Оцуп Николай Авдеевич


О́ЦУП Николай Авдеевич [23.10(4.11).1894, СПб., Царское Село - 28.12.1958, Париж, похоронен на кладб. Сен-Женевьев де Буа] - поэт, литературовед, мемуарист.

Потомок испанских или португальских евреев, носивших фамилию Лопес или Лопец. Отец поэта, в молодости принявший православие, служил секретарем заводчика Шмидта в СПб. Трое двоюродных братьев О. - Александр, Иосиф и Петр - изв. фотографы. Разнобой с ударением в фамилии (Оцу`п и О`цуп) вызван тем, что в эмиграции, приняв французское подданство, поэт и фамилию свою стал произносить «на французский лад» - с акцентом на посл. слог.

О. учился в Царскосельской Николаевской гимназии, связанной в истории русской лит-ры в перв. очередь с двумя именами: ее директора И. Ф. Анненского и закончившего ее Н. Гумилева. Любопытно, что старшеклассник О. будет приглашен репетитором в семью Хмара-Барщевских, родственников Анненского, а позднее судьба сведет его и с Гумилевым.

Окончив гимназию в 1913 с золотой медалью, О. уезжает в Париж, где слушает в Коллеж де Франс лекции Анри Бергсона. В связи с объявлением войны он возвращается в СПб., где поступает на ист.-филологич. фак-т СПб. ун-та. Начав писать стихи в гимназич. годы, в 1916 О. уже «принят» у Мережковских. В 1918 он поступает на работу в изд-во «Всемирная лит-ра». Там знакомится с Н. Гумилевым и вскоре становится членом 3-го «Цеха поэтов». Перв. поэтич. сб. О. «Град» увидит свет в год гибели Гумилева (1921). Печально, что и брата О. Павла постигнет та же участь. К. Чуковский в дневнике 19 янв. 1920 запишет: «Вчера утром звонит ко мне Ник. Оцуп: нельзя ли узнать у Горького, расстрелян ли Павел Авдеич (его брат). Я позвонил, подошла Марья Игнатьевна. - Да, да, К. И., он расстрелян...» (Чуковский К. Дневник. 1901–29. М., 1991). Два др. брата О. оставят свой след в русской лит-ре, во всяком случае - в ее эмигрантской ветви. Это Александр и Георгий О., известные под псевд. - Сергей Горный (А. Авдеев) и Георгий Раевский.

Осенью 1922 О. эмигрирует в Германию, где развивает активную изд. деятельность: переиздает три альм. «Цеха поэтов», выпускает новый, четвертый. Во Франции, куда он переезжает, выходит втор. поэтич. сб. О. «В дыму» (1926) и отдельно изд. поэма «Встреча» (1928). В 1930 в Германии выходит краткий обзор русской послерев. поэзии О. «DieneuerussischeDichtung» .

В 1930–34 О. - гл. ред. парижских «Чисел», в программе кот. оппоненты усматривали как «эстетизм», так и нарочитую «аполитичность». Впрочем, как гл. ред. ж-ла, О. открыто объявлял, что отказывается «философию Бергсона и романы Пруста обсуждать не иначе, как в смысле их пригодности для борьбы с коммунизмом» (Оцуп Н. Современники. Париж, 1961), к чему склонялись более воинственно настроенные литераторы как по одну, так и по др. сторону «железного занавеса». Во втор. пол. 1930-х начинает работу над «Дневником в стихах» и пишет роман «Беатриче в аду» (1939), посвящ. жизни русского Монпарнаса.

После объявления войны (1939) записался добровольцем во французскую армию. Был арестован в Италии, бежал из тюрьмы, снова арестован и заключен в конц. лагерь. После нового побега он до конца войны сражался в рядах итальянских партизан, был удостоен воинских наград.

В 1950 увидел свет «Дневник в стихах» О. С 1951, получив в Сорбонне докт. степень за работу о Гумилеве, О. преподает в «Эколь Нормаль». В 1958 он пишет пьесу «Три царя» , а в 1961, уже после кончины поэта, выходит двухтомное собр. стих. О. «Жизнь и смерть» и двухтомник его литературоведческих работ.

Г. Струве очерк об О.-поэте заканчивал так: «Придет, пожалуй, время, когда Оцуп-лирик будет поставлен выше Георгия Иванова с его нигилистическим „эпатажем”». Сама по себе попытка сравнения с Г. Ивановым, на тот момент безусловно «поэтом № 1» эмиграции, для любого была бы почетной. Др. вопрос: имел ли подобный прогноз под собой реальную почву? Пожалуй, нет, ибо вызван был в первую очередь личной неприязнью Струве к Г. Иванову.

П. Бицилли писал в 1928 о сб. О. «В дыму» : «...стихи О. доставляют то большое удовольствие, что никакой „прием” из них не выпирает и что „формализму” здесь поживиться нечем». В финальном четверостишии сб. «расшифровывалось» его название: «Но, знаешь, я уверился в дыму / Страстей и бедствий, проходящих мимо, / Что мы не помогаем никому / Печалью, временами нестерпимой». Итак, установка на естественность поэтической речи (отсутствие «приемов»), стоическое преодоление «дыма страстей». Добавим к этому сдержанность и сосредоточенность - превосходные человеч. кач-ва, кот., по мнению ряда современников, в полной мере был наделен О., но кот., наверное, едва ли способствуют реализации собств. лирич. начала. В лирике О., строго выдержанной в акмеистич. традициях, нет откровенных провалов. Но, к сожалению, не так много и «парений». В связи с этим следует отметить и весьма сдержанные отзывы об О. К. Чуковского (Дневник. 1901–29. М., 1991) или В. Яновского в «Полях Елисейских» (СПб., 1993).

Своеобразным поэтич. «рекордом» следует признать «Дневник в стихах» О., «лирич. роман в форме не столько дневника, сколько испещренного бесчисленными отступлениями и размышлениями повествования» (Г. Струве), роман в стихах, более чем вдвое (16 000 строк) превышающий по объему «эталон жанра» - «Евгения Онегина». О., любитель и большой знаток тв-ва Данте, проводит своего лирич. героя через круги «земного Ада» XX столетия в сторону «Рая» - земной, но обладающей несомненной «трансцендентальной проекцией» любви.

В кач-ве литературоведа именно О. ввел в употребление словосочетание «Серебряный век» применительно к русскому культурному Ренессансу нач. XX столетия (ст. «„Серебряный век” русской поэзии», 1933). Впрочем, точности ради следует заметить, что термином «Серебряный век» пользовались и немецкие литературоведы XIX в. (применительно к послегетевской эпохе), и Вл. Соловьев, прилагая его к поэзии Фета, Тютчева и Полонского, а В. Розанов в «Мимолетном» (1915) без каких-либо оговорок использовал выражение «Серебряный век» уже в его нынешнем значении. Правда, «Мимолетное» было изд. только в наше время.

Соч. : Океан времени: Стих-я. Дневник в стихах. Статьи и воспоминания о писателях. СПб., 1993; Три царя. Париж, 1958; [Стихи] // Русские стихи 1950–2000 гг.: антол.: в 2 т. / сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. М., 2010. Т. 1; Стихи // Царскосельская антология / сост., вст. ст., подгот. текста и прим. А. Ю. Арьева. СПб.: Вита Нова, 2016.

Лит. : Бахрах А. О Н. Оцупе // Мосты: альм. Мюнхен, 1962. Кн. 2; Ильин В. Н. Памяти Оцупа // Возрождение. Париж, 1965. № 161; Аллен Л. С душой и талантом...: Штрихи к портрету Н. Оцупа // Оцуп Н. Океан времени. СПб., 1993; Струве Г. Русская лит-ра в изгнании. Париж-М., 1996; Яковлева Е. Аркадий Руманов и братья Оцупы // Зарубежная Россия 1917–39. Сб. ст. Кн. 2. СПб., 2003; Чиннов И. О «Числах» и «числовцах» // Письма запрещенных людей: Лит-ра и жизнь эмиграции. 1950–80-е гг. М., 2003; Оцуп Р. Оцупы - моя семья. СПб., 2004; Чуковский Н. К. О том, что видел. М., 2005; Флейшман Л. На заре «тамиздата» // Russian Lterature in the West. Part 2. Stanford, 2008.

В. Бобрецов

  • Оцуп Николай Авдеевич