РЕЙН Евгений Борисович [29.12.1935, Л-д] - поэт, переводчик, сценарист, эс­сеист.

Родился в интеллигентной семье (отец, по­гибший на фронте, был архитектором, мать преподавала немецкий яз.). В 1959 окончил Лен. технологический ин-т холодильной промышленности. В это же время знакомится с группой поэтич. единомы­шленников, входит в «ахматовскую четвер­ку» (И. Бродский, А. Найман, Д. Бобышев), начинает изредка печ. в журн. периодике, переводит с подстрочника стихи с армянского, грузинского, казахского, туркменского, уз­бекского, эстонского яз., а также английскую, индийскую и арабскую поэзию, пишет книги для детей, создает более 20 киносценариев, в т.ч. « Моя жизнь - Россия » (об А. Ку­прине), « Чукоккала » (о К. Чуковском) и « Время Лермонтова ». Является участни­ком и составителем поэтич. раздела диссидентского альм. «МетрОполь» (1979).

Перв. кн. стихов Р. « Имена мостов » вышла в 1984. На нее откликнулся в ежене­дельнике «Лит. Россия» статьей «Горбушка пирога» Е. Евтушенко. В 1987 Р. был принят в члены СП СССР. Со вр. горбачевской перестройки он регулярно изд. сб. стихов: « Береговая полоса» (1989), «Темнота зеркал» (1990), «Непоправимый день» (1990), «Против часовой стрелки» (1991), «Нежносмо...» (1992), «Избран­ное» (1994), «Предсказание» (1994), «Стихи» (1994), «Сапожок » (1995) и др.

Поэтич. мировосприятие и стиль Р. имеют реалист. характер, однако их реализм особый, индивидуально-личност­ный. Для понимания особенностей этого реа­лизма важны признания самого Р., высказан­ные им в одном инт.: «Я пришел к выво­ду, что, например, поэзия и проза, хотя и там, и там материалом служит слово, совершенно не родственны. Метод подачи, поэтика - разные, даже в известной степени совершен­но отдаленные. Для меня же ближайшим род­ственником поэзии является кинематограф. <...> Киносредства были как бы образцами для моей поэтики. <...> ...я думаю, что по­эзия - производная от тайны бытия. А тайна бытия - она прежде всего визуальная тайна. Это тайна зрелища, это тайна зрения. В пер­вую очередь - зрения. И зрение это должно быть как-то организовано. Именно кинемато­граф как искусство и есть организатор зре­ния. Он одновременно и натуралистичен, и сверхреален. Он каким-то магическим об­разом подает любой предмет, появляющийся на экране. Нож на экране - совсем не то, что реальный нож, и совсем не то, что слово-сим­вол „нож". Я считаю, что нож на экране обла­дает какими-то магическими, загадочными и, я бы даже сказал, волшебными свойствами. <...> ...мое слово должно быть одновременно натуралистично, вещественно и символич­но». (ЛГ. 1996. 17 янв.).

Из этой самохарактеристики Р. следует, что его худож. мировосприятие основано г.о. на зрительном, визуаль­ном, и не просто визуальном, а кинематогра­фич. восприятии внешнего мира, и толь­ко через это восприятие открывается его вну­тренний, лирич. мир. Преимущественно зрительное восприятие окружающего мира обусловливает повествовательный характер поэзии Р., кот. в своих стихах и поэмах г.о. рассказывает о том, какие чувства, переживания, образные ассоциации и размышления рождает в нем увиденное. Меньше всего увиденное вызывает у него фи­лософскую рефлексию, стремление анализи­ровать свои чувства и переживания, рожден­ные в этом зрительном созерцании, а также исповедываться в них, выражать их испове­дально. Повествовательный характер поэзии Р. определяет ее разговорный стиль, в кот. чувства и знания культурного, начитан­ного, интеллигентного человека излагаются не книжно-поэтич. языком, а будничной, разговорной речью.

Начинается поэтич. восприятие Р. с документального, протокольного, «натура­листического», по его слову, восприятия и словесного воспроизведения увиденного, пережитого им самим и усвоенного им из книг или из рассказов др. людей. Из стихов и поэм Р. можно получить точные сведения о его родословной (см. стих. « Преображенское кладбище в Л-де » и др.), но больше всего о нем самом: где учился, кого любил, с кем дружил, где и когда жил в Л-де и в М., в каких др. ме­стах побывал, что там увидел и с кем общал­ся и т.д.

Для Р., для его худож. мировосприятия и стиля, весьма показательно стих. « Няня Та­ня » из сб. «Береговая полоса» (1989), в кот. оно опубл. без эпиграфа, появив­шегося в следующем сб.- «Темнота зеркал» (1990). Эпиграф - из изв. стих. В. Ходасевича «Не матерью, но тульскою кре­стьянкой...»: «...я высосал мучительное право / тебя лю­бить и проклинать тебя». Для Р., еврея по крови, няня Таня ста­ла родным существом, способствующим «всасыванию» им русской ментальности, но, в отличие от Ходасевича, не столько в ее выс­ших поэтич., духовных проявлениях, сколько в ее низших, собственно народных, подчеркнуто прозаич. и даже физиоло­гич., натуралистич., но не менее значимых, чем высшие проявления, для при­обретения евреем характерных русских свойств и черт. Хороня няню, поэт мысленно обращается к ней: «Что ж, няня Таня? / Няня, до свиданья. Увидимся. / Я все тебе скажу. / Что ты была права, что ты меня / всему для этой жизни обучила: / во-первых, долгой па­мяти, / а во-вторых, терпению и русскому беспутству, / что для еврея явно высший балл. / Поскольку Розанов давно заметил, / как на­ши крови - молоко с водой - неразделимо могут совмещаться...». Р. кинематографически «прокручивает» свои воспоминания о няне Тане на ее похоро­нах. Раньше его о похоронах своей няни рас­сказал А. Межиров в стих. «Серпухов», кот. содержало, как и стих. Р., аллюзию на стих. В. Ходасевича о его русской няне. Хотя Р. прямо не указывает на связь своего стих. со стих. Межирова, она несомненно есть. Т.о. из стих. Ходасевича, Межиро­ва и Р., преемственно связанных между со­бой, сложилась весьма оригинальная лиро-эпич. трилогия, в кот. каждый поэт, кровно связанный с еврейством, по-своему рассказывает о том, как русская няня помог­ла ему приобрести русскую ментальность, увидеть в простых русских женщинах черты России, а самим стать по характеру и худож. мировосприятию русскими поэтами. Эта три­логия является важным штрихом не только в истории русской поэзии, но и в истории рус­ского искусства XX в.

Примером того, как в поэзии Р. чередова­ние и взаимодействие натуралистических, протокольно достоверных и автобиографи­чески докум. кадров приводит к то­му, что реалистич. образы приобретают таинственный, магический и символич. оттенок, может быть, стих. « Дельта », образ девушки в нем. Ощущение таинственного в реальном роднит Р. с А. Ахматовой, кот. считала, что в наст. поэзии, в поэзии Пушкина и в ее собств., есть нечто тай­ное и таинственное.

Всякое подлинное произведение искусст­ва содержит в себе неповторимую, индивидуально-лично­стную, жизнетворческую энергетику, кот. наделил его автор. Индивидуаль­ная часть этой энергетики имеет природное происхождение, она связана с врожденными свойствами человека и имманентно прису­щей ему способностью воспринимать окру­жающий мир или, по-другому, сырую, перво­зданную природу; личностная часть энерге­тики создается г.о. за счет вос­приятия и ассимиляции человеком культурно­го наследия: чтения книг, просмотра кино­фильмов и телепередач, знакомства с живо­писью, архитектурой и т.д. В энергетике каж­дого художника и его тв-ва есть свое соотношение и взаимодействие этих двух ча­стей: один поэт наиболее чутко воспринима­ет «сырую» природу, другой - производную, преображенную, книжную, культурную и т.д. В энергетике поэзии Р. особенно остро чувствуется ее первая, натуральная часть, рожден­ная из восприятия «сырой» природы, а вто­рая часть, выросшая из начитанности поэта, восприятия им тв-ва любимых авторов и его культурного багажа, чувствуется сла­бее, т.к. оказывается чаще всего сильно растворенной в перв. части и ассимилиро­ванной ей. Отсюда поэзия Р., при всей начи­танности ее автора и множестве в его стихах реминисценций из любимых поэтов, не вос­принимается как «книжная».

Лауреат Гос. премии России ( 1996 ), лауреат Царскосельской худож. премии (1997), Пушкинской премия Альфреда Тепфера (2003), Пушкинской премии России (2004). В 1987 принят в СП. Лауреат премии «Поэт» (2012).

С 1971 живет в М. Преподает на кафедре лит. тв-ва в Лит. ин-те им. М. Горького , руководит поэтич. семинаром.

Соч.: Против часовой стрелки: избр. стихи / предисл. И. Бродского. N.J., 1991; Избранное. М.-Па­риж-Н.-Й., 1994; Предсказание: поэмы. М., 1994; Мне скучно без Довлатова. М., 1997; Тоска на колесах: Евгений Рейн в беседе с Ефимом Бершиным // ЛГ. 1993. 7 июл.; Иосиф // Вопросы лит-ры. 1994. № 2; На черепках традиций: Беседа Е. Бершина с Е. Рей­ном // ЛГ. 1994. № 34; Взгляд сквозь экран свое­го окна. Кинематограф Е. Рейна: Беседа Е. Бершина с Е. Рейном // ЛГ. 1996. 17 янв.; Арка над водой. М., 2000; Заметки марафонца. Екатеринбург, 2003; После нашей эры: стих. и поэмы. М., 2004; Мой лучший адресат. М., 2005; [Стихи] // Русские стихи 1950–2000 годов: антол.: в 2 т. / сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. М., 2010. Т. 1; Стихи // Царскосельская антология / сост., вст. ст., подгот. текста и прим. А. Ю. Арьева. СПб.: Вита Нова, 2016.

Лит.: Бек Т. Неразделимый узел соучастья // Юность. 1985. № 11; Бондаренко В. Игра на заниже­ние // Наш современник. 1985. № 12; Межиров А. Не­поправимый день // ЛГ. 1990. № 43; Сеульская Е. [Рец.] // Нева. 1991. № 4; Бродский И. Трагич. элегик // Знамя. 1991. № 7; Винокурова И. Тем­нота зеркал [Рец.] // Новый мир. 1991. № 10; Пурин А. Предсказание избранности // Новый мир. 1994. № 12; Эткинд Е. Я вырастал в забавнейшее время...: О двух «четверках». Исследования Ю. Лотмана как ключ к сти­хам Е. Рейна // ЛГ. 1995. 31 мая; Шайта­нов И. Формула лирики // Арион. 2001. № 3.

М. Пьяных