Липавский Леонид Савельевич

ЛИПÁВСКИЙ Леонид Савельевич (Саулович; лит. псевд. Л. Савельев) [2.2.1904, СПб. - нояб. 1941] - прозаик.

Родился в семье доктора медицины Саула Менахимовича Л. и Розы Самсоновны. Семья жила на Петроградской стороне. Учился в Реальном училище В. П. Кузминой, в Ларинской гимназии, затем, с 1917 по 1920 в 10-й Трудовой школе им. Л. Д. Лентовской, атмосфера кот. способствовала формированию самостоятельности мышления, развитию лит. способностей и кругозора учеников. Л. принимал участие в школьном лит.-худож. кружке «Костер». Широкая эрудиция и гуманитарные способности ученика были отмечены преподавателем русского яз. и лит-ры Л. В. Георгом, в отзыве за 1917–18 охарактеризовавшим Л. «мальчиком-философом», «лучшим учеником гимназии». К старшим классам относится знакомство и дружба Л. с Я. Друскиным и А. Введенским, учениками этой же школы, затем переросшая в творч. союз, а также первые поэтич. опыты Л., из кот. известно о поэме «Бык Будды», написанной совм. с А. Введенским и В. Алексеевым, одноклассником Л.

В нач. 1921 начинающие поэты отправили свои стихи А. Блоку и Н. Гумилеву. Осенью того же года во II-й кн. «Альманаха Цеха поэтов» состоялась перв. публ. Л. - « Диалогическая поэма ». Ее отличают драматич. форма («Один человек» и «хор»), реминисценции из Ницше, мотивы тщетности существования. Для Ж.-Ф. Жаккара «...творчество Липавского является отголоском разочарований по отношению к предшествующему периоду» (Ж.-Ф. Жаккар. Кризис «текучести» в конце Серебряного века: О Леониде Липавском и его поколении). Он выделяет в кач-ве центр. мотив «текучести», возникший у Л. под влиянием очерка М. Гершензона «Гольфстрем», посв. философским фрагментам Гераклита Эфесского. Отметим, что помимо европейской традиции обращения к темам «постоянного рождения мира, времени без направления и мифа о вечном возвращении» в «Диалогич. поэме» ощутим буддийский мотив колеса сансары, кот. выносит человека в круговорот перерождений. В рец. газ. «Жизнь искусства» было отмечено наличие «удачных штрихов», но еще недостаточное владение поэтич. мастерством, «намеки на какие-то великие откровения, широкие захваты чего-то невесомого, невыясненного...» (Жизнь искусства. Пг., 1921. 25 окт. № 814). Фрагмент «Диалогич. поэмы» был процитирован в рец. А. Свентицкого «Болезнь русской поэзии», отнесшего ее автора к числу «фармацевтов», «примазавшихся» к искусству (Вестник лит-ры. 1922. № 11/35). В оглавлении сб. в фамилии Л. была допущена опечатка, что дало повод некот. рец-там приписать авторство иному лицу (Начало. 1922. № 2–3; Библиографич. листы. 1922. № 2).

В III-й книге сб. «Цеха поэтов» (Пг., 1922) был опубл. цикл из двух стих. Л. « Солнце запало в чужие страны... » и « Слушай тягу, да!», написанных полиметр. нерифм. стихом. Центр. образы цикла - «выдолбленная лодка», летящая «Там, в лесах араукарий, / Там, где Рак проводит красный тропик...», в кот. мертвый покидает страну, и уплывающий поезд, «железно-сегментный змей»,- говорили о том, что стихи посвящ. памяти Гумилева и Блока. Этот цикл перепеч. в берлинском изд. «Цеха поэтов» (1923), однако вниманием рецензентов не был удостоен.

По окончании школы Л. учится на философском отд. фак-та обществ. наук Пг. ун-та, вместе с Я. Друскиным занимается в семинаре под рук. Н. Лосского. В 1921 философа отстраняют от преподавания, а в нояб. 1922 высылают из России. Выпускное свидетельство о выполнении всех требований «индивидуального плана Общественно-педагогического Отделения...» Л. получает в февр. 1923. Возможно, во избежание неприятностей в ун-те, осенью 1922 Л. становится студентом «индийского разряда» Пг. ин-та живых восточных языков (здесь преподавали проф. С. Ольденбург ― основы индийской культуры, М. Тубянский ― начальный курс хинди, А. Баранников ― начальный курс санскритского яз.), однако прослушал только 1 курс.

По сведениям А. Александрова, подготовившего перв. публикации и словарные статьи о Л., он некот. вр. работает учителем обществоведения в школе, воспитателем в интернате для трудновоспитуемых детей.

С 1925 помимо пед. работы Л. занимается переводом. Он сотрудничает с изд-вами «Книга», «Мысль», «Время», «Прибой», «Сеятель», где под псевд. «Л. С. Савельев» выходят его переводы совр. западно-европейских и американских приключ. романов; переводит антивоен. произведения Ролана Доржелеса («Деревянные кресты», «Машина для прекращения войны» совм. с Р. Жинью) и Анри Мирабеля («Над ненавистью: [Очерки о войне 1914 г.]»), кн. путевых очерков Жан Ришар Блока «На грузовом пароходе» (для русского издания кот. Л. написано предисл.). В 1926 Л. становится автором и редактором ЛО Гос. изд-ва (Леногиз), по заданию кот. пишет ряд научно-популярных книг этнографич. («Как живут народы Северного края»; совм. с Л. Потаповым) и обществ.-полит. направленности для массового читателя («Молодежь восточных колоний», «Крестьяне Китая», «Кипяток»). Одновременно пробует себя в детской лит-ре с рассказами по истории рев. движения в России (« Охота на царя [Рассказ о 1881 г.]», «Взрыв во дворце [5 февр. 1880 г.] » и др.).

В дек. 1929 вступает в ЛО Всероссийского СП, его кандидатуру поддерживает секция детской лит-ры. На вопрос анкеты о «лит. специальности», он отвечает: «детская литература: беллетристика и редактирование»; в списке публикаций Л. не упоминает ни свои поэтич. опыты, ни переводы.

К периоду 1925–26 относится знакомство Л. с Д. Хармсом и создание лит.-философского содружества «чинари» (Л., Я. Друскин, А. Введенский, Д. Хармс, позднее Н. Олейников). Название «чинари» принадлежит А. Введенскому (от «чин» в знач. духовного ранга), заявившему о себе как о «чинаре» в 1924 при вступлении в ЛО Союза поэтов. В дек. 1926 в заявлении Хармса и Введенского в Союз поэтов с предложением выступить одним из пунктов было указано оглашение ими Устава «чинарей» (Александр Введенский и Даниил Хармс в Лен. союзе поэтов и Лен. союзе писателей (По мат-лам архивов Пушкинского Дома (Публ. Т. Кукушкиной) // Ежегодник РО ПД на 2007–08 гг. СПб., 2010). В 1926–27 Л. участвует в совм. творч. проектах, в т.ч. подготовке колл. сб. «Радикс», в плане кот. значилась его теорет. статья « О чинарях » (Хармс Д. Записные книжки. Ч. 1). В трактовке Л., слово «чин» ― «власть», «собрание» («Теория слов»). Группа «чинари» наряду с ничевоками и др. была названа при обзоре деятельности «Союза поэтов» в 1927 (Мейсельман А. Лит. Л-д // Жизнь искусства. 1927. № 48), в описании чтения на заседании лит. кружка в Гос. Ин-те истории искусств («чинарями» здесь названы также Заболоцкий и Бахтерев (Александр Введенский и Даниил Хармс в Ленинградском союзе поэтов), а также в статье Н. Иоффе и Л. Железнова «Дела литературные» (Смена. 1927. 3 апр.).

Каких-либо манифестов «чинарей» не сохранилось, и вслед за Друскиным принято рассматривать «чинарей» как дружеский круг философов и поэтов, связанных общей философ. проблематикой, в отличие от группы ОБЭРИУ, заявившей о себе эстетич. программой и задуманной как творч. объединение, включ. в себя лит., театр. и кино- секции (Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, К. Вагинов, Ю. Владимиров, И. Бахтерев, Д. Левин). В «Записных книжках» Хармса за 1930 домашним встречам у Л. дано название «клуб Естественных мудрецов». Беседы «чинарей», происходившие в 1933–34, сохранились в записи Л. (« Разговоры »). Впервые фрагменты из «Разговоров» были приведены Т. Липавской в 1984 (Встречи с Николаем Алексеевичем и его друзьями // Воспоминания о Н. Заболоцком. М., 1984). Полностью опубл. в 1993 г. в ж. «Логос» с комм. А. Герасимовой. Ряд исследователей рассматривает «Разговоры» как худож. текст, отсылающий к платонич. традиции диалогов. Сам Л. упоминает в «Разговорах» о близкой ему индийской (ведической) системе различать «запись» и «разговор» («У индусов этому делению соответствовало в сочинениях суть и комментарий. Первой - открытие, то, что увидел этот человек и мог сказать только он. Второе - следствие, разъяснения и приложения, они могут со временем меняться»).

Философско-эссеистич. наследие Л. включает в себя 12 трактатов (Б.д.), написанных в нач. 1930-х (« Трактат о воде», «Исследование ужаса», «Объяснение времени», «Время», «<О преобразованиях >», «Последовательности», «Определенное (качество, характер, изменение)», «Строение качеств», «Созерцание движения», «О телесном сочетании», «Головокружение», «Сны ») и работу « Теория слов » (1935), посвящ. истории яз. При жизни не публ. Впервые подробно описаны Ж.-Ф. Жаккаром в кн. «Д. Хармс и конец русского авангарда» (1995), наиболее полная публ. В. Сажина - Л. « Исследование ужаса » (2005). Трактаты Л. представляют значительный интерес, в т.ч. для восстановления интеллектуального контекста тв-ва обэриутов / чинарей, их взаимовлияния, истории создания тех или иных текстов, круга общих тем.

Осн. понятиями, к кот. обращаются Л. и «чинари», являются непрерывность, настоящее длящееся время, бесконечность, категория события, целостность восприятия мира - фундаментальные понятия интуитивной философии. Отправной точкой изучения времени и пространства «чинарей» могла послужить кн. Н. Лосского «Введение в философию», а также идеи А. Бергсона, изложенные в его кн. «Творч. эволюция», «Материя и память: Иссл. об отношении тела к духу», кот. также могли быть восприняты через лекции Лосского или его кн. «Интуитивная философия Бергсона». Соответствующий интуитивному способу восприятия мира тип сознания воплощен в общечинарских понятиях «вестника» и «соседнего мира», введенных в «чинарский» оборот Л. и породивших целый ряд перекрестных текстов (Я. Друскин. «Вестники и их разговоры», «Признаки вечности»; Д. Хармс «О том, как меня посетили вестники», «Мыр», «Письмо к К. В. Пугачевой. 16 окт. 1933», А. Введенский <Серая тетрадь> и др.).

Особое место среди трактатов занимает «Теория слов», в кот. Л. делает попытку выявить и описать механизм происхождения и эволюции языка, взяв за основу не только исследования мифологов и историков языка (напр., Ф. Буслаева), но и методы биологич. науки, в частности идеи Н. Вавилова о наследственной изменчивости растений и географич. центрах происхождения видов («Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости» (1920, 1935), «Центры происхождения культурных растений» (1926) и др.). В центре концепции Л. лежит идея об «изначальных семенах слов», давших развитие языку: «...сто родоначальников дали жизнь бесчисленному ныне населению языка», «семя слова неуничтожимо и присутствует во всех словах своего рода; поэтому мы можем назвать его родовым элементом слова» («Исследование ужаса»). По Л., «слова хранят в себе свою историю; каждое слово хранит, точно тщательно запеленав, свою изначальную древность; слова передают друг другу при рождении свой родовой элемент как наследственный признак» (Там же). Л. составляет «таблицу исходных слов», являющихся «словами первого поколения», начиная отсчет от слова «БЫТИ». Словообразовательный механизм Л. представлен как процесс обмена общим языковым элементом: «...одно из семян слов становится смыслоутверждающей частицей, как бы всеобщей печатью языка, кот. прикладывается ко всем остальным семенам слов и, становясь вторым их слогом, свидетельствует об их зачислении в настоящие слова».

В кач-ве смыслоутверждающего элемента Л. называет «-ТИ» ― суффикс инфинитива в славянских яз. Представление Л. об особой роли инфинитива сближают «Теорию слов» и «цисфинитную логику» Хармса. Нельзя не согласиться с В. Фещенко, кот. называет языковую теорию Л. в одном ряду научных, паранаучных, худож. теорий обновления языка и его связи с вещным миром (теории Н. Марра, В. Хлебникова) (В. Фещенко. Лаборатория логоса: Языковой эксперимент в авангардном тв-ве. М., 2009).

В 1930-е работа над книгами для детей становится для Л., как и для его друзей и единомышленников Хармса, Введенского, Олейникова, осн. средством заработка и способом творч. реализации в офиц. лит-ре. Публикуется под псевд. «Л. Савельев» (наст. фам. - Л. - остается для трактатов). Наряду рев. тематикой Л. разрабатывает научно-популярное направление детской лит-ры, пишет книги по истории естествознания (« Следы на камне: История земли и жизни на ней (по книге В.-М. Рида) ») и воен. дела (« Будущим бойцам», «Рассказы об артиллерии», «Военная книга» ; в соавт. с Н. Никифоровым). Очерки Л. выходят на страницах «Бытовой газ.» (« Построим дирижабль »), «Ленинских искр» (« Необычайная история телескопа »). Сотрудничает Л. и в ж. «Сверчок» (Веселые картинки для маленьких ребят. 1937. Гл. ред. Н. Олейников). Большинство детских публикаций Л. широко обсуждались в критич. лит-ре и получили положит. оценку рецензентов (см. напр.: Ивантер Б. Воен. воспитание и детская лит-ра // Детская лит-ра. 1941. № 2) Подробная библиография рец. приведена И. Старцевым (Детская лит-ра. 1918–21. ОГИЗ, 1933; Детская лит-ра. 1932–39. М.-Л., 1941; Детская лит-ра. 1940–45. Детгиз, 1948).

Тема Первой мировой войны возникла у Л. неслучайно. Отец Л. служил в Лазарете для раненых бойцов, а во вр. тифозной эпидемии 1919 в сыпно-тифозном госпитале, здесь же некот. вр. работала и сестра Л., Нина. В «Разговорах» Л. сохранилась запись с предложением его друга, Д. Михайлова, написать совм. книгу «о последних днях перед войной 1914 года, о расцвете того времени и неизбежной, но все же неожиданной катастрофе. Люди, кот. суетились и решали. И вот, все кончено, невозвратимо» («Исследование ужаса»). Примерно в то же вр. Л. начинает работу над кн. « На земле, на воде, в воздухе » (во 2-м изд. ― « Рассказы о мировой войне »), изд. в 1936. Год спустя, во время кампании по «делу редакторов» (Васильевой. Любарской, Чуковской, Габбе, кот. обвиняли в создании «контрреволюционной группы Маршака»), кн. оказалась в центре внимания парторганизации ЛО «Детиздата». Написанная совм. с консультантом Военно-политич. академии им. Толмачева полковником Зубковым, книга прошла длительный процесс согласований и редактуры, на одном из этапов кот. была направлена на прочтение К. Радеку, а затем через Л. Брик В. Примакову, заместителю командующего ЛВО, в год выхода книги осужденным по делу «антисоветского троцкистского центра» (ЦГА ИПД СПб.).

В 1941 Л. участвует в совещании ЦК ВЛКСМ по вопросам издания военно-технич. лит-ры. В стенограмме его выступления (изд. посмертно) он высказывается против популяризации, его подход заключается в том, что «всякая книга - это какое-то письмо к определенной аудитории»; «работа должна начаться с того, что выработать какой-то <...> маршрут мыслей, маршрут, кот. соответствует тому событию, той аудитории, с кот. ты общаешься, и в то же время соответствует тебе самому, твоему складу мыслей» (Савельев Л. Четыре вопроса // Детская лит-ра. 1941. № 2).

Некот. замыслы Л., отразившиеся в «Разговорах» и в «Теории слов», нашли продолжение в его публикациях для детей. В довоен. годы Л работал над кн. « Человек », две главы из кот. были посмертно опубл. в ж. «Костер» (1945. № 10; 1946. № 2/3). В одной из них («Вещество жизни»), объясняя природу белка, Л. представляет процесс его формирования как обмен общей молекулой жизни, что отсылает к трудам К. Циолковского и заставляет вспомнить натурфилософскую лирику Н. Заболоцкого: «Человек убил птицу и съел ее мясо. И атомы, которые были когда-то воздухом и водой, потом цветочным соком, потом крылом бабочки, потом мясом птицы, станут теперь частью человека, может быть, кусочком его сердца или глаза, или мозга»; «Но это будет все тот же, или почти тот же кислородно-углеродно-водородно-азотный узор атомов. И вышила этот узор незабудка, а мотылек, птица, человек, получали его поочередно друг от друга, уже готовым...».

В нач. Великой Отеч. войны был призван в армию. Пропал без вести в нояб. 1941.

Соч.: Диалогическая поэма // Альм. Цеха поэтов. Кн. 2. Пг., 1921; «Солнце запало в чужие страны...». «Слушай тягу, да!» // Цех поэтов. Книга третья. Пг., 1922 (оба стих. перепеч.: Цех поэтов. II–III. Берлин, 1923); Исследование ужаса // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Bd. 27; Разговоры. Исследование ужаса // Логос. 1993. № 4; Сны // De visu. 1993. № 6 (7); Трактат о воде. Исследование ужаса. Головокружение. <О преобразованиях>. Последовательности. <Определенное (качество, характер изменения, постоянство или изменяемость)>. О телесном сочетании. Сны. Разговоры. Теория слов // «... Сборище друзей, оставленных судьбою»: А. Введенский, Л. Липавский, Я. Друскин, Д. Хармс, Н. Олейников: «Чинари» в текстах, док-тах и иссл.: В 2 т. / Сост. В. Сажин. М., 2000. Т. 1; Исследование ужаса / Сост., ред., комм. В. Сажин. М., 2005.

Лит.: Сов. детские писатели: Биобиблиогр. словарь. 1917–57. М., 1961; Александров А. Автор первых книг об Октябре (Л. Савельев Ленин идет в Смольный. Часы и карта Октября) // Звезда. 1968. № 2; КЛЭ / Гл. ред. А. А. Сурков. Т. 6. М., 1971; Писатели Л-да: Биобиблиогр. справочник / Авт.-сост. В. Бахтин, А. Лурье. Л.: Лениздат, 1982; Савельев Л. (Липавский Леонид Савельевич) // Лен. писатели-фронтовики: Автобиографии. Биографии. Книги / Авт.-сост. В. Бахтин. Л., 1985; Друскин Я. «Чинари» // Аврора. 1989. № 6; Jaccard J.-Ph. Страшная бесконечность Леонида Липавского // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Bd. 27; Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб., 1995; Дмитренко А., Сажин В. Краткая история «чинарей» // «...Сборище друзей, оставленных судьбою». М., 2000. Т. 1; Цивьян Т. Леонид Липавский: «Исследование ужаса» (опыт медленного чтения) // Цивьян Т. Семиотич. путешествие. СПб., 2001; Цивьян Т. Происхождение и устройство языка по Леониду Липавскому: (Л. Липавский. «Теория слов») // Там же; Сажин В. Мыслящий тростник, или Екклесиаст 1930-х гг. // Исследование ужаса. М., 2005; Жаккар Ж.-Ф. Кризис «текучести» в конце Серебряного века (О Л. Липавском и его поколении) // Жаккар Ж.-Ф. Лит-ра как таковая. От Набокова к Пушкину: Избр. работы о русской словесности. М., 2011.

Ю. Валиева