Пучнин Игорь Владимирович

ПУЧНИ́Н Игорь Владимирович [3.11.1966, г. Бокситогорск Лен. обл. - 3.8.2009, г. Тихвин Лен обл., похоронен в Бокситогорске] - поэт, художник.

По окончании школы служил в вооруженных силах, в танковых войсках, в Монголии. После армии поступил в Лен. ин-т текстильной и лёгкой промышленности, окончил два курса. В дальнейшем избрал путь самообразования, постигал азы изобразительного искусства, изучал лит-ру, историю и философию самостоятельно. Рисовал, делал гравюры, писал стихи. В числе его близких друзей и, в опр. мере, наставников был Владимир Гоос - легендарная фигура лен. андеграунда, талантливый художник. Близким другом П. был поэт Олег Григорьев, сыгравший важную роль в формировании художеств. и поэтич. мировоззрения П. П. часто бывал у Григорьева дома, туда же приходили художники (Свет Остров, Геннадий Устюгов, Флоренский, Шагин, Шемякин, Елена Новикова и др.) и поэты. С 1989. П. два десятилетия жил и работал рядом с женой и другом, художницей Еленой Новиковой. С сер. 1990-х и до конца жизни П. дружил с талантливым художником-митьком Владимиром Яшке.

В 1992 в самиздате вышла первая кн. П., « Deka-Dancing » (100 экз.), кот. он сам проиллюстрировал.

В 1993–95 П. входил в группу художников «Железные семечки». Её участниками были Юрий Штапаков, Светлана Щербинина, Максим Киселёв, Андрей Максимов, Елена Новикова, Митя Зацарный. Художники много работали в области печатной графики, писали живописные полотна. Их отличала одна общая черта - ироническое отношение к действительности и особое внимание к деталям. Примечателен фестиваль группы «Железные семечки» в 1995 - каскад отдельных выставок, пять раз сменявших друг друга в небольшой галерее «Серебряный век» при музее Анны Ахматовой.

В предисловии ко второй кн. П. (2005) и названной автором « запасная книжка » (именно так - с маленькой буквы) поэт и критик М. Швец писал: «Книга, которую вы видите перед собой безусловно - довод в пользу поэта. Такие философско-мистические стихи необходимо читать вдумчиво и медленно, а хочется прочесть залпом, как всякое захватывающее, динамичное, сюжетно-напряжённое произведение. В них присутствует то, что называют искра Божия. Корни этой поэзии, поэзии талантливой, нестандартной, очаровывающей своим “высоким косноязычием” и “грамматическими ошибками”, можно найти у Верлена, Анненского, Гумилёва. Кроме того, автор, “как ребёнок своей эпохи”, занимается поиском, версификацией. Элементы конструктивизма, каламбуры, новаторские формы и тенденция к опрощению сближают его с обэриутами, с Олегом Григорьевым. Последний был не только в литературе, но и в жизни его учителем, старшим другом и творческим авторитетом. Стихи Игоря действительно напоминают “полустёртую музыку вращения небесных сфер”. Подспудное сюрреалистическое ожидание придаёт им своеобразный, самобытный колорит недоговорённости. Несбыточность и недовоплощённость являются сами по себе мощной категорией искания. Обманчивость ожидания становится движущим принципом. Стихи становятся поэзией. Их отличительной чертой являются интуитивные ассоциации, передача мысли через аналогию, подчас алогичную, но, тем не менее, узнаваемую, говорящую. Земной мир для поэта - “яростная мишура” - тот самый “волшебный сор”, из которого растут стихи, “как лопухи и лебеда”. За внешней атрибутикой обнажённой до самых вен реальности чувствуется глубина и масштаб мысли…»

Впервые работы художника П. широкая публика увидела в 1989. Он работал в различных графич. техниках: акварели (графическая живопись), монотипии, высокой печати на металле, но предпочтение отдавал офорту, раскрашивая вручную акварельными красками каждый оттиск. Его графич. листы легко узнавались по характерному почерку и художественно-образному решению и получили признание среди творч. интеллигенции.

Если рассматривать работы П. в контексте художественных традиций СПб., заметно, что определяющими для художника являлись крайние точки диапазона - барочная петербургская гравюра и лен. андеграунд, где П. был признан как интересный автор. Его вдохновляли старые европейские гравюры рукописных и первопечатных фолиантов, магические таблицы алхимиков, готические чудовища, фантастические сюжеты Северного Возрождения и старинные географич. карты. Особое внимание П. уделял деталям, заполнявшим пространство офортного листа, с бесконечным терпением и видимым удовольствием прорабатывал их.

В обыгрывании географич. карт заключена квинтэссенция худож. тв-ва П. Как будто продолжая знакомую с детства игру в далёкие выдуманные страны, он сумел сохранить и воплотить в своём творчестве юношески-романтическое чувство, превращающее в эстетич. радость наивный поиск сокровищ среди драгоценной путаницы полузабытых знаков. «Вечная тема - пути-дороги. / t / "Вечная тема – пути-дороги."Кораблик плывет по морю. / В обещанные сроки / Не возвратятся герои. // Кого съедят, кто утонет - / То мстят жестокие боги. / Пусть мачта скрипит и стонет, / И все погибнут в итоге. // Но всё же один вернётся, / Сквозь смерть и дурные вести. / И то, что один вернётся, / Без этого не было б песни».

Немалый интерес представляют записные книжки П. - десятки небольших блокнотов, испещрённых причудливыми рисунками, орнаментами, стихами, коллажами, цитатами из неведомых книг. В этих своеобразных интимных дневниках, отмеченных печатью сверхреального сознания, П. как художник и поэт полностью отдавался спонтанному самовыражению, отнюдь не рассчитывая на постороннее прочтение и зрительскую аудиторию.

Один из последних циклов художника « Пит. Алфавит » - целиком посвящён СПб. и построен на виртуозном перевоплощении ключевых, знаковых видов города в очертания букв. Здесь нарочитые небрежности, «неуклюжести», «наивности» и случайности тонко диссонируют со строгим, стройным видом Северной столицы. В этом цикле особенно заметна ирония и самоирония, кот. пронизывают всё его тв-во.

Парадоксальное мышление, окрашенное доброй иронией, проявляется во всём тв-ве П. философа и лирич. фантазёра, всегда стесняющегося своих романтич. увлечённостей, неуместных по его ощущениям во времена торжества прагматизма.

«Мы в небеса запускаем легко / t / "Мы в небеса запускаем легко"Девочек, к ним привязав верёвочки. / Они в облаках высоко / Крохотные, будто Дюймовочки. // Ветер рвёт верёвку из рук, / Режет пальцы верёвка. / Не удержать нам наших подруг: / Опыта нет и сноровки. // Быть привязанными не хотят, / От нас навсегда улетают. / А рядом девчонки красивых ребят / В кукол, шутя, превращают. // Чтобы не были совсем голые, / Девочки им шьют одёжки. Пупсы лежат бесполые, / Гладят девочкам ножки. // Ловко к ним привяжут верёвочки. / А там, в небесах, высоко / Девочки, будто Дюймовочки / Исчезают легко».

Наиболее полное собр. стих. П. издано посмертно - « Я родом из Эдема » (2011), книга проиллюстрирована офортами автора.

Соч.: Deka-Dancing. [Самиздат], 1992; Запасная книжка. СПб.: Полэкс, 2005; [Стихи] // Туманный альбиСон Петербурга. СПб., 2004; Я родом из Эдема. СПб.: Реноме, 2011; [Стихи] // Антология одного стихотворения. Кн. 2. В поисках утраченного Я. СПб.: BBM, 2012.

Е.Новикова, Н. Благодатов, Д. Северюхин