Крыжановский Андрей Олегович
КРЫЖАНО́ВСКИЙ Андрей Олегович [13.2.1950, М. - 1.12.1994, СПб.] - поэт, прозаик.
Родился в семье ученого-энтомолога, проф. ун-та. Внук драматурга Евг. Шварца, оказавшего на будущего поэта заметное влияние. От этой родовой смеси, вероятно, возник интерес К. к лит-ре, музыке, авиации, космонавтике и мат-ке одноврем.
С юных лет жил напряженной духовной жизнью, отличался широким кругом интересов. Стихи слагал с детства, обладал редким даром поэтич. импровизации. «Андрей брал наугад записки с предложенными темами - и читал стихи, - вспоминал его друг Д. Равинский. - Это были не буриме, не бойкое виршеплетство это были стихи. Настоящие… Лишь одну предложенную тему Андрей тогда не смог “воплотить”. В записке было написано: “Все хорошо! Все хорошо! Все хорошо!!!” Андрей начал, но вскоре сбился и, со своей извиняющейся улыбкой, объяснил: “Так не бывает…”». Возможно, с этой природной легкостью версификации связаны изв. недостатки некот. ранних стихов К.: многословие, рассудочность. О времени (поэтич.) взросления писал: «Как труден мне из детства переход / во взрослость. Я хотел остаться в детстве, / а жизнь рекой то радостей, то бедствий / уже включилась в дело и несет…».
Учился в лен. математич. школе № 30, по окончании кот. в 1967 поступил в Воен. мех. ин-т, но той же зимой перенес тяжелый грипп, давший осложнение на сердце. За время болезни обратился к истории России, прочел «Петра Первого» А. Толстого, недоумевал: «Меня всегда удивляло, что в то время, как во всей Европе были каменные дома, дворцы, современные города, механики, математики, Шекспир, Мольер, Корнель, Расин, Лафонтен, суперинтендант Франции господин Фуке, три мушкетера и буржуазные революции в Голландии и Англии, в России носили кольчуги и панцири, бояре ходили в трех шубах и смотрели в слюдяные окна, дома были деревянные, а литературы не было вовсе. Странно, странно… Петр, безусловно, очень положительная личность…». В 1968 оставил Воен.-мех. и перешел на филологич. фак-т ЛГПИ им. А. Герцена (окончил в 1974).
Для дипломной работы К. выбрал «Преступление и наказание» Ф. Достоевского и напис. выпускное соч., высоко оцененное акад. Г. Фридлендером, кот. предложил выпускнику ЛГПИ принять участие в комм. академ. ПСС Достоевского (1972–90). Комментарии К. опубл. в 15 т. (1976) и 26 т. (1984) ПСС классика. К. решил было поступить в аспирантуру ИРЛИ, но получил отказ, т.к. в то вр. Пушкинскому Дому требовались специалисты по Салтыкову-Щедрину. И К. устроился преподавателем русской лит-ры в ПТУ. Позже, в кон. 1980-х, он писал, что поступление в аспирантуру могло бы «высушить его как поэта». Но большая пед. нагрузка в училище мешала К.: «Отсюда надо уходить, - запишет он 22.1.1975, - так или иначе – работы много, денег мало и никаких надежд на самосовершенствование нет» (Речитатив. 1996. № 1–2). Он устроился оператором котельной при ЛГПИ, дежурства в кот. предоставляли ему своб. время. Эту работу он не считал, однако, неким временным прибежищем, удобной «нишей» для фрондирующего «поэта-кочегара», к делу подходил ответственно и вскоре «вырос» до поста гл. механика, о чьей плодотворной деятельности, о наведенном им порядке через много лет вспоминали бывшие подчиненные. «Я вообще так воспитан, что любую работу стараюсь делать хорошо», - признавался К. Обретенный опыт отразился в стихах: «Автопортрет в знакомом антураже: / верхи котлов в пыли и хлопьях сажи, / огонь, чугун, вода и вечный бич / таких котельных - ломаный кирпич; / в стене дыра, а в ней лежит, как мячик, / себе хвостом нагрудник щекоча, / довольный кот - он тоже род бича, / до вечера свернувшийся в калачик…».
Философские и гражданские позиции К. вырабатывались в мучительных раздумьях, спорах, в т.ч. с самим собой. «Слишком уж что-то этот самый мир стал несимпатичным и безнадежным…» - писал он в 1975. К. увлекали различные стороны жизни, он старался всё осмыслить, обращался к классикам философии, старался сопоставить свои мысли о смысле бытия с их толкованиями. И все это отражалось в его поэзии: «Я пил вино. Я мудрости слепящей / Изведал больше всех. Я строил, я любил, / Я предан был и смерти ждал разящей, / Но кто так смел, что изречет: я жил». Это четверостишие ― будто бы переведенное из «Экклезиаста».
По мере напис. стихов К. группирует их в сб. - « Идешь один… » (1980) и « Странник » (1984). Они не заинтересовывают ни одно изд-во. Конференция молодых писателей Северо-Запада 1987 реком. «Сов. писателю» сб. стихов К. « Звездный муравейник » к публ. Руководители конференции заручились и поддержкой Е. Евтушенко: «Мною внимательно прочитана рукопись книги Андрея Крыжановского “Звездный муравейник”, - писал он. - Лично я не знаком с ним, и мой отзыв абсолютно объективен. Книгу отличает завидная профессиональная надежность формы, выношенное содержание. Мне известно, что эта книга – 3-й год в Вашей редакции… Если “тянучка” с этой книгой будет продолжаться, боюсь, что мне придется печатно высказаться по этому поводу. Это Вам мой добрый совет, а никакая не угроза. Потом Вам же самим стыдно будет за то, что Вы эту книгу держали так долго под сукном. Рекомендую книгу Крыжановского к печати». И подписал: «Секретарь СП СССР, лауреат Гос. премии СССР Евг. Евтушенко». Однако сб. К. пролежал еще три года и был вып. в составе кассеты «Октава» в 1990. Поэт предстает здесь уже в своем зрелом качестве, мысль становится завершенной, заостренной, порой до парадоксальности, самый стих обретает упругость и точность: «Бессонница, работы лучший друг, / круг от настольной лампы, а вокруг / знакомых книг осмысленная давка ― / чужие голоса, металлолом, / который, как в мартене, под пером / хозяина проходит переплавку. / Читаешь днем: “Поэзия - добро”, / а ночью спотыкается перо / о формулу, в которой однобокость / заключена, и подбивает бес / вписать над строчкой, ей в противовес: / “Поэзия - знак равенства - жестокость”». В сб. вошла небольшая часть стихов из «Странника» и одно из «Идешь один…» - « Памяти Д. Д. Шостаковича » (1975): «…Это странный мир / разъединенностей полярных, / где символ времени – пунктир, / а значит с нами все страшней / происходящего в природе - / мы отделились от корней, / их нет ни в почве, ни в народе». В предисл. к сб. Е. Игнатова писала, что «эта книга – об обретении корней, о поисках нравственной опоры – в любви, в сострадании человеку, в культуре», и отмечала: «Мне хотелось отметить цветовую яркость, предметность и точность детали в стихах Андрея Крыжановского. И присущее лучшим из них глубокое дыхание, вольную естественность подлинной поэзии».
В 1991 принят в СП СССР, вскоре избир. зам. председателя секции поэзии, а позже предс. Казалось, теперь журналы предоставят поэту свои страницы. Однако лишь четыре стих. опубл. в «Звезде». В 1992 К. затевает на свои средства, кот. едва хватает на жизнь, ж. поэзии «Речитатив» (первый и единственный в стране поэтич. ж.) с подзаг. «Поэзия, эстетика, критика», в кот. собирается печатать молодых, начинающих поэтов. Ему удалось собрать 4 номера, но он успел изд. лишь первый, выпущ. тиражом в 50 экз. Жена К. продолжила его дело. Последующие выпуски имели тираж 500 экз., а иногда и 1000. Всего выпущ. 8 номеров. Один из последних, № 1–2 за 1996-й, посвящ. самому К. В номере помещено большое кол-во его стихов, рассказы, часть переписки, воспоминания о поэте. А часть № 1 за 1997-й посвящ. 100-летию деда К. – Евг. Шварцу, где опубл. лучшее, что им было напис. в жанре поэзии, а также « Из неопубликованного » самого К.
«Стихи Андрея философичны, но это не философские стихи, кот. не могут устоять перед соблазном афоризма, - как бы подводил итоги Н. Крыщук. - В них он по-настоящему, т.е. по составу мысли и переживания, сложен, но именно поэтому же никогда не эффектен. И петербургские они не по тематике и не в силу прописки автора, а потому, что подчеркнуто архитектурны в своем строении, соразмерны сосредоточенности и экономны при выборе слов».
К. умер внезапно от сердечного приступа.
Соч. : Стихи // Молодой Л-д. Л., 1989; Звездный муравейник. Л., 1990; Разбитую чашу не склеишь навеки… Входит, как будто готовый открыться… Смотрят с овального дагерротипа… Стансы // Звезда. 1990. № 11; Один из многих // Новый мир. 1991. № 1; Заявочный столбик // Васильевский о-в. 1991. № 1; Когда нельзя помочь // Уроки гнева: Сб. Вып.
Лит. : Гампер Г. Испытание абсурдом // Звезда. 1991. № 6; Крыщук Н. Портрет на фоне ист. пейзажа: К 10-й годовщине со дня смерти // Звезда. 2004. № 12.
Евг. Биневич / И. Фоняков
