Васильев Лев Викторович
ВАСИ́ЛЬЕВ Лев Викторович [1.1.1944, Л-д - 31.3.1997, СПб.] - поэт.
«Родившийся <…> не очень жданным ребенком, да еще и курьезным образом под первое января, то есть под Новый год, или сразу после, так вот, он понятия не имел об астрологии, гороскопах, белой магии, как и о том, что же означает крик петуха. Незаметно для себя понемногу становился чудаком. Говорил невпопад, ступал не туда, куда нужно было, одевался в старое - свое, покупал ношеное, - так что иногда принимали за гопника, был моложав. Он думал о шелке, о кошелках, которых ему не понести, когда не станет силы, о дымах белого дня. Любил красный цвет. Нравились все оттенки: до того, что красное переваливалось в зеленый» (из « Автобиографии »).
Мать - машинистка; отец - воен. журналист. «Они не были женаты и, когда родился Лев, расстались: мать демобилизовали, отец продолжал служить. После войны отец жил уже с другой семьей, помогая оставленной лишь материально».
В. был типичным послевоен. уличным мальчишкой: «…ученик 6-го класса 167-й общеобразовательной школы сидел и ерзал на уроке пения, и всем мешал. Девочкам, чтобы петь в хоре, ребятам, чтобы двойки не было. В каком-то кончике его мозга скопилось желание оторваться от бодроскользящей музыки и что-то совершить. <...> На двойку в полугодии я пошел решительно и твердо. У меня была цель - перейти в класс преступников и воров» (Там же).
С детства страдал хронич. пневмонией, затем - туберкулезом. «Мать старалась каждый год возить его в Крым. Сменил несколько школ Смольнинского района. Увлечение спортом и дворовыми подвигами быстро сменилось самоутверждением в интеллектуальной сфере: математика, поэзия, кинематограф, первые стихи. Из его одноклассников до конца остался ему другом и поддерживал его деньгами в последние годы жизни кинорежиссер Сергей Соловьев. Его товарищем по вечерней школе был кинорежиссер Александр Стефанович» (Там же). В числе друзей В. был и Л. Додин.
С 1961 писал стихи. В 1962–66 учился на русском отд. филологич. фак-та ЛГУ. Посещал популярный Блоковский семинар Д. Максимова, но иронически настроенный в отношении увлечения однокурсников символизмом, предпочитал спецсеминар Б. Егорова по истории русской поэзии и критики XIX в., хотя и его посещал неаккуратно. В среде филологов был признан первым поэтом. В. Кривулин вспоминает: «Леву Васильева любили все, а он любил Вагинова и летал по коридору с пудовым, набитым книгами портфелем, с рассеянной полуулыбкой, так что никогда нельзя было точно угадать, к чему относится виновато-игривое выражение его лица: то ли к стерве-немке Рединой, не ставящей зачета, то ли к моей плохо застегнутой ширинке, то ли к какому-то особенно вкусному месту в “Содоме и Гоморре”. Его улыбка могла значить и то, что Лева уже выпил свое пиво в “академичке”, и то, что он еще только блаженно предвкушает горьковатый пивной кайф. <...> Лева болел туберкулезом, в детстве у него вырезали легкое, и любая ссадина или царапина или сигаретный ожог на коже заживали моментально: по его словам, “внутри все так сгнило, что пусть хоть шкурка целой останется”» (В. Кривулин. Охота на мамонта). Из-за необходимости зарабатывать деньги В. перешел на вечернее отд., затем оставил ун-т, не защитив диплома. Недолго работал ред. в типографии Военно-морского музея, позже - такелажником на Зимнем стадионе, сторожем. В нач. 1970-х порвал с кругом знакомых и ушел в добровольное затворничество.
«Биография, отчасти похожая на типичную судьбу представителя андеграунда, но в то же время резко отличная от большинства. Дело не только в том, что Лева не нашел себе работы ни в одном из узаконенных и “престижных” для поэтов мест, вроде автостоянок и котельных, не только в том, что на фоне всеобщего пьянства сверстников <...> его пьянство отличалось какой-то особой тягой к самоуничтожению <...>. Хотя она была и не столь очевидна поначалу и нарастала с годами по мере его “деклассирования” - главное, пожалуй, было в том, что он был отвергнут и самим андеграундом, как и более благополучной частью интеллигенции. Конечно, во многих случаях виноват был сам Лев <...>. Не хочется никого винить, многие вполне справедливо считали себя обиженными или обманутыми Левой, но результатом оказалось то, что он вообще не имел своего круга, питательной среды, читателей и даже слушателей (Я. Васильков, Г. Левинтон).
Б. Рогинский и И. Булатовский так охарактеризовали тв-во В.: «Васильев во многом соединил черты двух поэтических поколений: 60-х и 70-х годов. В его поэзии отчетливо слышен голос ранних 60-х с безоглядной верой в жизнь, с гордым чувством прямых наследников Серебряного века, с восприятием лирического героя не только в вечности, но и в истории, с влиянием “советских” поэтов старшего поколения <…>. В стихах Васильева различим и голос его сверстников, начинавших в конце 60-х: это Кривулин, Стратановский, Шварц и поэты Малой Садовой. Так же, как и поколение Бродского, они ориентировались на стихотворную культуру пушкинской поры, на Блока, Ходасевича, акмеистов, обэриутов и, что особенно важно для городской поэтики Васильева, - на Вагинова».
В. Топоров уточняет насчет читателей-слушателей: «Живя стихами, для стихов и только ради них, Лев Васильев относился к их судьбе с поразительным легкомыслием. Сочинял стихотворение, печатал в одном экземпляре, брал с собой, выходя на прогулку, дарил листок собутыльнику - хорошо, если не случайному».
В 1970-е, особенно после смерти матери, В. жил и кормился перепродажей книг. В. Кривулин вспоминает: «После университета - черный книжный рынок <...>. Поначалу вкус к раритетам и привкус редкого армянского коньяка, позже - ежедневное многочасовое топтание во дворах вокруг книжного магазина “Букинист”, с постоянной опасливой оглядочкой, с нестираемой виноватой улыбкой. Вместо коньяка дешевый портвейн, доза увеличивается с каждым годом, но иногда появляются стихи, хотя все реже и реже. Завидя издали кого-нибудь из старых университетских приятелей, Лева все чаще принужден был гасить первый порыв и уже не бросался навстречу, но переходил на другую сторону улицы, старался затеряться в толпе».
Стихи В. публиковались в самиздатском альм. «Звенья» (1966), сб. «Лепта» (1975), антол. «Острова» (1982), ж. «Обводный канал» (1989). Перв. типографская публикация состоялась только в 1992 (друзья поэта предложили подборку его текстов в цикл «Поздние петербуржцы», кот. вел в газ. «Смена» В. Топоров). В 1993 на средства, собранные друзьями, В. выпустил сб. стихов « Ненормальная радость », в 1997 за неделю до смерти вышла втор. кн. « Приезжайте в Крым ».
«Последние годы он прожил без паспорта, без средств к существованию, из крохотной коморки в коммуналке его выселили еще накануне перестройки <паспорт, прописку и пенсию по инвалидности выправили ему друзья незадолго до смерти>. Человека с именем Лев Викторович Васильев,
Самое полное собр. стих. В. выпущено в 2000 - « Стихотворения » (сост., послесл. Б. Рогинского, И. Булатовского. СПб.: Изд-во Буковского, 2000). Презентация кн. В. состоялась в Лит.-мемориальном музее Ф. Достоевского 31 марта 2001 в день памяти поэта.
Поэтич. архив В. был сохранен усилиями В. Бударагина, Я. Василькова и Е. Прицкера. В него вошли школьная тетрадка стихов; большие черные тетради 1960-х с переписанными автором ранними стихами; машинописные копии произведений 1970-х (в т.ч. несколько рассказов); блокноты; застольные буриме (т.н. «кадавриана»), эпиграммы, дружеские послания; клочки бумаги и картона с еле различимыми карандашными и чернильными набросками, вариантами посл. периода; набранные на машинке стихи «Ненормальной радости»; письма друзей, матери и отца; справки, газетные вырезки, фотографии.
Архив хранится в ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН.
Соч.: Стихи // Острова: антол. лен. неофиц. поэзии / сост. А. Антипов, Ю. Колкер, С. Нестерова, Э. Шнейдерман. Л., 1982; Стихи // Обводный канал. 1989. № 15; Стихи // Смена. 1992. 14 март.; Стихи // Звезда. 1993. № 7; Приезжайте в Крым. СПб., 1996; Ненормальная радость. СПб., 1993; 1998. № 3; Стихи // Поздние петербуржцы: поэтич. антология / сост. В. Топоров при участии М. Максимова. СПб., 1995; Стихи // АКТ: Лит. самиздат. № 1 (дек. 2000 - янв. 2001; Стихотворения / сост., послесл. Б. Рогинского, И. Булатовского. СПб., 2000; Русские стихи 1950–2000 гг.: антол.: в 2 т. М., 2010.
Лит.: Топоров В. Вст. слово // Смена. 1992. 14 март.; Топоров В. Лев Васильев: Запомните меня таким // Смена. 1997. 11 апр.; Васильков Я., Левинтон Г. Памяти Льва Васильева // Русская мыль. 1997. № 4175; Булатовский И. Мячик лапты: Поэзия Льва Васильева // Звезда. 1998. № 3; Кривулин В. Охота на мамонта. СПб., 1998; Рогинский Б. Предисл. // АКТ: Лит. самиздат. № 1 (дек. 2000 - янв. 2001); Самиздат Л-да. 1950-е - 80-е. Лит. энц. М., 2003.
А. Орлова
