Семёнов Сергей Александрович

СЕМЁНОВ Сергей Александрович [19(7).10.1893, д. Наумово-Починок Костромской губ. - 12.1.1942, Волховский фронт] - прозаик.

Родился в рабочей (во втором поколении) семье. Дед первым в роду покинул деревню, занимался отхожим промыслом, затем рабо­тал плотником в СПб. на «железопро­катном, проволочном и гвоздильном заводе». Отец - токарь на металлическом з-де в СПб. Детство С. прошло на рабочей окраине Васильевского о-ва в СПб. Из-за материальных трудностей С. смог закончить только 1-й класс церковноприход­ской школы. Позднее окончил 4 класса го­родского училища. Начинал работать на з-де, но из-за слабого здоровья с з-да ушел. Был «мальчиком» в немецкой конторе, рассыльным и сортировщиком писем на поч­тамте. В поисках заработков одно время жил в Тифлисе. В 1918 поступил в Пг. военно-инженерную школу; через год ушел в Красную Армию: «...октябрь семнадцатого года был безудержным прыжком в ослепи­тельную, грохочущую жизнь. Тогда - завер­тело, забило, закружило, захлестнуло... Лил свою и чужую кровь. Был почти на всех фрон­тах: у границ Монголии, за Полярным кру­гом, Кронштадт поставил в этой жизни точку» (Автобиография . 1925). С. был ранен, контужен, «принял под Кронштадтом ледя­ную ванну и демобилизовался с испорченным правым легким». В партию большевиков всту­пил в 1918.

Перв. рассказ « Тиф » (1921; дорабо­тан в 1923–27) с мед. точностью воспроизводил течение тифозного заболева­ния у комиссара, кот., несмотря на тя­жесть болезни, рвался обратно на фронт, на помощь сражающимся красноармейцам. Именно в этом произведении стала склады­ваться та манера лит. письма С., кот. он не изменял ни в одном из последующих сво­их прозаич. опытов. Критика сразу под­держала стремление С. «к точности, к „объ­ективности”, к выделению не своих эмоций и не своей своеобразной речи, а реального бытового и психологического материала»; С. был назван «последовательным реалистом» (Г. Горбачев). Своими уверенными реалистич. взглядами С. выделялся из всех пролетарских, пролеткуль­товских писателей, хотя и находился в их сре­де. В 1923 С. пишет статью « Заметки о ли­тературе не критика, а писателя (В по­рядке дискуссии) » (Лит. неделя. Пг., 1923), в кот. оспорил вульгарные клас­совые установки революционных идеологов Пролеткульта, настаивавших на «упраздне­нии» национального классич. насле­дия. Обвиняя Л. Троцкого в распространении тезиса об «отмирании» старой русской лит-ры, С. писал: «Мы, пролетарские писатели, в своей генеалогии... крепко-накрепко связа­ны с великими художественными традициями старой - без кавычек - русской литерату­ры»; «прорыва между завершителями под­линной старой русской литературы - Тол­стым и Достоевским - и нами нет...».

С. стремился уяснить особенности соц. эмоций, нравств. побуждений современников. Он ставил в своих произве­дениях нередко опыты дерзкие, пытался из­влечь «экстракт» чувств, настроений участни­ков рев. событий. В рассказе « На дорогах войны » (1921, в 1924 в текст рассказа были внесены изменения), выдер­жанном в рамках психологич. новеллы, писатель искал ответа на вопрос: в классовой схватке борются люди-враги или некие об­щие неудержимые соц. инстинкты? Воссозданная в повествовании нескончаемая цепь взаимных жестокостей оставляла этот вопрос открытым.

Еще более сложный круг проблем был об­нажен в рассказе « Голый человек » (1922). Пронизанный нервным, напряжен­ным раздумьем об эпохе, монолог героя про­должает обнажать противоречия, кот. были запечатлены в рассказе «На дорогах войны»: «Человеку убить человека - всегда мучительно, всегда трудно, всегда трагедия; убить гражданину миллионы подобных се­бе - всегда легко... Еще бы не легко - впере­ди маячат такие идеальные цели!..». Следуя в своей отчаянной бескомпромиссно­сти Достоевскому, С. произносил самые му­чительные и самые запретные слова о рев. времени: за «всяческими доктри­нами мирового счастья, всеобщих гармоний» «скрыто главное, неизменное и нерешен­ное - сам человек»; «наша эпоха оконча­тельно и до дна подменила человека гражда­нином», в связи с этим страсти сердца подме­нены страстями ума. Жестокость эпохи легко оправдывается «близкими целями всеобщей гармонии», «а за общими рассуждениями о революции и Интернационале удобно пря­чутся трусливые думы о личном».

С такой же беспощадной обнаженностью С. рисовал соц. бытие, обществ. поведение своих героев. В романе-дневнике « Голод » (1922) воссоздана мучительная картина гибели от голода времен Граждан­ской войны семьи старого рабочего.

Идеологич. противоречиям эпохи, с одн. стороны, и непомерно трудному бы­тию трудящегося человека - с другой, были посвящ. сб. рассказов С.- « Голый чело­век » (1924), « Да, виновен! » (1925), « Еди­ница в миллионе » (1924), « Копейки » (1924) и др. Пути к соц. гармонии С. пытался начертить в таких произведениях, как очерк о Волховстрое « Республика на экзамене » (1923), рассказы « О чем рас­сказывал мне Сакре (Лопарские легенды) » (1923), где оживали картины при­роды, возникал романтич. ореол народ­ных легенд и где писатель не мог скрыть свое­го восхищения перед энтузиазмом людей, за­думавших построить новую жизнь.

В 1928 в письме к Р. Роллану М. Горький писал: «Сергей Семенов, рабочий, очень оригинальный талант, несколько зависимый от Кнута Гамсуна,- хорошая зависимость, на мой взгляд!» (Горький и советские писа­тели. Неизданная переписка // ЛН. 1963. Т. 70). В это время С. создал самое зна­чительное свое произведение - роман « На­талья Тарпова » (1927–28), посвящ. борьбе в сознании человека рев. времени искренних любовных пережива­ний и «трусливых дум о личном». Образ На­тальи Тарповой - «тип средней женщины-партийки» (Г. Горбачев) - наделён у С. (в от­личие от героинь многочисленных комсо­мольских повестей 1920-х на т.н. «половую тему») худож. полнотой, писательским волне­нием; ее понимание «свободы» чувств, ее лю­бовь к инженеру Габруху отмечены подлин­ным драматизмом. (С. рисовал облик Ната­льи Тарповой с актрисы Натальи Болотовой, ставшей женой С.) Роман выдержал несколь­ко изд., был переведен на др. языки, инсцени­рован.

В сер. 1920-х С. был занят редакти­рованием альм. «Ковш», принимал участие в организации «Изд-ва писателей в Л-де». В 1925 С. напис. повесть « Пред­варительная могила » - отчасти автобио­графич. произведение, где постепенно слабеющий здоровьем («испорченное пра­вое легкое» под Кронштадтом) писатель по­пытался проанализировать собственную жиз­ненную позицию. В «Предварительной моги­ле» тяжело заболевший офицер царского флота решает уединиться, отъединиться от людей; он удаляется работать смотрителем на маяке. Но, уйдя от людей, герой не приоб­рел ни здоровья, ни душевных сил; одиноче­ство превратилось для него в «предваритель­ную могилу». Работа над повестью словно прибавила сил С. Одержимый страстью к пу­тешествиям, он во время работы над 3-й час­тью романа «Наталья Тарпова» отправляется в Арктику (в это время шло освоение Север­ного морского пути). В 1932 находится в со­ставе команды ледокола «Сибиряков», в 1933 - на «Челюскине», на ледоколе «Садко». Пишет очерки, статьи; несмотря на заболевание легких, выполняет тяжелую физич. работу рядового члена экспедиции. По возвращении в Л-д публикует очерки об О. Шмидте, В. Визе, капитане В. Воронине и др. В 1933 выходит кн. « Экспедиция на „Сибирякове” ». Ис­пользуя название стенной газ., кот. выпу­скалась в арктической экспедиции, С. пишет пьесу « Не сдадимся! » («народно-героич. представление в 4-х актах, 52 эпизо­дах»), кот. шла на сценах неск. те­атров.

С. часто ездил в Пушкинские Горы (Святые Горы), там писал «Наталью Тарпову»; в 1935–36 он ста­новится директором Пушкинского заповед­ника. В кон. 1930-х С. возглавлял лит.-консультационную работу при Ленгосиздате. Несмотря на ухудшение здоровья, много ра­ботал над прозой, в это время выходят его рассказы « В тумане», «Рекомендация», «Ревность » и др.

В перв. дни Великой Отеч. вой­ны вступает в народное ополчение, команду­ет писательским взводом ополченцев; редак­тирует дивизионную газ.; С. был введен в состав Политуправления Лен. фронта. В эти дни пишет жене с фронта: «От­носительно меня вопрос ясен: я - ленингра­дец, и из Ленинграда не уйду. Что бы ни слу­чилось с моим родным городом - на его ули­цах есть баррикады: я встану на одну из них и останусь там до конца».

В кон. 1941, направляясь в ред. фронтовой газ. «В решающий бой» по Доро­ге жизни на Ладоге, С. заболел крупозным воспалением легких. Скончался в одном из госпиталей Волховского фронта.

Соч .: СС: В 4 т. М.-Л., 1928–30; Однотомник. М., 1936; Избранное. Л., 1970.

Лит.: Горбачев Г. Тв-во Сергея Семенова // Семенов С. СС. М.-Л., 1930. Т. 1; Бартэн А. Путь большевика // За сов. Родину: Памяти лен. писателей, погибших во время Великой Отеч. войны. Л.: Лен. газ.-журн. и кн. изд-во, 1949; [Биографич. справка] // Там же; Бартэн А. Сергей Семенов. Очерк жизни и тв-ва // Се­менов С. Избр. Л., 1970; Писатели Л-да: Биобиблиогр. справочник. 1934–81 / Авт.-сост. В. Бахтин и А. Лурье. Л.: Лениздат, 1982; Залыгин С. В пределах искусства. М., 1988.

Н. Грознова