Казин Александр Леонидович


КÁЗИН Александр Леонидович [21.11.1945, Смоленск] ― критик, прозаик, философ, культуролог, искусствовед.

Из русских дворян. Отец - Шпарварт Леонид Александрович, воен. врач, майор мед. службы, коренной петербуржец, погиб в 1945 в Германии. Мать - К. Мария Борисовна, врач, капитан мед. службы, скончалась в 1986.

Школьные годы К. прошли на Петроградской стороне, где он заканчивал 8 классов школы № 91, располагавшейся поблизости от б. Введенской гимназии, где учился А. Блок. Аттестат зрелости получал в Школе рабочей молодежи, куда перешел после окончания восьмилетки.

В 1963 поступил на философский фак-т ЛГУ им. А. А. Жданова, кот. закончил в 1969. В 1972 окончил аспирантуру того же фак-та по специальности «эстетика», защитив канд. дис. « Проблема отношения искусства к действительности в русской эстетике нач. ХХ в. ». В 1990 защитил на философском фак-те МГУ докт. дис. « Диалектика художественного образа в совр. искусстве» .

Многие годы занимается педагогич. деятельностью: преподавал в Лен. ин-те культуры им. Н. К. Крупской, в Лен. Консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, РГПУ им. А. И. Герцена, на истфаке СПбГУ. В наст. время - и.о. директора Российского ин-та истории искусств (РИИИ), зав. кафедрой искусствознания СПб. ун-та кино и телевидения, Заслуж. работник культуры РФ.

Область творч. интересов К. охватывает широкий круг искусствоведческих и философско-эстетич. вопросов, связанных с историей и совр. состоянием русской культуры в пространстве культуры мировой.

Перв. публикация состоялась в 1971 в сб. «Герценовские чтения». Однако первой публикацией, наверное, следует считать стих. « Петропавловская крепость », напис. им в шестом классе и опубл. в школьной стенгазете: «Высятся старые стены / Над величавой Невой. / Волны, седые от пены, / Бьются о берег крутой. // Выше - гранитная кладка, / Узкие щели бойниц. / Травы, растущие в камне, / Крики летающих птиц. // А шпиль золотою иглою / Вершиной стоит в облаках. / И яркое солнце играет / В его золочёных листах».

Сегодня К. ― один из интереснейших религиозных писателей, философ и эстетик. Оставляя в стороне худож. прозу и критич. статьи К., можно сказать, что осн. вклад К. в совр. лит-ру и культуру в целом лежит в обл. религиозного осмысления им судьбы России и тв-ва некот. ключевых фигур, определяющих осн. русло русского мировосприятия и мироощущения. «К. рисует образную и цельную картину “русского мира”, как он сложился в духе, истории и культуре. Один из главных его постулатов, одна из концептуальных идей - понятие о “верующем разуме” как основополагающем, сущностном свойстве русской культуры. Он проводит эту мысль во многих своих книгах - и там, где философствует “напрямую”, и там, где пишет о русской литературе, о советском кино. Диапазон его интересов очень велик - от Пушкина и Тютчева до Тарковского и Шукшина…» (М. Фомина. Продолжатель дела русского религиозного художественного ренессанса).

К. ― основатель нового типа лит-ры - не образов, а мысли. Движение мысли - осн. сюжет любого произведения К., будь это чистое философствование или литературоведческое исследование. К. пишет о жизни не на мат-ле разноликого бытия, а на мат-ле его худож. и религиозно-философского отражения. В автобиографич. романе « Александровский сад » К. рассказывает, как он в силу обстоятельств стал заниматься киноведением. «Разумеется, ― признается он, ― я не собирался становиться искусствоведом и оставлять философию - я задумал философствовать на материале кино». Это важное признание. Здесь К. обозначил принципиально характер своего тв-ва. Философ по образованию и по призванию, он философствует на мат-ле лит-ры, кино, искусства в целом. Образную ткань произведений он пропускает через верующий и философствующий разум, осмысливающий крестный путь России. Да и сама философия для К. «является одним из родов литературы, подобно роману, лирике или драме».

Как религиозный писатель К. рассматривает божественный замысел о России на примерах из обл. культуры. Рецензируя книгу К. « Великая Россия », В. Ефимовская отмечала, что «книга насыщена множеством художественных образов, эстетических систем, связанных с выдающимися русскими именами, наполнена известными литературными героями…». Все эти герои стоят на единственно возможном, по К., русском пути - пути ко Христу. Среди этих героев «митрополит Илларион, прп. Сергий Радонежский, прп. Иосиф Волоцкий, государственные деятели, такие как Петр I, русские философы Киреевский, Чаадаев, Леонтьев, Соловьев, поэты Пушкин, Тютчев, Блок, Твардовский и их поэтические герои. Выдающиеся русские прозаики Достоевский, Булгаков, Солженицын и их литературные персонажи…» (Портрет. О книге А. Л. Казина «Великая Россия»).

Судьбу России К. рассматривает только в религиозно-провиденциальном ракурсе. Создатель уготовил России крестный путь, кот. и определяет ее историю вплоть до революции и новейших испытаний, выпавших на долю русского человека. Т.о. К. накладывает на картину мира, а равно и на лит-ру православную матрицу, с помощью кот. он определяет ход событий и дает им оценку. Это нравственно-религиозная сетка координат является для него ключом ко всему и универсальным мерилом. Всё это он определяет как «верующий разум», кот., впрочем, лучше можно охарактеризовать через православное вероучение. Его мысль виртуозна, К. выказывает в своем тв-ве широчайшую теоретич. оснащенность, позволяющую ему вписывать русскую мысль в общемировой, а особенно в православный контекст. Однако сколь бы ни были основательны его выводы и суждения, они едва ли могут быть абсолютными, поскольку у них все-таки есть опр. предел, поставленный христианским вероучением, точнее православием и всем его теологич. инструментарием.

Характер мышления К., обусловленный глубоко прочувствованным постулатом о «верующем разуме», особенно ярко проявляется в его осмыслении тв-ва А. С. Пушкина, выраженном в кн. « Русские чудеса ». В размышлениях К. о Пушкине много интересного и совершенно самостоятельного. Несмотря на нестандартность его определений о поэте, практически всё, что он говорит о сказках Пушкина, можно принять за истину. И, наверное, так оно и было бы, если бы К. рассматривал православное учение как некую схему, а не как критерий истинности, т.е. если бы христианство для него было условной, а не безусловной истиной. Для К. же православие – истина безусловная и абсолютная. И в этом смысле едва ли можно говорить о Пушкине как о великом православном поэте. Великий, но не православный. У Пушкина главное то, что он Поэт. Поэт в высоком смысле. Но для К. религия выше поэзии, и поэтому он не делает Пушкина православным, хотя и с определением «великий». Если бы К. христианское вероучение воспринимал как символ, как условную систему ценностей и накладывал ее на тв-во Пушкина, то он мог бы сказать, что Пушкин, не будучи правоверным (или ортодоксальным) православным, тем не менее близок православному мировосприятию и пониманию ценностей мира. Но К. принимает учение христианства о сотворении мира как единственную истину, после чего он и о Пушкине говорит в русле соответствия и несоответствия православию. Всё это сегодня очень актуально для понимания русской культуры в целом и для лит-ры в частности.

К. ― автор книг по философии, культурологии, эстетике, многих лит. и публиц. статей, вызывавших широкую полемику. В посл. годы он обращается к автобиографической прозе, создает роман « Частицы бытия », в кот. прослеживает свой путь от детства до сегодняшнего дня.

Среди последних трудов К. - четырехтомник « Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ - начала ХХI века » (отв. редактор-сост., соавтор, 2016–18) и коллективная работа « Фундаментальные основания государственной культурной политики России » (отв. редактор-сост., соавтор, 2017).

К. публ. в ж. «Новый мир», «Вопросы философии», «Москва», «Всерусский собор», «Нева», «Родная Ладога», в «ЛГ», в газ. «СПб. ведомости» и др.

Член СП России с 2001, Союза кинематографистов. Член исполнительного Совета обществ. организации «Собор православной интеллигенции СПб.». Лауреат Всерос. литературной премии «Александр Невский» СП России, а также Всерос. православной лит. премии им. св. блгв. кн. Александра Невского (2013).

Соч.: Образ мира. Искусство в культуре XX в. СПб., 1991; Русское философское кино. Последнее Царство. Русская православная цивилизация. СПб., 1998; Философия искусства в русской и европейской духовной традиции. СПб., 2000; Русская красота. СПб., 2003; Россия и мировая культура. СПб., 2004; Великая Россия. Религия. Культура. Политика. СПб., 2007; Верующий гений. Осн. принцип русской культуры. СПб., 2010; Русские чудеса. История и судьба. СПб., 2010; Двойное солнце. Пушкин и Достоевский в русской метафизике. Изд-во «Ламберт» (Германия), 2011; Александровский парк: роман-биография // Родная Ладога. 2012. № 3; Сорок лет спустя // Невский альм. 2014. № 6 (79); Первый и последний. Учебник русского. СПб.: Родные просторы, 2015.

Лит.: Роднянская И. Заметки к спору // Новый мир. 1989. № 12; Бочаров А. Мифы и прозрения // Октябрь. 1990. № 8; Ефимовская В. Портрет. О книге А. Л. Казина «Великая Россия» // Петерб. лит-ра на рубеже веков: сб. СПб., 2011; Биобиблиогр. справочник СПбО СП России / сост. А. И. Белинский. СПб., 2011; Фомина М. Продолжатель дела русского религиозно-художественного ренессанса // Интернет-портал «Русская народная линия» < www.ruskline.ru >; Сумасшедшая // Невский альм. 2015. № 2 (81); Круглов Р. Аршином не измерить: О кн. А. Казина «Первый и последний. Учебник русского» // Невский альм. 2016. № 1 (87); Скотникова Г. В. Рец. на книгу «Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ - нач. ХХI века», т. 1 // Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. 2017. № 1; Фомина М. Эпоха стали, крови и больших перемен // Лит. газета. 2018. № 1–2.

В. Кречетов

  • Казин Александр Леонидович