполагаемым адресатом. К примеру, предваряя анализ «Чистого понедельника» Бунина, в одном из своих «отступлений» Г. замечает: «Давно и верно замечено, что человек стал человеком, когда узнал, что смертен. Любовь, как и смерть, всегда ближе к пониманию жизни, к постижению ее, потому что самый трезвый, изощренный ум, расчленяя жизнь, улавливает лишь что-то, а любовь, как и человек, заглянувший в глаза смерти, постигает все. И в том и в другом есть необычайной силы сосредоточенность, помогающая постигать и смысл жизни, и предмет любви во всей их глубине и сложности. Речь идет, разумеется, не об открытии истины, а лишь о вечном к ней приближении» («О прозе и поэзии…»).

В умении Г. с афористической точностью и ясностью сказать о сложном, безусловно, сказывается опыт блестящего лектора, любимца мн. поколений студентов. Книги Г. востребованы как в среде филологов, так и в широкой читательской аудитории, ибо подкупают не только тонкостью литературоведч. анализа, строгостью мысли и языка, но и возможностью общения с автором - мудрым собеседником, не скрывающим своей завороженности «темными» и «великими» загадками бытия.

Г. ― автор восьми кн. и мн. статей, участник и науч. редактор ряда филологич. изд., в частности, серии сб. «Лит. чтения», выходивших в СПбГУКИ с 1995 по 2008.

Соч.: Жанр лит. портрета в тв-ве М. Горького (воспоминания о писателях). М.-Л., 1964; Горький в Петербурге-Ленинграде. Л., 1968; Проза послевоен. лет // История русской сов. лит-ры. М., 1970; Рассказ первых лет революции // Русский сов. рассказ: очерки истории жанра. Л., 1970; Русский рассказ кон. XIX–ХХ вв. (проблематика и поэтика жанра). Л., 1979; О прозе XIX–XX вв. СПб., 2000; О прозе и поэзии XIX–XX вв.: Лев Толстой. Антон Чехов. Иван Бунин. Леонид Андреев. Максим Горький. Федор Тютчев. Георгий Иванов. Александр Твардовский. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 2009.

Лит.: Глушков Н. Лен. «истории»// Дон. 1971. № 3; Лопачева М. В чем «печаль времени»? (Книга о прозе и поэзии XIX–XX вв.) // Русская лит-ра. 2007. № 2; Литературные чтения: Сб. статей к юбилею д.ф.н., зав. кафедрой лит-ры СПбГУКИ проф. В. Я. Гречнева. СПб., 2010.

М. Лопачева