Рейснер Лариса Михайловна

РЕ́ЙСНЕР Лариса Михайловна (псевд. Лео Ринус; Е. Ниманд; Надежда Нолле; Л. Храповицкий; и др.) [13(1).5.1895, Люблин - 7(по др. данным 9).2.1926, М., похоронена на Ваганьковском кладб.] - публицист, критик, поэт, драматург.

Дочь социолога и правоведа Михаила Андреевича Р. (1868–1928), оказавшего огромное влияние на духовное и идейное становление дочери. Сестра востоковеда, проф. Игоря Михайловича Р. (1898/99–1958), одного из основоположников отеч. афганистики.

К моменту рождения дочери отец Р. преподавал законоведение в люблинском Ново-Александрийском ин-те сельского хозяйства и лесоводства, в 1897–98 проходил стажировку в Гейдельбергском ун-те, а затем в 1898–1903 служил проф. и секретарем в Томском ун-те. В 1903 руководство ун-та обвинило Рейснера в «возмутительной пропаганде»; он был уволен со службы, после чего уехал с семьей в Берлин. В мае 1904 он по приглашению К. Либкнехта выступил независимым экспертом на т.н. Кенигсбергском процессе (суде над четырьмя немецкими социал-демократами, обвиняемыми в поддержке русских революционеров-террористов). Выступление эксперта убедило немецких судей в неправовом характере российской государственности, однако сам Рейснер оказался затем фактически в положении политэмигранта. Семья Рейснеров в Берлине дружила с семьями Либкнехтов и Бебелей. Вхожи в этот круг были и русские социал-демократы, в т.ч. - В. И. Ульянов (Ленин). В 1906 Рейснер получил от М. Ковалевского приглашение к сотрудничеству в парижской русской Высшей школе обществ. наук. Помимо того был пост. автором ж. «Русское богатство», переписывался с Н. Михайловским и В. Короленко.

Р. с детских лет оказалась захваченной романтикой рев. борьбы; во многом бунтарский, неоромантич. пафос ее ранних произведений - лирич. стих. и героико-романтич. драмы «Атлантида» (1913) - обусловлен интеллигентским идеализмом, присущим семейству Рейснеров. Др. источником влияния на Р. в ее отроческие годы стала поэзия русских модернистов - символистов и акмеистов, тяготевшая к неоромантизму. Образование Р. начала в Берлине, поступив в одну из школ в Целендорфе. В мае 1907, после объявления в России амнистии полит. эмигрантам, Рейснеры переезжают в СПб., где М. А. Рейснер был зачислен приват-доцентом на университетскую кафедру истории, философии, права, а сама Р. поступила в третий класс женской гимназии М. Могилянской. Семья поселилась в «профессорской» квартире в доме № 28 по Большой Зелениной улице. Лето 1907 перед переселением в СПб. Р. с семьей провела в финском Ваммельсуу (ныне - Солнечное), где Рейснеры снимали дачу по соседству с Л. Андреевым, дружба с кот. будет важным фактором для формирования творч. пристрастий будущей писательницы. Тогда же Рейснеры знакомятся с журналистом и издателем В. Бурцевым, кот. спустя два года попытался уличить Михаила Андреевича в связях с царской охранкой. Поскольку речь шла лишь о слухах (источником кот. был Бурцев, упоминавший о «профессоре-провокаторе» в частных разговорах), то попытки Рейснера довести дело до третейского суда не увенчались успехом. По словам отца Р., «так было положено позорное клеймо на меня, на профессора и руководителя юношества, на представителя старинного рода, высоко державшего знамя чести» (Рейснер М. «К общественному мнению. Мое дело с Бурцевым», 1913). В итоге Р. была вынуждена в 1910 уйти из гимназии: в глазах большинства учителей и одноклассниц репутация ее семьи была «запятнана». Новый учебный год она начала в новой школе - частной женской гимназии Д. Прокофьевой, кот. закончила в 1912 с золотой медалью. На гимназич. годы Р. приходится начало ее увлечения спортом - фигурным катанием и теннисом, кот. она пронесла через всю жизнь. Тогда же, заведя тетрадь, озаглавленную «Песни мои», она начала писать стихи, темы кот. были навеяны чтением классич. лит-ры, посещениями Эрмитажа, театров и кинематографа, а также лирику. Помимо того, для серии «Женские типы Шекспира» рижского изд-во «Наука и жизнь» Р. в 1912 пишет два очерка - «Офелия» и «Клеопатра» ; зимой 1912–13 они вышли в свет, подписанные псевд. «Лео Ринус». В 1913 в 21-й книге альм. «Шиповник» (возглавляемого Л. Андреевым, чей девятилетний сын-гимназист Вадим, будущий писатель-мистик, в тот же год стал квартировать в семье Рейснеров), появилась пьеса Р. «Атлантида» . Источниками для нее, как было указано в предисл., послужили «общеизвестный мексиканский миф о принесении в жертву юноши, кот. в течение года пользуется божескими почестями, и древнегреческие утопии, как то “Атлантида” Платона, “Святая хроника” Евгемера, “Град Солнца” Ямбула и т.п.».

В 1912–17 Р. - студентка Психоневрологич. ин-та (где одним из ее науч. рук. был директор ин-та акад. В. Бехтерев) и вольнослушательница СПб. ун-та на юридическом и историко-филол. фак-тах. Она входит в университетский «Кружок поэтов», выпускавший машинописный альм., вместе с литератором А. Лозина-Лозинским изд. в нач. 1915 ж. «Богема», участвует в собраниях лит.-худож. об-ва «Медный всадник», некоторые из кот. проходили на квартире Рейснеров. Среди выступавших на этих собраниях - Н. Гумилев, М. Кузмин, О. Мандельштам, Г. Иванов, Г. Адамович, С. Городецкий, композитор С. Прокофьев.

Первую Мировую войну Р., как и ее домашние, не приняла, и с перв. месяцев заняла пацифистскую позицию, близкую к «пораженчеству». Это привело к конфликту Рейснеров с Л. Андреевым и его лит. окружением. В 1915–16 Р. вместе с отцом выпускает сатир. ж. «Рудин» (названный по имени тургеневского героя, кот. Р. считала, вслед за А. В. Луначарским, провозвестником и предшественником рев. социал-демократии). Р. редактирует «Рудина» и помещает здесь ряд стих. и резких фельетонов, высмеивающих нравы политич. и творч. интеллигенции 1910-х. Особое место в идеологич. программе ж. занимала критика «оборончества» (в частности, критика взглядов на войну Г. Плеханова), кот. почиталось Рейснерами формой оппортунизма. Однако, не скрывая идейно-политической физиономии ж., Р. в кач-ве редактора «Рудина» заботилась о том, чтобы «открыть дорогу молодым талантам»: она привлекала к сотрудничеству в ж. участников университетского «Кружка поэтов» - Г. Маслова, В. Тривуса, Д. Майзельса, Вс. Рождественского, талантливых художников С. Грузенберга, Н. Купреянова, оригинального карикатуриста-графика Е. Праведникова. В «Рудине» печ. О. Мандельштам и Б. Садовской. Р. публ. в ж. (под своим именем и под псевд. «Л. Храповицкий», «Е. Ниманд», «Рики-Тики-Тави») стихи, полит. памфлеты и лит.-критич. фельетоны (среди последних следует отметить блестящие по стилю и крайне тенденциозные ст. «С. А. Венгеров и русская лит-ра. Героический характер русской лит-ры» ,«Через Ал. Блока к Северянину и Маяковскому» ,«Краса» ). После закрытия «Рудина» (в мае 1916 ж. закрылся за недостатком средств для его изд.) Р. сотрудничает в ж. М. Горького «Летопись», а затем - в горьковской «Новой жизни».

В 1916–17 Р. переживает бурный роман с Н. Гумилевым, оставивший глубокий след в ее жизни и тв-ве (под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе» , не опубл. при жизни Р.). Переписка Р. с Гумилевым - шедевр эпистолярного стиля, один из самых знаменитых эпистолярных циклов в истории русской лит-ры. Р. принадлежит рец. на пьесу Гумилева «Гондла» (Летопись. 1917. № 5/6), она является адресатом неск. лирич. стих. поэта. Некот. время Гумилев, переживавший крах семейных отношений с А. Ахматовой, вероятно, рассчитывал на возможный брачный союз с Р., однако ссора в янв. 1917 положила конец их близости. Уже после гибели Гумилева Р. писала матери: «Если бы перед смертью его видела, - все ему простила бы, сказала бы правду, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта, Гафиза, урода и мерзавца. Вот и все» (цит. по: Гумилев Н. ПСС. Т. 3).

Р. принимает актив. участие в рев. событиях в Пг. в февр.-окт. 1917. Вместе с демонстрантами она пикетирует Петропавловскую крепость, освобождает политзаключенных, посещает митинги, участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов. Осенью Р. (возможно, с помощью своего однокурсника С. Рошаля) знакомится с руководителями рев. организаций Балтийского флота, публикует статьи о моряках-балтийцах. Молва приписывает Р. непосредственное участие в ист. обстреле Зимнего дворца крейсером «Аврора» в ночь с 24 на 25 окт. 1917. После Октябрьского переворота 1917 Р. - в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Пг. Вступив в ВКП(б) (1918) Р. делает единственную в своем роде карьеру женщины - воен. политика: в дек. 1918 она становится комиссаром Ген. штаба Военно-Морского флота РСФСР, прослужив до того неск. месяцев комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии, принимавшего участие в боевых действиях Волжско-Камской флотилии. С июня 1919 по сер. 1920 Р. вновь участвует в боевых действиях, на этот раз - Волжско-Каспийской флотилии, с лета 1920 становится сотрудником Политуправления Балтийского флота. Подобная «рев. биография» сделала из Р. символ «женщины русской революции»: образ Р. послужил для Вс. Вишневского прототипом героини знаменитой «Оптимистической трагедии».

В годы Гражданской войны Р. не оставляла занятий лит-рой, однако осн. жанром ее тв-ва становится теперь худож.-публиц. очерк. С 1918 в газ. «Известия» печ. ее «Письма с фронта» , составившие впоследствии кн. «Фронт: 1918–1920 гг.» (1924). Очеркам Р. было свойственно сознательное стремление идеализировать события и героев Гражданской войны, запечатлеть не столько факт, сколько «легенду революции». Р. создавала героич. эпопею, повествующую о новых Ахиллесах и Гекторах, кот. посвятили революции «свое геройское ремесло и подымали до себя колеблющуюся и податливую массу <...> по-царски расточая сокровища своего беззаботного, доброго и непостижимо стойкого духа» («Маркин» ). Нельзя не отметить, что Р. действительно удалось запечатлеть немало ярких психологич. ситуаций «эпического» масштаба. Так, в очерке «Астрахань» , рассказывая о морском летчике, пережившем гибель сына, Р. писала: «Он подымается после этого на воздушные сражения по три-четыре раза в день, вопреки всем предупреждениям. Теперь на его большом лице появилась еще черта - прямая и резкая, как он сам, значение кот. неизбежно и непреклонно и перед кот. опускаются человеч. глаза, не смея ее узнать. Этой чертой бессильной силы отмечен Геркулес Фарнезе».

В 1918 Р. вышла замуж за Ф. Раскольникова (наст. фамилия Ильин, 1892–1939), в недалеком прошлом - мичмана, выпускника Отдельных гардемаринских классов (куда он поступил после завершения Политехнич. ин-та), в настоящем - зам. Народного комиссара по морским делам, члена реввоенсовета Восточного фронта. В 1919–20 Раскольников командовал Волжско-Камской военной флотилией, летом 1920 стал командующим Балтийским флотом. Вместе с ним в июне 1920 в петроградском Адмиралтействе обосновалась и Р., кот. возглавила (формально, поскольку к этой работе она фактически не приступала) политотдел Балтфлота. Р. курировала деятельность существующего при нем лит.-просветительского объединения, где сотрудничали мн. именитые литераторы. Во время пребывания в Пг. в 1920–21 Р. принимает актив. участие в лит.-обществ. жизни, сотрудничает с местным профессиональным Союзом поэтов, заводит тесное знакомство с его председателем - А. Блоком.

После Кронштадтского мятежа (март 1921) Раскольников был снят с командования Балтийским флотом, демобилизовался и получил назначение послом в Афганистан. В состав Сов. представительства вошла и его жена (брат Р. Игорь работал ранее секретарем первого посла РСФСР в Афганистане С. Сурица). 1921–23 Р. проводит в Кабуле и Джелалабаде, откуда совершает поездки по стране, изучая быт населяющих ее народов. Очерки о деятельности сов. афганской миссии печ. в газ. «Правда», затем составили кн. «Афганистан» (1925). Впечатления от пребывания на Востоке отразились в «Азиатских повестях» Р. (1925).

К 1923 отношения Р. с Ф. Раскольниковым становятся напряженными. Р. возвращается в М. и начинает работать в женотделе Коминтерна. В июне 1923 на III пленуме Исполнительного комитета Коммунистического интернационала Р. знакомится с одним из его лидеров, членом ЦК РКП(б) Карлом Радеком (наст. фам. Собельсон, 1885–1939). В сент. Р. в письме к мужу объявляет о разрыве. Связь с Радеком (кот. был женат и имел четырехлетнюю дочь) стала в жизни Р. не только любовной, но и политико-конспиративной интригой. Осенью того же 1923 Р. под именем Магдалины Михайловны Краевской работает в конспиративных структурах Коминтерна в Дрездене, Берлине и Гамбурге, охваченных рабочими волнениями. 23–25 окт. она принимает участие в Гамбургском восстании, кот. возглавил Э. Тельман. Судя по свидетельству Радека в его энц. ст. о Р., она выполняла роль связной между ЦК Германской компартии и Коминтерном, поставляла в М. информацию о полит. и экономич. ситуации в Саксонии. Результатом этой поездки в Германию стали кн. очерков Р. «Берлин в октябре 1923 г.» (1924) и «Гамбург на баррикадах» (1925).

Вернувшись в М. в янв. 1924 Р., продолжая сотрудничать в Коминтерне, погружается в журн. деятельность. В кач-ве корр. «Красной газ.», «Известий», «Правды» она отправляется в длительные командировки в промышленные регионы - на Урал, в Донбасс, Иваново-Вознесенск. Весной 1925 Р. вместе с братом и К. Радеком опять побывала в Германии - в Висбадене и Гамбурге, на этот раз вполне легально, под своим собств. именем. Результатами этих поездок стали очерки, составившие кн. «Уголь, железо и живые люди» (1925) и «В стране Гинденбурга» (1926). Кн. «Декабристы» , над кот. Р. начала работать осенью 1925, осталась незавершенной - в самом начале нового 1926-го в «Известиях» и «Красной газете» опубл. очерки о С. Трубецком, Каховском, Штейнгеле. 5 янв., когда в «Известиях» появились очерк «День 14 декабря» , Р. почувствовала признаки недомогания. Согласно офиц. версии, Р., ее мать, брат и домработница отравились пирожными, в креме кот. были обнаружены тифозные бактерии. Все они были помещены в Кремлевскую больницу. За три дня до смерти, Р., ненадолго придя в себя, произнесла: «Только теперь я понимаю, какая грозит мне опасность». Она скончалась в 7 часов утра 9 февр. 1926. Мн. современникам ее внезапная смерть показалась «подозрительной»: в посл. годы жизни Р. становилась заметной фигурой в кругах троцкистской оппозиции и версия полит. убийства до сих пор не исключается ее биографами.

Вс. Рождественский: «Вечным и непримиримым противником всяких “отвлеченностей” была русокосая надменная красавица Лариса Рейснер, противопоставлявшая мистическому облику петербургского эстетизма непобедимую логику язвительного иронического спора».

Архив хранится в ЦГАЛИ СПб. Ф. 115. Оп. 2. Д. 7917, включает письма родных.

Соч. : Женские типы Шекспира: 1–2 / Лео Ринус. Рига: Наука и жизнь, 1913; Атлантида // Шиповник. Л., 1913. № 21; Гамбург на баррикадах. Очерки гамбургских восстаний. М., 1924, 1925; Азиатские повести // Огонек. М., 1925; Афганистан. М.-Л.: ГИЗ, 1925; Уголь, железо и живые люди. М.-Л.: ГИЗ, 1925; В стране Гинденбурга. М., 1926; СС: В 2 т. М., 1928; Изб. произведения. М., 1965; Автобиографич. роман / Вст. ст. А. Наумовой и Г. Пржиборовской; прим. Н. Такташевой // Из истории сов. лит-ры 1920–30 гг. Новые иссл. и мат-лы. М., 1983 (ЛН. Т. 93).

Лит.: Ильинский И. Памяти Ларисы Рейснер // Печать и революция. 1926; Смирнов Н. Памяти Ларисы Рейснер // Новый мир. 1926; Сосновский Л. Памяти собрата // Жизнь искусства. 1926; Инбер В. Лариса Рейснер // Красная новь. 1927; Оксенов И. Лариса Рейснер: Критич. очерк. Л., 1927; Смирнов Н. Неотразимый образ. Заметки о Ларисе Рейснер // Новый мир. 1929; Боронина Е. Лариса Рейснер // Залп. 1931. № 2; Никулин Л. Записки спутника. Л., 1932; Радек К. Портреты и памфлеты. Т. I. М., 1933; Витман А., Покровская Н., Этингер H. Восемь лет русской худож. лит-ры. М.-Л., 1926; Владиславлев И. Лит-ра великого десятилетия. Т. I. М.-Л., 1928; Крамов И. Утренний ветер: Повесть. М., 1968; Лариса Рейснер в воспоминаниях современников. М., 1969; Соловей Э. Лариса Рейснер. М., 1985; Шоломова С. Судьбы связующая нить (Л. Рейснер и Николай Гумилев) // Николай Гумилев. Иссл. и мат-лы. Библиография. СПб., 1994; Пржиборовская Г. Лариса Рейснер. М.: Молодая гвардия, 2008 (ЖЗЛ).

Ю. Зобнин