РОМА́НОВ Николай Михаилович [14.4.1859, СПб - 29.1.1919, Пг.] - ученый, литератор.

Вел. кн. Николай Михаилович (Романов) был сыном вел. кн. Ольги Феодоровны (в девич. принцессы Цецилии Баденской) и вел. кн. Михаила Николаевича - фельдцехмейстера (главнокомандующего артиллерией) России, Кавказского наместника и председателя Гос. совета. Т.о. Р. являлся внуком императора Николая I, племянником императора Александра II, двоюродным братом императора Александра III и дядей императора Николая II.

По традиции уже при рождении Р. получил воинские чины и звания: был зачислен в списки лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка и лейб-гвардии 2-й легкой конной батареи, стал шефом 3-й гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады, а при крещении пожалован Андреевской лентой и зачислен в списки лейб-гвардии Стрелкового батальона Императорской фамилии. Во вр. русско-турецкой войны 1877–78 командовал 16-м гренадерским Мингрельским полком. В 1902 имел чины генерал-адъютанта и генерала от инфантерии.

В «Книге воспоминаний» (Париж, 1933) вел. кн. Александр Михаилович так сказал о Р.: «Это был, несомненно, самый радикальный и самый одаренный член нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, он окончил военное училище с отличием… В ранней молодости он влюбился в принцессу Викторию Баденскую - дочь нашего дяди великого герцога Баденского. Эта несчастная любовь разбила его сердце, так как православная церковь не допускала браков между двоюродными братом и сестрой. Она вышла замуж за будущего шведского короля Густава-Адольфа, он же остался всю свою жизнь холостяком и жил в своем слишком обширном дворце, окруженный книгами, манускриптами и ботаническими коллекциями». В этом высказывании брата затронут гл. нерв личности Р. Всю жизнь Р. сопровождали барабанная дробь и скрип портупеи, тогда как его мыслями и чувствами полностью владели науч. интересы: сначала - энтомологические, затем - исторические. Он вынужден был примерно исполнять множество армейских обязанностей и придворных условностей, но при этом уже в 16 лет стал членом Французского энтомологич. об-ва, а затем и членом Французской академии, с 1892 являлся председателем Русского географич. об-ва, с 1910 председателем Русского ист. об-ва, был доктором философии Берлинского (до 1914) и доктором русской истории Моск. ун-тов и возглавлял Императорское Российское об-во плодоводства.

Поскольку отец являлся Кавказским наместником, Р. с юных лет в имении Ликани недалеко от Боржоми занимался естествознанием, сплотив вокруг себя со временем весь цвет российской и европейской энтомологии (П. Шнеллен, К. Фиксен, О. Штаудингер, С. Алфераки, Н. Ершов, Г. Христоф, Г. Грум-Гржимайло, Г. Радде). После возвращения в СПб. Р. приступил к созданию и редактированию уникального науч. труда - «Memoires sur les Lepidopteres», первый том кот. вышел в свет в 1884 и открывался (как и два последующиx) работой самого Р. по чешуекрылым Кавказа с его первоописанием подвида «Pаpilio аlexаnor orientаlis Romanov». До 1897 Р. выпустил 9 томов «Memoires sur les Lepidopteres», где с исчерпывающей полнотой приводились перв. фаунистические списки для различных, в т.ч. отдаленных, уголков России и прилегающих территорий от Камчатки и Приамурья до Ср. Азии, а также Тибета, Монголии и Кореи. Издание сопровождалось уникальными цветными иллюстрациями бабочек, выполненными с большой точностью чрезвычайно дорогим способом - спец. литографо-офсетной печатью с последующей ручной раскраской каждого изображения.

Обладая большими финансовыми и административными возможностями, Р. занимался коллекционированием чешуекрылых с большим размахом, способствуя тем самым развитию отеч. естествознания. Он пост. организовывал науч. экспедиции в неизведанные в зоологическом плане регионы Российской империи и др. стран, субсидировав, в частности, большинство великих путешествий Г. Грум-Гржимайло по горным районам Ср. Азии, Монголии и Китая.

В 1900 личную коллекцию чешуекрылых Р. передал в дар Зоологическому музею АН. В ней насчитывалось 110 200 экз. бабочек (среди ниx около 18 тыс. палеарктические), расставленных в 30 шкафах. Один из шкафов коллекции, находившийся в Ликани, был передан в Кавказский музей в Тбилиси (позднее - Гос. музей Грузии им. акад. С. Джанашиа при Президиуме АН Грузии).

Посл. двадцать лет жизни Р. посвятил исследованиям в обл. истории и краеведения. Имея благодаря своему статусу члена царствующего Дома доступ во все гос. архивы, Р. самостоятельно или с помощью сотрудников разыскал, систематизировал и ввел в науч. оборот огромное число ист. документов, организовал ряд выставок. В частности, под рук. Р. группа историков, художников и искусствоведов (А. Бенуа, С. Дягилев и др.) подготовила выставку, а затем издала 5 богатых альбомов «Русские портреты XVIII и XIX веков». В 1913 под его почетным председательством состоялся съезд представителей губернских ученых архивных Комиссий.

Начиная с 1902 начинают выходить ист. публикации Р., среди кот. центр. место занимают исследования по эпохе императора Александра I (Александр I. СПб., 1912; Императрица Елизавета Алексеевна. СПб., 1909; Генерал-адъютанты императора Александра I. СПб., 1912; Донесения австрийского посланника Лебцельтерна 1816–26. СПб., 1913). По ходатайству Р. группа историков была допущена в архив Министерства иностранных дел и подготовила под его ред. 7 т. «Дипломатических сношений России и Франции по донесениям послов императоров Александра I и Наполеона (1808–12)» и « Переписку императора Александра I с сестрой, вел. кн. Екатериной Павловной» (СПб., 1910).

В посл. годы жизни Р. организовал и принял деятельное участие в публикации сб. «Петербургский некрополь», «Московский некрополь», «Провинциальный некрополь», «Русский некрополь в Париже», где были описаны гл. русские ист. захоронения на территории России и за рубежом XVII–XIX вв.

Осенью 1901 в Крыму Р. знакомится и неоднократно беседует с Л. Толстым на ист. и совр. темы, в частности, об Александре I и старце Федоре Кузьмиче. Позднее Толстой через Р. передал императору Николаю II письмо, в котором анализировал совр. ситуацию в России и предлагал в духе владевших им тогда теорий свои меры к ее улучшению. Во многом не соглашаясь с великим писателем, Р., тем не менее, видел, что стране необходимы реформы, хотя бы даже для того, чтобы сохранить монархию в измененном виде. На эти темы он неоднократно беседовал со своим августейшим племянником, добившись лишь того, что в царской семье его стали считать «неблагонадежным»: 1 янв. 1917, вскоре после убийства Распутина, он был выслан царем в свое имение Грушевка как «беспокойный». Из всего этого следует, что Р. не имел особых причин жаловать своего царствующего родственника, однако, когда революционная катастрофа разразилась, он в опубл. позднее заметке « Как все они предали его » с горечью написал: «В течение 48 часов Николай II и его супруга были покинуты не только высшими сановниками, высшими чинами двора и членами Государственного совета, но также всей многочисленной свитой, представители которой думали только об отличиях или о доходных местах, где можно было бы, критикуя все без тени стеснения, предаваться сладкому безделью... Это общее бегство, этот цинизм оставления были особенно презренны со стороны тех, которые еще накануне ловили доброжелательную улыбку или какую-нибудь милость».

На протяжении всей жизни Р. делил свою любовь между Кавказом, СПб. и Парижем. В СПб. его удерживали науч. изыскания, на Кавказ, где прошла его юность, он ежегодно выезжал охотиться, в Париже отдыхал от придворного этикета. Вел. кн. Александр Михаилович писал: «Французская Академия избрала его своим членом - честь, кот. почти никогда не удостаивались иностранцы, и его всегда осыпали приглашениями прочесть лекции во французских исторических обществах. Его глубокие познания в области французской культуры и его зрелое понимание римской цивилизации помогло ему завязать дружбу со многими выдающимися французскими писателями и учеными. В Париже он чувствовал себя, как дома, хотя большинство парижан и удивлялось при виде того, что русский великий князь предпочитает направлять свои стопы в сторону Коллеж де Франс, а не по направлению Монмартра, и его скромная привычка жить в старом отеле Вандом заставляла метрдотелей высказывать опасения, что дела великого князя пошатнулись. Николаю Михаиловичу было, по-видимому, определенно неприятно объяснять многое из того, что происходило в России, своим друзьям в Коллеж де Франс и в Палате депутатов. Будучи горячим поклонником парламентского строя и убежденным почитателем словесных дуэлей Клемансо-Жореса, он не хотел допустить того, что создание в России конституционного строя по образцу III-ей французской республики закончилось бы полным провалом. Истина заключалась в том, что он родился не в той стране, где ему следовало бы родиться. В гвардии ему дали прозвище “Филиппа Эгалите”, но авторы этого прозвища даже не подозревали, что их царственный однополчанин шел в своем демократизме гораздо дальше, нежели брат французского короля, который мечтал воспользоваться революцией, как трамплином для достижения собственных честолюбивых планов. Мой брат обладал всеми качествами лояльнейшего президента цивилизованной республики. Его ясный ум, европейские взгляды, врожденное благородство, его понимание миросозерцания иностранцев, его широкая терпимость и искреннее миролюбие стяжали бы ему лишь любовь и уважение в любой мировой столице».

После революции, в апр. 1918, Р. был сослан в Вологду, затем там же заключен в тюрьму, а позднее перевезен в Петропавловскую крепость. Первоначально имел здесь возможность получать книги из императорской биб-ки и продолжал работать над монографией о Сперанском. Как вспоминал вел. кн. Гавриил Константинович, кот. удалось вырваться из большевистского застенка, «дядя Николай Михаилович часто выходил из своей камеры во время уборки, а иногда вечером, во время ужина, стоял у громадного подоконника в коридоре и между едой неизменно продолжал разговаривать и шутить со сторожами. Он прислал мне в камеру свою книгу об утиной охоте. Он был большой охотник, и когда узнал, что я не охочусь, обругал меня».

За освобождение великих князей ходатайствовали мн. видные деятели российской лит-ры и науки, оказавшиеся в чести у большевиков. В связи с этим по просьбе Совнаркома в янв. 1919 Петроградская ЧК рассмотрела вопрос о судьбе заложников и решила, что лучше их всех расстрелять. «Не следовало бы делать исключение для б. великого князя Н. М. Романова, хотя бы по ходатайству Российской Академии наук», - уточнили чекисты.

Зарубежные родственники также разрабатывали планы освобождения князей с помощью правительств Германии и Украины. Но сам Р. не питал иллюзий по этому поводу и писал из застенка датскому посланнику: «Вы сами прекрасно знаете, что все наши теперешние правители находятся на содержании у Германии, и самые известные из них, такие как Ленин, Троцкий, Зиновьев, воспользовались очень круглыми суммами. Поэтому одного жеста из Берлина было бы достаточно, чтобы нас освободили. Но такого жеста не делают и не сделают, и вот по какой причине. В Германии полагают, что мы можем рассказать нашим находящимся там многочисленным родственникам о тех интригах, которые немцы в течение некоторого времени ведут здесь с большевиками. Поэтому в Берлине предпочитают, чтобы мы оставались в заточении и никому ничего не смогли поведать. Они забывают, что все это вопрос времени и что рано или поздно правда будет установлена, несмотря на все их уловки и хитрости».

Ночью 24 янв. 1919 Р. вместе с др. князьями был расстрелян в Петропавловской крепости, «в десяти шагах от тяжелых гробов царственных предков». По преданию, на руках Р. держал персидского котенка, кот. ему разрешили взять с собой в камеру.

В совр. классификации чешуекрылых сохранилось множество видов бабочек, открытых Г. Грум-Гржимайло, С. Алфераки и Г. Христофом, кот. названы в честь Р.: Coliаs romаnovi, Melitaea romаnovi, Tomаres romаnovi и др. При этом Русская Православная Церковь, приступив в годы «перестройки» к канонизации убиенных членов Дома Романовых, вычеркнула Р. из списка потенциальных «новомучеников» как расшатывавшего устои монархии.

Соч.: Memoires sur les Lepidopteres. Т. I–IX. СПб., 1884–91; Князья Долгорукие. СПб., 1902; Граф Павел Александрович Строганов. СПб., 1903; Александр I. СПб., 1912; Императрица Елизавета Алексеевна. СПб., 1909; Переписка императора Александра I с его сестрой великой княжной Екатериной Павловной. СПб., 1910; Генерал-адъютанты императора Александра I. СПб., 1912; Донесения австрийского посланника Лебцельтерна 1816–26. СПб., 1913; Мои свидания осенью 1901 года в Крыму с графом Л. Н. Толстым. 1914. Подробности убийства Распутина. Как они все предали его. М., 1927.

Лит.: Жизнь и смерть августейшего охотника. Ч. 1 // Великое Посольство (ж.). СПб, 2009. Вып. I–III; 2010. Вып. I–III; 2011. Вып. I–III.

Н. Павлов