Гутан Сергей Рудольфович

ГУТÁН Сергей Рудольфович [27.9.1892, Одесса - 9.12.1959, Л-д] - поэт, переводчик, архитектор.

Родился в семье капитана 2 ранга Рудольфа Егоровича Г. и Веры Августовны Г. (в девич. Эбергард).

Дед Г., Егор Федорович Г., - врач, выпускник Дерптского ун-та (учился в те же годы, что поэт Н. М. Языков). После ун-та всю жизнь проработал приходским врачом в г. Леаль (Лихула, Эстония).

Рудольф Егорович Г. окончил Морской кадетский корпус в СПб. в 1869. Плавал на воен. и гражданских судах Балтийского и Черноморского флотов. С 1884 служил на судах Добровольного флота. В 1885 женился в Одессе на Вере Эбергард, дочери русского консула в Греции и Турции - А. И. Эбергарда. В 1888 отец Г., командир парохода «Петербург», за спасение французского парохода «Colombo», терпевшего бедствие на пути из Суэца в Аден, был награжден правительством Франции офицерским крестом ордена Почётного Легиона. 13 окт. 1890-го принял пассажиром под свое трехмесячное покровительство А. П. Чехова, возвращавшегося с Сахалина в Одессу «кружным путем» вокруг Азии. Смерть матроса на «Петербурге» в этом рейсе легла в основу рассказа Чехова «Гусев».

Осенью 1893-го отец Г. отбыл из Одессы на лечение туберкулеза в Египет, прибыл (с женой) в Александрию, начал лечение, но умер в Хелуане в марте 1894, оставив сиротами в России 4 детей: Сергею в тот момент было 1,5 года.

Похоронив мужа, мать вернулась в Одессу. В 1909, закончив одесское реальное училище, Г. поступил на архитектурное отд. Ин-та гражданских инженеров (ИГИ) в СПб. Музыка, стих, рисунок - был его мир. Стихи начал пис. с 1906.

В СПб. Г. остановился у родного брата матери - адмирала, нач. Морского Генерального штаба А. А. Эбергарда. Из невысоких окон посл. этажа западного павильона Адмиралтейства служебной квартиры адмирала Г. были видны сфинксы над Невой у здания Академии художеств (лики Африки - судьба отца). И здесь же, в СПб., разом достигла сердца молодого поэта интонация Гумилева и голос Африки из сб. «Романтические цветы»... Два голоса - Гумилева и Африки - звучали в единстве. И уже вскоре звучал голос самого Г. в его прямом обращении «К Данте Алигиери» (1911): «С тех пор, как дух твой, бросив этот мир, / По ступеням стал восходить к вершине / Горы Чистилища, чтоб унестись в эфир, - / Где пребывает он поныне, - / С тех пор прошло до нынешнего дня / Шесть длительных веков законной чередою, / Но род людской, кумиров не сменя, / В лесу густом идет всё тою же тропою. / Чрез страшные врата, поверишь ли, великий, / Проходим толпами мы, тени, без конца; / Как много, Боже, нас! Как долги наши клики! / И как искажены черты лица! / Во всех кругах - в Каине, Антеноре - / Везде удвоилось теперь число теней, / И горе там царит, карающее горе, / И слезы льются там всё горше и слышней...». Немногим позднее Г., еще студент ИГИ, но давно работавший архитектором-строителем, напеч. в пг. ж-ле «Весь мир» (1918. № 30) перевод сонета из «Новой жизни» Данте: « Любовь едина с сердцем благородным ...». Эти 14 строк перевода - всё, что было опубл. при жизни Г. Больше оказалось невозможным. Много позже этот перевод вошел в библиогр. указатель В. Данченко «Данте Алигьери. Русские переводы и критич. лит-ра на русском яз. Раздел 1762–1972. М.: Книга, 1973».

15 нояб. 1918-го, после лекции Н. С. Гумилева в Ин-те «Живого Слова», Г. подошел к своему кумиру и просил послушать свои стихи. Гумилев согласился. Встреча состоялась 12 дек. 1918 на квартире у Гумилева. Г. прочел поэму « Могила полководца » (1912). Лик полководца-царя, фантастич. животные, «бессмертные» царской гвардии возникают у могилы Завоевателя из воздуха развалин Персеполя и Суз... Совет Гумилева позднее Г. передал в стихах: «От Дмитриевского лиризма, - / Он говорил, - уйдите прочь: / На серных водах футуризма / Вы сможете себе помочь»... Подойти ближе и услышать друг друга поэты более не смогли.

На похоронах Блока в 1921 Г . искал глазами в толпе Смоленского кладб. Гумилева, не нашел. Чуть позже родились строки: «...И ваши голоса умолкли для меня, / Отважные, на кораблях железных, / В каких морях, в каких кипящих безднах / Погибли вы, себе не изменя?..» (« Отрывок» , 1921).

В 1921 женой Г. стала Ольга Александровна Красовская, дочь изв. петерб. архитектора А. Ф. Красовского, правнучка (по линии матери) Ап. А. Григорьева. После венчания поселились в доме мужа на ул. Кирочной, д. 45.

В 1922 резко оборвалась связь России с миром. Среди родных имен Г. дважды в молитве поминал одно - Николай (брат) и Николай (поэт).

В 1924 Г . закончил с отличием ИГИ. Его работа в строительстве и работа над стихами, т.е. его жизнь, отражены в стихах августа 1931: «...И кто узнает, кто заметит / В отяжелевшей этой мгле / Мой след на выжженной земле / И горстью зерен кто приветит? / Не знаю, не могу я знать... / Так неоткрытая планета / Течет в просторах синих где-то, / Струя сияний благодать. / Так в восприимчивом эфире / В гармонию далеких сфер / Врываются и визг химер, / И человека голос сирый. / Но люди, боги, но судьба - / К нему всё глуше во вселенной: / У смертных нет еще антенны, / Судьбу не трогает мольба. / И на Олимпе белоснежном / Пируют боги. Их привлечь / Та человеческая речь / Не может голосом мятежным» («Твоё проклятье на меня...» ).

В кон. 1935 Г . оставляет танковое производство на Кировском з-де, где он служил в отделе капстроительства, и по вызову друга из Абхазии, руководителя одной из строек, переводится в Сухуми. Благодаря этому выжил в годы репрессий. Вернулся на Кировский в 1937. В 1938 родился сын.

Великую Отеч. войну Г. воспринял как второй акт одной ист. драмы, кот., начавшись в 1914, была к 1917 близка к завершению - победе России над Германией. Но тогда не было дано России довести войну до конца, теперь требовалось многократное умножения сил и жертв. В марте 1942 в Челябинске Г., работник танкового з-да, эвакуированный из Л-да с семьей в нояб. 1941, верил: «Он будет - день и час желанный, / Он близится. Неведом срок. / Как эти отшумят бураны, / Так ляжет враг у наших ног. / И не в мечтах, и не по книгам, / А въявь, воочию, в упор / Мы все творцами будем мига, / Который кончит давний спор...» («Новый мир» ). Тогда же в челябинском стихе « Пир » (июль 1942) он, вспомнив о матери и стрекоте кузнечиков детства, двигаясь по тропам памяти в стихе-письме, произнесет: «Нет, Родина жива, и будет жить веками…».

Весной 1946 отправил семью в Л-д, ему выезд не был пока разрешен (жена получила вызов из ЛГУ, присланный О. Фрейденберг - зав. кафедрой классич. филологии, двоюродной сестрой Б. Пастернака). Дом на Кирочной оказался цел, документы не сгорели, разрешение на вселение семьи было получено.

В 1946 в Челябинске был построен и открыт новый драм. театр Кировского з-да. По проекту Г. были выполнены интерьеры зала и фойе. Из письма Г. жене от 21 июля: «Третьего дня вечером я неожиданно выезжал в свет. Театр еще не открыт, но т.к. в Челябинске находится английская делегация, то в театре было ей показано искусство заводской самодеятельности… Театр вышел хорош внутри, в том числе и моё фойе... В зале тушили огни, я сидел и смотрел на потолок, который мне нравится. Хотя окрасили стены в лиловые тона (я хотел - в оранжевые), но, благодаря позолоте некоторых архитектурных тяг, этот тон смягчается и дает дворцовый эффект. Электричество часто тушили, было что-то сумбурное в этом, - только лейтмотив потолка (узор, который вышит тобой на рубашке) с золотом и лиловыми стенами как-то засел в голове...».

По запросу Кировского з-да Г. вернулся в Л-д осенью 1946. В 1952 по его проекту на территории з-да был установлен памятник танку времен Второй мировой, вошедший в охранный перечень городских монументов.

Посл. годы вечерами Г. изучал док-ты по истории ХVIII в., нужные ему для задуманной кн. о тв-ве В. Растрелли. К 1959 материал был собран. Но в дек. 1959 Г . умер от инсульта.

Образ-мотив Дороги был сквозным не только в лирике, но и в жизни Г. Еще в 1928 он писал: «...Сладко вечером уходить / От прилук, разлук, перепутий, / Горизонт иметь впереди, / Сзади - солнце, полное жути. / Обгонять, сторонясь пропускать / С тихим, тихим вечерним приветом / Неизвестных друзей... и знать, / Что их сердце дрожит ответно. / Так идти и хранить залог / Неизбежной и верной встречи - / На излучинах тех дорог, / Уводящих душу далече...» (« Дороги »). А много позднее, в Челябинске, Г. вечерами читал вслух жене и сыну кн. Л. Соловьева «Возмутитель спокойствия», где ему особенно нравилось место: «Дорогу осилит идущий: пусть в пути ослабнут и подогнутся его ноги - он должен ползти на руках и коленях, и тогда обязательно ночью... увидит он яркое пламя костров и... купеческий караван, и караван этот непременно окажется попутным, и найдется свободный верблюд, на котором путник доедет туда, куда нужно...».

В 1990 была изд. 3-х тыс. тиражом кн. избр. стихов и переводов Г. « Судьба иная ». Она была отмечена прессой, стихи прозвучали на лен. радио, их прочтение Н. Мартоном было предварено текстом Д. Улькиной и Р. Шаглиной.

В 2002–03 на Челябинском ТВ реж. Л. Окуневой создан фильм «Морская фамилия», получивший неск. премий на различных фестивалях.

По инициативе В. Тюкина магистрал венка «Сфинкс» и два сонета из незавершенного венка из кн. «Судьба иная» были подарены Италии в изд. «Russia Romana (Римская русистика)» (Рим, 1995. Т. 2). Так Г. шагом сонета достиг Италии, страны великого спутника всей его жизни Данте.

Соч .: Судьба иная. Л., 1990.

Лит .: Холшевникова Е. Встречай грядущий век стихами // Лен. правда. 1991. № 45–46. 23 февр.; Холшевникова Е. Судьбы скрещенья // Нева. 2000. № 11; Бешенковская О. Судьба иная // Нева. 2006. № 10; Гутан А. С. Адмирал Эбергард. Время и судьба. СПб.: Арт-Волхонка, 2016.

А. Гутан