Кайдалов Анемподист Анемподистович

КАЙДÁЛОВ Анемподист Анемподистович [30.8. 1897, СПб. - 9.4.1987, Л-д] - поэт, филолог, литературовед.

Отец - Анемподист Титович Кайдалов, филолог и этнограф, служил в СПб. Публичной биб-ке в должности ст. библиотекаря, позже науч. сотрудника русского отд. Там же в юности работал старший брат К. Анатолий (убит на фронте в начале Первой Мировой войны). Мать - Мария Александровна Кайдалова (урожд. Потёмкина), пианистка, знала несколько европейских яз., дала детям хорошее начальное образование. Другом семьи был В. В. Стасов.

К. - коренной петербуржец, родился на Петроградской стороне. В 1920 К. потерял одного за другим обоих родителей и вместе с театром Балтфлота по оказии эвакуировался в Великие Луки. В Великих Луках прожил до начала Великой Отеч. войны, преподавал в школе и железнодорожном техникуме немецкий яз. Женился на уроженке Великих Лук Елене Павловне Шаповаловой.

Великие Луки, бывшие в дорев. время тихим провинциальным городком, волею обстоятельств стали центром культурной жизни эвакуированных артистов, художников и писателей СПб. (Пг). В книге воспоминаний А. П. Лопырёва «Город моего детства» упоминается участие К. в драм. спектаклях на сцене бывш. кинематографа «Модерн», переименованного к тому времени в «Коммуну».

В Великих Луках К. начал вести широкую просвет. работу. Один из его учеников, Ефим Баум, вспоминает: «В моей школе были замечательные педагоги, которых с чувством благодарности я часто вспоминаю. Особенно впечатляющей личностью был К., преподаватель нем. яз. Помимо глубоких знаний своего предмета, он был чрезвычайно эрудированным человеком в вопросах науки, искусства, литературы и музыки, очень любил природу. Он был энциклопедически образован, и мы часто обращались к нему с интересующими нас вопросами и всегда получали на них исчерпывающие ответы. Он нравился нам своей внешностью, интеллигентностью, педантичностью, доброжелательностью и уважительным отношением к ученикам. Человек среднего роста, худощавый, смуглолицый, с высоким открытым лбом, внимательным и пытливым взглядом, всегда аккуратно одетый, с приветливой улыбкой на лице. Казалось, он был полон внутренней энергией, целеустремленностью и жаждой деятельности. В нём угадывался физически закалённый и выносливый человек, готовый преодолеть любые трудности. <…> Отличительной чертой его характера была скромность».

В Великих Луках до начала Великой Отеч. войны К. вёл лит. кружок. Фронтовику Е. Бауму удалось сохранить неск. экземпляров рукописного ж-ла лит. кружка. В одном из них можно найти статью К. « О переводах с немецкого », где он обстоятельно анализирует переводы учеников из Шиллера и Гейне, делает замечания, даёт советы.

В 1942 К. призван на фронт, воевал под командованием маршала К. Рокоссовского, был командиром в разведке, дошёл до Берлина, награждён пятью боевыми орденами и медалями. Будучи отличным переводчиком с немецкого, по оконч. войны остался служить в Берлине, где оказал существенную помощь при расшифровке и переводе секретных нацистских док-тов. В окопах под пулями противника вступил в ряды КПСС.

В 1946 вернулся с фронта в Л-д, где после эвакуации училась в ЛГУ его дочь Нина.

Вернуться в Л-д было всегдашней мечтой К., но ему, коренному петербуржцу, герою Великой Отечественной, не просто было обрести возможность жить и работать в родном городе. После долгих мытарств Кайдаловы получили крохотную двухкомнатную квартиру в старом школьном здании на ул. Шкапина, 44, недалеко от Балтийского вокзала. Вместо отнятой войной, революцией и голодом пятикомнатной квартиры на Петроградской, с роялем и огромной домашней биб-кой, из которой К. ушёл, забрав с собой только фотографию погибшей от менингита матери, на ведомственной площади, без прихожей, ванной, горячей воды К. проживал в теч. 40 лет, до конца своих дней.

В общеобразовательной школе преподавал иностр. языки. В 1960 школа преобразовалась в ШРМ (Школу рабочей молодёжи) при Октябрьской железной дороге. В школьном дворе установили громадный железнодорожный вагон дипломатического образца 1920-го - учебное пособие-музей.

«Старинные гиганты-тополя - у входа под арку... Синие сумерки за окнами. Высокий потолок теряется в тени. Матерчатый оранжево-жёлтый абажур низко надвинут на квадратный стол в центре комнаты. Две стены и целый угол занимают книги. Стеллажи до потолка и стопки книг в несколько рядов - прямо на полу, тоже почти до потолка. Пианино, старый Bekker, тахта и письменный стол, аккуратно заставленный папками, довершают обстановку. Проходить лучше всего боком, вокруг обеденного стола. Комната тоже почти квадратная, маленькая, но если взглянуть вверх - возникает ощущение простора. Человеку, сидящему за письменным столом никак не дашь его возраста. Взгляд у него молодой. Несмотря на все свои болезни и боли К. до последних минут сохранил молодость души. Его улыбка, его живой юмор, его пренебрежение тяготами болезни и самоотверженная работоспособность - всё говорило в пользу этого...» (М. Швец, из предислов. к кн. К. « Помни небо »).

Деятельность К. не ограничивалась рамками школы. Увлечённый ботаникой, он создал клуб растениеводства в ДК им. Цурюпы на Обводном канале. Впоследствии на ул. Шкапина появилось здание зимней оранжереи. Не одно поколение шкапинских ребят с благодарностью вспоминают зимнее годы, проведённые рядом с чародеем-«мичуринцем» К.

Дом на Шкапина, 44 был полон музыки. Закончив в юности народную консерваторию, К. прекрасно играл на фортепиано, пел, сочинял музыку. В семье хранится не один десяток его муз. произведений. На муз. четверги Кайдаловых собирались друзья: певцы, музыканты, артисты Театра оперы и балета им. С. М. Кирова. По средам в доме собирались поэты и литераторы. Свой лит. кружок К. не бросал до конца жизни. Выездные занятия проходили и летом в дорогом его сердцу Токсове в народной биб-ке Тимошенко.

С годами поэзия стала гл. делом К. Имея за плечами великолепную поэтич. школу (в пролеткульте у Гумилёва, на лекциях Бальмонта и Брюсова, проходивших в Обществе Знаний на Литейном и даже на знаменитых домашних средах у Горького), К. по мере сил старался передать накопленное ученикам. Александр Милях, Наталья Гранцева, Игорь Капорский, Геннадий Храпков, Игорь Плященко, Александр Давыдов - далеко не полный список лит. студии на Шкапина. К. прививал своим ученикам опр. эстетические вкусы и высокие этические критерии: «Всё в мире создано Трудом. / Слова не забывайте эти! / Посеян хлеб, построен дом, / Ну, словом, всё на белом свете. / И песню, что певец поёт, / Любое гения творенье, / Всё Труд полезный создаёт. / Труду мы шлём благодаренье! / Талант и гений без Труда / Своей не проявляют мощи. / Зовет мой прост: трудись всегда. / И нет его верней и проще!»

Лит. опыт и уникальные энциклопедич. знания (несколько европейских яз., китайский, японский, латынь) делали его комментарии и помощь начинающим поэтам бесценными. В этом отношении К. был истинным меценатом и подвижником. Обучение шло в виде своеобразных творч. семинаров, на кот. К. был внимателен и необычайно тактичен. Все замечания высказывал ученикам с глазу на глаз. Его деликатность и уважение к личности собеседника были поистине выдающимися.

Интеллигентность и скромность К. наложили отпечаток и на его тв-во: «Собеседник один, но его мы на “Вы” называем. / Потому что в нём несколько “Я”, не один и не два. / Это надобно знать, мы об этом всегда забываем, / Ведь пред нами один собеседник, одна голова...»

К осн. кач-вам К. как поэта относится прежде всего универсальность. Будучи по образованию филологом, К. после войны окончил ЛГУ, занимался (даже увлекался) вопросами психологии, философии, лингвистики, искусствоведения, театр. искусства. Но любовь к поэзии доминировала.

Характер поэтич. речи К. - приглушённый и конкретный. Его образам свойственна точность, яркость и непритязательность, даже, невзыскательность. В его поэтике присутствует в явном виде та самая «неслыханная простота», о кот. мечтал Пастернак.

Интересны антологические верлибры и элегические дистихи К. «В мире меняется всё, / Сказал Гераклит справедливо. / Будет ли Время менять / Также и этот закон?». Поэзия К. не имеет ничего общего с примитивизмом и, тем более, с примитивностью. Это мудрая экономная простота мастера.

К. не стремился к показной (демонстративной) оригинальности и красивости. Он искал точности и верности в выборе слова и в создании образа. Его не заботило, современно ли будут звучать его стихи. «Стихи родились у поэта. / Он делится думой заветной / И в них свою выразил душу. / Он просит людей их прослушать: / “Судите их, добрые люди!” / И люди безжалостно судят... / Похож на убийцу и вора, / Покорно он ждёт приговора. / ...Стихи родились у поэта. / Скажи: преступление это?..»

Главным для К. были, говоря математич. языком, своеобразные необходимость и достаточность. В этом подходе поэт следовал акмеистич. традиции Гумилёва. Выразительные средства поэта - его «краски и кисти» сделаны из простого, но прочного мат-ла. Это относится к циклам « Раздумья », « Из дорожного блокнота », к альбомам « Лирический дневник », « Детство » и, конечно же, к могучему, пронзительному циклу философских стихов, написанных в конце жизни.

Присущ ему и мягкий тонкий юмор. «Я свою украшала комнату. / Я Шопена портрет повесила. / - Это чей? / - Моего знакомого, / Отвечала подруге я весело…»

В поэтич. идеологии К. одну из гл. ролей играет мечта. «Мы без мечты немыслимы, бессильны...», - писал Р. Рождественский. Стихи К. о мечте как-то по-особенному добры, мягки и лиричны. Они похожи на маленькие сказки.

К. всегда щепетильно, критически, предельно взыскательно относился к своему тв-ву. Для него поэзия - одухотворённое высокое ремесло. При этом поэт оставался романтиком в духе пушкинского «золотого» романтизма. Поэтич. кредо поэта - не только внутренняя свобода, но и внутренняя ответственность перед миром. Художник должен гореть, чтобы зажечь других. Равнодушие - смерть, пустота. К. помнил наизусть слова из «Апокалипсиса» Иоанна Богослова: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши <...> Ведаю твои дела, что ни холоден ты, ни горяч. Да холоден был бы ты или горяч! И так, раз ты тёпл... <...> изблевать тебя от уст Моих должен Я». Искусно и неординарно, ненавязчиво, но страстно, с долей доброй иронии напоминает поэт о гл. принципе Художника.

Всего в архиве поэта около трёх тысяч стих-ний.

В 2005 вышла кн. стихов К. « Помни небо! », благодаря его ученикам и внучке, изв. актрисе и педагогу Марине Юрьевне Кайдаловой. Актёрской профессии посвятили себя и правнучка, и праправнуки поэта.

Соч.: Помни небо!: Стихи. СПб.: Реноме, 2005.

Лит.: Баум Е. [О А. А. Кайдалове] // Великолукская правда. 1968. 4 окт.; Лопырёв А. П. Город моего детства. Л.: Лениздат, 1985; Швец М. [Предислов.] // Кайдалов А. Помни небо! СПб., 2005.

М. Швец