Уфлянд Владимир Иосифович
У́ФЛЯНД Владимир Иосифович [22.1.1937, Л-д - 14.4.2007, СПб.] - поэт.
Отец - инженер, мать - преподаватель черчения. Служил в армии, учился два года на ист. фак-те ЛГУ, был кочегаром, рабочим сцены, рабочим Эрмитажа.
Перв. публ. - три стих. в сб. молодых поэтов «Первая встреча» (Вып.
Между тем гл. читатель произведений У. оставался на родине: его стихи пользовались известностью, преимущественно в кругах худож. интеллигенции, их переписывали, заучивали наизусть, растаскивали на цитаты. Опр. роль здесь играла эпатажность, фрондерство (или то, что казалось им в ту пору), свойственное многим стихам У. Но не только. Читательский слух безошибочно улавливал естественность и неповторимость интонаций молодого поэта, неожиданность рифм (иногда неточных, но всегда уместных), свежие сюжетные «ходы»: «На станции без названья, / где, выйдя, гуляют по лесу, / я долго ходил за вами, / чтоб вы не отстали от поезда. / Конечно, отстали оба. / Пошли вдоль рельсов пешком. / Я к вечеру плечи попробовал накрыть вам своим пиджаком. / И руку у плеч оставил. / И после держал у пояса. / Да сами ли мы отстали / от старого мудрого поезда? / Скорее, он первый, встретив / мой взгляд, посмотрев на лица, / почувствовал: лишний, третий, / и - решил удалиться» (из сб. « Первая встреча »). Подобных стихов, исполненных доброго юмора (да и просто человеч. доброты) у раннего (как, впрочем, и у позднего) У. найдется немало, хотя порой доброта эта - не без лукавой усмешки. Популярно его стих. о прилете марсиан, напис. еще до начала актив. освоения человечеством космоса «Они спросили, сев на поле: / - А далеко ли до Земли? / Крестьяне, окружив толпою, / в милицию их повели». Конечно, в милицию, куда ж еще: «Ведь это, может быть, заброшены / агенты чьей-нибудь разведки!». И хотя в ходе допроса (который вели «на трех наречиях: / мордовском, русском и на коми») выяснилось, «что прилетевшие - веселые / и неопасные ребята», подробности происшествия ненавязчиво свидетельствуют, что космич. странники попали в мир, где всеобщая подозрительность - повседневная норма.
Излюбленный прием У. - выступление в маске этакого простачка, всерьез излагающего нечто общеизвестное и благонамеренное. «Сиденье дома в дни торжеств / есть отвратительный, позорный жест», - убеждает он. Кого? Да самого же себя: стих. наз. « Гражданину Уфлянду В. И. от поэта В. Уфлянда ». Поэт рекомендует гражданину «включиться в праздничный парад. / И понести немного транспарант, / где перечислены ударные цеха. / Или портрет секретаря ЦК… / И возвратясь домой, еще с порога, / сказать: Я навсегда с таким народом!» Подобным же образом У. «воюет» с бюрократизмом, тоскует по родине вместе с эмигрантом («все пальмы кажутся пародией / на сосны, ели и березы»), рассуждает о переменах в «стране Америке» («придут в ней скоро негры к власти» - едва ли не пророчество, учитывая, что написано в 1958), мечтает в « Откровении горожанина » стать крестьянином, «вступив, если надо, в колхоз» (ибо, как известно, крестьянин «крепок костями, принципиален и прост»). Любая официальщина, казенщина, стереотип, пускай порой еще только нарождающийся, оказываются под огнем иронии У., в основе кот. - внутренняя убежденность: все это - не жизнь, жизнь - это нечто другое, существующее по иным законам, порой и вовсе «беззаконно», абсурдно, но единственно важное и ценное.
Лит. родословная У. довольно прозрачна: это Хлебников и др. футуристы (хотя Хлебников всегда глубоко серьезен, а У. - весь улыбка и сарказм), обэриуты. И, конечно, русский фольклор в его игровой, скоморошеской ипостаси. Недаром в 1980 У. создал абсурдистскую пьесу-скоморошину « Рифмованная околесица », жанр кот. определил как «раритекст» (раешный рифмованный текст). В пьесе (достаточно фривольной, но не более чем подлинные скоморошеские действа), участвуют, наряду с Бовой и Ерусланом, также Грехильда, Отдалистка, Неодетта и др. придуманные автором персонажи.
Начиная с сер. 1980-х, произведения У. чаще появляются в отеч. изд., как «старых», традиционных («Аврора», «Знамя», «Звезда», «ЛГ» и др.), так и в «новых», возникших на «перестроечной» волне («Митин ж.», «Мансарда», «Петрополь»), в антол. «Поздние петербуржцы» (СПб., 1995). Тематика расширяется, прежние «священные коровы» перестают быть неприкосновенными, среди персонажей абсурдистских действ появляются под собств. именами партийные и гос. вожди прошлых и нынешних времен. «Люблю народ я больше, чем коньяк. Он мне милей барашков и коней. Народ милей мне, чем родной свояк. Но партия мне все-таки родней», - признается один из них. Нельзя не отметить, однако, что, пародируя и вышучивая бюрократич. «систему», У. в конечном счете оказался в чем-то от нее и зависим: с переменой обстановки в стране, с приходом нового читающего поколения, не знающего и не помнящего прежних реалий, некоторые (в т.ч. и «коронные») произведения поэта уже не вызывают в аудитории такой живой реакции, как прежде.
В 1997 в СПб. вышел сб. стихов У. «Рифмованные упорядоченные тексты» , а в 2011 посмертно «Мир человеческий изменчив» , наиболее полное «избранное» из им написанного. Здесь можно обнаружить единственный из известных нам в тв-ве У. прямой лирич. монолог: «Ступай в поля, моя лошадка. / Вези меня в далекий путь. / Труси не валко и не шатко / Куда-нибудь, куда-нибудь. / Доедем к ночи до ночлега, / От счастья ты со мной заржешь ./ Но счастье это не телега, / В него коня не запряжешь. / Смелей труси, моя коняга, / Да, удила свои грызя, / Не бойся, счастье не коряга, / Споткнуться об него нельзя. / Вот дом родной, где все знакомо. / Как ни плутай, сюда придешь. / Эх, жаль, что счастье не подкова, / Его гвоздями не прибьешь. / У счастья виду нет и цвету. / Его не купишь, как товар. / В карман не спрячешь, как монету, / В запас не сложишь, как дрова. / Не смастеришь, да, из железа. / И не починишь, как забор. / Искать же счастья бесполезно. / Придет само. Придет само» (1982).
Произведения последующих лет жизни У. представлены в кн. «Из жизни Ухорылых» и «По следам Ухорылых» (обе - СПб., 2002), публиковались в отеч. и зарубежной периодике.
Лауреат Царскосельской премии (1993).
Соч .: Подробная антиципация потерянной перчатки: Кн. прозы. Париж, 1990; Стихотворные тексты: 1955–80 (прилож. к альм. «Петрополь»). СПб., 1993; Прогулки по Петербургу: Пособие для изучения русского яз. студентами Дартмутского ун-та. Hanover, Dartmouth College, 1994; Отборные тексты. Париж-М.-Н.-Й., 1995; «Если Бог пошлет мне читателей…» СПб., 1999; Стих. // Антология Самиздата. Неподцензурная лит-ра в СССР. Т. 1, кн. 1. «До 1966 года». М., 2005; [Стихи] // Русские стихи 1950–2000 гг.: Антол.: в 2 т. / сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. М., 2010; Стихи // Петербург. 20 лет: Юбил. выставка произведений петерб. художников 12–26 янв. 2013. СПб., 2012; Стихи // Царскосельская антология / сост., вст. ст., подгот. текста и прим. А. Ю. Арьева. СПб.: Вита Нова, 2016.
Лит .: Довлатов С. Рыжий [рец.] // Эхо. Париж, 1979. № 1; То же // Звезда. 1994. № 3; Лосев Л. «Мой друг идет по лесу…» // Русская мысль. Париж, 1989. 16 июн.; То же // Новое русское слово. 1989, июль; Бродский И. Заметка для энциклопедии // Русская мысль. Париж, 1989. 16 июн.; То же // Уфлянд В. Стихотв. тексты. 1955–80. СПб., 1993; Шарымов А. Тридцать строк о моем друге // Аврора. 1989. № 11; Битов А. Владимир Уфлянд // Соло. М., 1991, № 6; Вайль П., Генис А. Лирич. абсурдист // Панорама. Лос-Анжелес, 1991, нояб.; То же // НГ. 1991. 18 дек.; Митин Г. Ирония после патетики [рец. на кн. Уфлянд В. Отборные тексты] // ЛГ. 1996, 10 июл.; Перемышляев Е. Владимир Уфлянд: Отборные тексты // Знамя. 1996. № 10; Филологическая школа: Тексты. Воспоминания. Библиография. М., 2006; Мир человеческий изменчив. СПб., 2011; Детские писатели СПб.: Краткий биобиблиогр. справочник / автор-сост. Н. Н. Бутенко. СПб., 2013.
И. Фоняков
