Толстая Наталия Никитична

ТОЛСТА́Я Наталия Никитична [2.5.1943, Л-д - 16.6.2010, СПб.] ― филолог, переводчик, прозаик.

Родилась в Елабуге, куда родители были эвакуированы из блокадного Л-да. Отец - физик, Никита Алексеевич Т. (1917–94), сын писателя Алексея Николаевича Т. и третьей его жены, поэтессы Натальи Васильевны Крандиевской-Толстой. Мать - Наталия Михайловна Лозинская (1915–2007) - филолог, дочь изв. переводчика М. Лозинского и Татьяны Борисовны Шапировой. Дед Т. по материнской линии был близок к акмеистам, дружил с А. Ахматовой, посвятившей ему неск. стих. («Не будем пить вина с одного стакана…» и др.), знал неск. европейских и восточных яз., создал канонический перевод «Божественной комедии» Данте. Родители заботились о всестороннем образовании своих семерых детей.

Т. окончила шведское отд. филол. фак-та ЛГУ (1966), аспирантуру по спец. шведский язык. Канд. филол. наук (1974) ― « Способы выражения будущего времени в различных функциональных стилях шведского языка » . Преподавала шведский язык в СПбГУ, экскурсовод и переводчик. Владела французским и немецким яз. В 2001 выпустила кн. переводов лирич. стих. шведской поэтессы Эдит Сëдергран. Во вр. стажировок в Скандинавии работала в неск. ун-тах и колледжах, преподавала, занимала должность инспектора по русскому яз. Культурные контрасты, наблюдаемые жизнерадостной и восприимчивой Т., послужили импульсом для написания юмористич. рассказов, кот. создавались под девизом «что русскому здорово, то немцу смерть» и публ. в шведской прессе (ж. «Moderna tider» и др.). Переводов этих рассказов на русский яз. нет.

С 1993 пост. автор ж. «Звезда», в кот. напечатан ее перв. рассказ « Коммунистка » (№ 6).

Несмотря на то что произведения и стиль Т. сильно отличаются от тв-ва ее младшей сестры Татьяны Т., в 1989 опубл. совм. сб. « Сестры ». В 2004 последовал многожанровой сб. « Двое ». Представленные в нем рассказы перепеч. с минимальными дополнениями и исправлениями в кн. « Одна » (2004).

В перв. рассказах Т. в центре внимания «крестный путь» сов. граждан, кот. усыпан заявлениями и ненужными экзаменами, проверявшими полит. грамотность (« Хочу за границу »). С точки зрения Т., путь этот продолжается и в настоящем. Хотя в замаскированно автобиогр. рассказе « Змея и чаша » вход в поликлинику для повествователя облегчается платой, он все равно сталкивается с бесцеремонным обращением. Как в старые времена, больной вынужден пройти мытарство с ненужными по сути анализами, предоставить огромное кол-во разного рода справок об оплате мед. услуг. Только изредка доброта, человечное отношение облегчают участь больных. Т. тонко чувствует стереотипность мышления, кот. сознательно или подсознательно люди руководствуются и в новых условиях. В поле ее зрения попадают люди старшего поколения. Среди них не только Валентина Михайловна, старая коммунистка из одноименного рассказа, кот. в соответствии с девизом «Все для других, ничего для себя» продолжала бесплатно работать после пенсии и почти абсурдным образом верила в прежние «истины», но и б. преподаватель ЛГУ, старый шведский коммунист Гуннар Антонович Свенсон, кот. «умирает в честной бедности», получив от бывших коллег в подарок вместо необходимой помощи орехи (« Праздник средневековья »).

Не считая свою прозу женской (по Т., пренебрежительно оценочный термин «придуман мужчинами»), большинство сюжетов Т. выстраивает вокруг женских образов - «лучше их знаю». Нередко несчастные и закомплексованные персонажи Т. ― высококвалифицированные выпускники ун-та, которые, как Ольга, вынуждены подрабатывать с помощью вязания траурных венков (« В поисках гармонии ») или, как Лера, сдавать одну из комнат своей двухкомнатной квартиры американцу Майклу (« Иностранец без питания »), терпеть его хамство и эгоизм. Только когда он после выходных объявляет о том, что он раньше срока уходит на новую квартиру, она начинает жалеть, что из-за занятий с ним оставила своего маленького сына, устроив его с бабушкой на даче. Очень часто, оглядываясь назад, персонажи Т. жалеют «о времени, растраченном впустую». Но по стечению обстоятельств, претендуя на самостоятельную жизненную философию, они парадоксально, как, напр., Ольга Михайловна, оказываются вовлеченными в замкнутый циркулус витиозус («В поисках гармонии»). Завоеванная нравственными уступками однокомнатная квартира сильно отличается от утопических фантазий героини. Для того чтобы ощущать душевную гармонию, кот. «вот-вот должна наступить», «она вынуждена выкинуть из головы» тот факт, что она живет в квартире, кот. ей продал пьяница, сын несчастной женщины, попавшей в психбольницу, ― «ведь им все равно не поможешь».

Худож. миру, созданному Т., свойственна своеобразная калейдоскопичность, позволяющая зафиксировать многие хорошо изв. читателю подробности реального мира, увиденное и услышанное Т. в родном городе или за рубежом.

Стилевыми признаками прозы Т. являются краткость и лаконичность, под усмешкой и ироничностью скрывается «болезненная» реалистичность. Скорее всего, эти кач-ва сформировались под влиянием Чехова, прозу которого Т. открыла для себя в раннем детстве. «В детстве я очень любила читать Чехова. Но хотя он мне близок, все же ощущаю необъяснимый барьер, не могу взяться и перечитать, в то время как биография мне вся интересна: путь из низов в интеллектуальную элиту России»,― признается T. Моральный ригоризм чужд Т., но в ее произведениях с тонкой ироничностью, вызывающей смех сквозь слезы, обличаются необразованность, глупость, примитивность и пошлость современников, в т.ч. соотечественников и необразованных самодовольных иностранцев (« Культурный шок», «Инспектор по русскому языку »). С внутренним драматизмом, с усмешкой, свидетельствующей о трезвом отношении к миру, Т. заставляла читателя размышлять о мифологемах, предопределяющих поведение людей и мешающих устроить достойную жизнь.

Читатель, ищущий готовые истины, при чтении текстов Т. разочаровывается. Но иначе обстоит дело с тем, кто готов к постижению немногих мгновений счастья, переживаемых персонажами Т. В рассказах Т. «нет счастья, но нет и разочарования, есть светлая грусть и надежда на лучшее» (Р. Ганжа).

В 1996 отмечена премией им. С. Довлатова, кот. вручается петерб. авторам за лучший рассказ года ж. «Звезда» совм. с Довлатовским фондом.

Соч .: Ett stycket för kör och förlamad publik; En ryss i busskö tiger inte /и др./ // Moderna tider 1992; Только для взрослых. // Око. 1994. № 1; Сестры (совм. с Т. Толстой). М., 1998; Erzählungen. Aus dem Russischen übersetzt von Studierenden unter der Leitung von R. Hauck. Greifswald, 2002; Двое: Разное (совм. с Т. Толстой). М., 2004; Одна: Рассказы. М., 2004; За каменной стеной: Рассказ // Звезда. 2005. № 1; Иностранец без прописки. СПб., 2006; Die Kommunistin; Die Schwiegermutter // Wiecker Bote. 2006. № 18; Ротарианцы: Рассказ. // Звезда. 2007. № 1; Моя милиция: Рассказ // Звезда. 2008. № 1; Семинар в Финляндии // Звезда. 2009. № 1; Все ясно; На родине; С немцами на северо-запад; Старо как мир // Зарубежные записки. 2009. № 18.

Лит.: Арьев А. Коридор несбывшихся надежд. О прозе Наталии Толстой. // Знамя. 1999. № 3; Мирошниченко А. Сестры Толстые: Диалог в ожидании будущих книг // Русский ж. 1999. 15 февр.; Scholz U. Momente von Zerrissenheit und Glück. Zum Inseldasein in Natalija Tolstajas „V poiskach garmonii“ // Nomen est omen. Zeichen und An-Zeichen in den slawischen Sprachen. Festschrift für Manfred Niemeyer zum 60. Geburtstag. Hg.: H. Walter. Greifswald. 2007; Соловьева Т. Арт-центр Марка Шагала представляет. Диалоги о культуре: Наталия Толстая // Витебский проспект. 2008. № 12 (301) 20 март.; Лукьянова Н. Наталия Толстая. URL: www.chagal-vitebsk.com/node/119.

У. Шольц