Вертинский Александр Николаевич
ВЕРТИ́НСКИЙ Александр Николаевич [9(21).3.1889, Киев - 21.5.1957, Л-д; похоронен на Новодевичьем кладб. в М.] - поэт, артист, композитор, киноактер.
Отец, Николай Петрович В., - частный поверенный, помимо адвокатской практики занимался журналистикой: в «Киевском слове» публ. фельетоны под псевд. Граф Нивер. Мать, Евгения Степановна Сколацкая, родилась в дворянской семье; Николай Петрович не мог жениться на ней, т.к. его перв. жена не давала развода, и «усыновил» собств. детей неск. лет спустя. Когда мальчику было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. После смерти родителей Александр и его сестра Надежда оказались в разных семьях у родственников матери.
В 10-летнем возрасте на отлично сдал экзамен в 1-ю Императорскую Александрийскую гимназию в Киеве, но через два года был исключён (за неуспеваемость и дурное поведение) и переведён в 4-ю Киевскую классич. гимназию (считавшуюся учебным заведением «попроще»). Здесь увлёкся театром, некот. время играл на любительской сцене, был статистом в киевском театре Соловцова.
Постепенно приобрёл репутацию начинающего киевского литератора: писал театр. рец. на выступления знаменитостей - Ф. Шаляпина, А. Вяльцевой, М. Вавича, Дж. Ансельми, М. Каринской, Т. Руффо, публиковал небольшие (как правило, «декадентские») рассказы в местных газ.; в «Киевской неделе» - « Портрет», «Папиросы “Весна”», «Моя невеста », в еженедельнике «Лукоморье» - рассказ « Красные бабочки ». К этому вр. относится и его знакомство с поэтами М. Кузминым, В. Эльснером и Б. Лившицом, художниками А. Осмеркиным, К. Малевичем, М. Шагалом, Н. Альтманом, философом Н. Бердяевым и др. гостями лит. салона, хозяйкой кот. была Софья Зелинская, преподаватель Александрийской гимназии. Под их влиянием пробовал занятия лит-рой, театр. деятельностью, но первое артистич. выступление провалил из-за внезапного страха перед аудиторией. На жизнь зарабатывал продажей открыток, работал грузчиком арбузов, корр. в типографии, был бухгалтером в гостинице «Европейская» (уволен «за неспособность») и др., в то же время продолжая играть («подыгрывать») в театре.
В 1910, в надежде сделать лит. или актерскую карьеру, переехал в М., где с сестрой Надеждой, актрисой, поселился в Козицком пер., в доме Бахрушина. Начал выступления в любительских лит. и драм. сообществах, в т.ч. в качестве реж. (ставил произведения А. Блока). О поэзии Блока, во многом сформировавшей его мировоззрение, В. писал позже как о «стихии, формирующей наш мир»: «В нашем мире богемы каждый что-то таил в себе, какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания, каждый был резок в своих суждениях, щеголял надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок. А надо всем этим гулял хмельной ветер поэзии Блока, отравившей не одно сердце мечтами о Прекрасной Даме». В. не подражал Блоку, но находился под впечатлением от его поэтич. образов и собственное тогдашнее жизневосприятие впоследствии наз. «очень блоковским». Познакомился с моск. литераторами. Записался вольнослушателем Моск. ун-та. Зарабатывал на жизнь уроками сценич. мастерства, кот. давал «купеческим дочкам».
В нач. 1912 начал выступать на сцене Театра миниатюр в Мамоновском пер. по Тверской (рук. М. Арцыбушева). Она предложила ему попробоваться на актёрском поприще, а когда он спросил её о жаловании, последовал ответ: «…ни о каком жаловании не может быть и речи, но… в три часа мы садимся обедать. Борщ и котлеты у нас всегда найдутся. Вы можете обедать с нами…».
Кинодебют В. состоялся в 1912 в фильме И. Толстого (сына Л. Толстого) по рассказу отца «Чем люди живы?», где В. играл роль Ангела. Некот. время работал в ателье А. Ханжонкова, снялся в неск. немых фильмах его студии во второстепенных ролях. Известно, что в основу сценария одной из картин легла история, рассказанная В. в стих. « Бал Господень ». В числе его более поздних киноработ «Король без венца» (1915, бродяга) и «От рабства к воле» (1916, антиквар). На съемочной площадке подружился со звёздами русского кино нач. XX в. И. Мозжухиным и В. Холодной. Был тайно влюблен в актрису и посвятил ей свои перв. песни - « Маленький креольчик», «За кулисами», «Ваши пальцы пахнут ладаном » и др.
В 1913 попытался поступить в Моск. худож. театр, но не был принят из-за дефекта дикции (экзамен принимал К. Станиславский, кот. не понравилось, что экзаменующийся плохо выговаривает букву «р»). В те дни В. сблизился с футуристами и познакомился с Маяковским. При этом, как отмечалось позже, философия футуристов не была близка В.; гораздо большее впечатление производили на него «поэзоконцерты» И. Северянина. Впрочем, о поэзии последнего В. писал, что «в его стихах было подлинное чувство, талант и искренность, но не хватало вкуса, чувства меры и неподдельности чувств». Что касается футуристов, то за исключением Маяковского, талантом кот. В. восхищался, оценивал их не очень высоко: они просто «эпатировали буржуа, писали заумные стихи, выставляли на выставках явно издевательские полотна и притворялись гениями». Хотя в период знакомства с футуристами перенял их манеру шокировать окружающих – выходил на улицу в куртке с помпонами вместо пуговиц, набелённым лицом, моноклем в глазу и др. «Для нас – молодых и непризнанных – футуризм был превосходным средством обратить на себя внимание <…> Пробивались в литературу, в жизнь! Ходили в желтых кофтах по Кузнецкому, в голову нам летели пустые бутылки оскобленных буржуев, и Володькина [Маяковского] голова была мною спасена в “Бродячей собаке” в Петербурге, ибо я ловил бутылки и бросал их обратно в публику! Было время – горячее, страшное, темное» (В.).
В кон. 1914, после нач. Первой мировой войны, отправился добровольцем на фронт санитаром на 68-м санитарном поезде Всероссийского союза городов, кот. курсировал между передовой и М. Под началом графа Никиты Толстого проработал здесь до янв. 1915. Получив лёгкое ранение, вернулся в М., где узнал о смерти сестры, единственного близкого человека.
Дебют на эстраде состоялся в 1915, в знакомом ему Театре миниатюр, в кот. В. предложил свою программу « Песенки Пьеро ». Арцыбушева одобрила идею: В. стал выходить на сцену загримированным и в специально сшитом костюме Пьеро, под мертвенным, лимонно-лиловым светом рампы. Постепенно, исполняя песни как на собств. стихи, так и на стихи М. Цветаевой, И. Северянина, А. Блока, В. выработал собств. стиль выступления, важным элементом кот. стал певучий речитатив с характерным грассированием; этот стиль позволял стихам «оставаться именно стихами на оттеняющем фоне мелодии». Основу репертуара тех лет составили «Маленький креольчик», «Ваши пальцы пахнут ладаном», « Лиловый негр », « Сероглазочка», «Минуточка», «Я сегодня смеюсь над собой», «За кулисами», «Панихида хрустальная», «Дым без огня», «Безноженка», « Бал Господень », «Пес Дуглас», «О шести зеркалах», «Jamais», «Я маленькая балерина» (в соавт. с Н. Грушко ), «Кокаинетка » (текст В. Агатова). Использование «маски» в качестве сценич. образа было характерно для того времени. На выбор В. оказала влияние поэзия Блока, в частности пьеса «Балаганчик» и цикл «Маски». Его Пьеро (согласно биографии Е. Секачевой) - «комичный страдалец, наивный и восторженный, вечно грезящий о чем-то, печальный шут, в кот. сквозь комичную манеру видны истинное страдание и истинное благородство». Позже появился образ «черного Пьеро»: мертвенно-белый грим на лице сменила маска-домино, на смену белому костюму Пьеро пришло чёрное одеяние с белым платком на шее. Новый Пьеро (как пишет Е. Секачева) стал «в своих песенках ироничнее и язвительнее прежнего, поскольку утратил наивные грезы юности, разглядел будничную простоту и безучастность окружающего мира».
Вернулся к эстрадной деятельности, поступив на работу в театр Петровский, кот. рук. М. Нинина-Петипа. С этой труппой В. провёл многочисленные гастроли по стране, развивая собств. жанр песни-новеллы с кратким, но законченным сюжетом. Рец. на его выступления - С. Городецкого и Б. Савинича - появл. в газ. «Рампа и жизнь» и «Театральная газ.».
Приняв Февральскую революцию, В. бежал от Октябрьской. После 25 окт. 1917 жизнь в М. для В. становилась всё труднее. Романс « То, что я должен сказать », напис. под впечатлением гибели трехсот моск. юнкеров под Киевом, возбудил интерес ЧК, автора вызывали для объяснений. В кон. 1917 выехал на гастроли по южным городам России, вслед за отступающей Белой армией. Почти два года провёл на юге, выступая в Одессе, Ростове, Екатеринославе, на Кавказе и в Крыму, к этому времени сменив костюм Пьеро на фрак. В 1919 уехал в Киев, оттуда перебрался в Харьков, где дал множество концертов, затем оказался в Одессе и, наконец, в Севастополе. В нояб. 1920 на пароходе «Вел. кн. Александр Михайлович», вместе с белыми офицерами, переправился в Константинополь, где начал снова давать концерты - в основном, в клубах «Стелла» и «Чёрная роза». Некот. время спустя, купил в Турции паспорт на имя греческого гражданина Александра Вертидиса, тем самым исключив себя из категории эмигрантов и обеспечивая себе свободу передвижения. Уехал в Румынию, где выступал в дешёвых ночных клубах и много гастролировал по Бессарабии перед русскоязычным населением. Позже говорил, что именно эмиграция превратила его из капризного артиста в трудягу, кот. зарабатывает на кусок хлеба и кров. Вскоре (по доносу) был обвинён в шпионаже в пользу СССР и выслан в Бухарест. В 1923 переехал в Польшу, где ему был оказан теплый приём, за кот. последовали многочисленные гастроли. В Сопоте встретился с Рахиль Потоцкой, дочерью эмигрантов из России (при регистрации брака была записана как Ирен Вертидис), кот. стала его перв. женой; брак их вскоре распался. Тогда же обратился в сов. консульство в Варшаве с просьбой о возвращении в Россию. В просьбе было отказано.
Накануне визита в Польшу румынского короля В. вынужден был переехать в Германию (как «неблагонадёжный элемент») и поселиться в Берлине. Здесь продолжил активную творч. деятельность, но культурная жизнь страны находились в тот момент в глубоком кризисе. К сер. 1920-х относится втор. просьба о возвращении на родину, вновь встреченная отказом.
В 1925 переехал во Францию, где продолжил актив. концертную деятельность и создал, возможно, свои лучшие песенные произведения: « Пани Ирена», «Венок», «Баллада о седой госпоже», «В синем и далёком океане», «Концерт Сарасате», «Испано-Сюиза», «Сумасшедший шарманщик», «Мадам, уже падают листья», «Танго „Магнолия“», «Песенка о моей жене», «Дни бегут», «Piccolo Bambino», «Femme raffinee», «Джимми», «Рождество», «Палестинское танго», «Оловянное сердце», «Марлен», «Жёлтый ангел», «Ирине Строцци». Годы, проведённые в Париже, считаются расцветом творч. жизни В. В Париже, выступая в ресторане «Казбек» на Монмартре, «Большом Московском Эрмитаже», «Казанове», «Шахерезаде», он познакомился с представителями Романовых, великими кн. Дмитрием Павловичем и Борисом Владимировичем, европейскими монархами (Густав, король Швеции, принц Уэльский), знаменитостями сцены и экрана: Ч. Чаплином, М. Дитрих, Г. Гарбо. В эти годы сдружился с А. Павловой, Т. Карсавиной и особенно И. Мозжухиным; с последним сформировал своего рода тандем, снимаясь в свободное от работы на эстраде время. Близкая дружба связала его на долгие годы с Ф. И. Шаляпиным. В 1933 покинул Францию и отправился по ангажементу в Ливан и Палестину, дал концерты в Бейруте, Яффе, Тель-Авиве, Хайфе, Иерусалиме.
Начиная с осени 1934 после приглашения на гастроли надолго обосновался в США, где стал регулярно и много выступать по стране, нередко давая по два концерта в день. На первом же концерте в Нью-Йорке собрались мн. изв. представители русской эмиграции: Рахманинов, Шаляпин, Балиев, Болеславский, Рубен Мамулян, парижская знакомая Марлен Дитрих (кот. он позже посвятил песню « Марлен »). Здесь состоялась премьера песни « Чужие города ». После заключительной вещи, « О нас и о Родине », зал разразился овацией, кот. «относилась, конечно, не ко мне, а к моей Родине», - так говорил позже об этом артист. Из Нью-Йорка отправился на Тихоокеанское побережье. В Сан-Франциско провёл серию концертов для русской общины. Одно из его выступлений прошло в знаменитом Hollywood Breakfast Club. К этому времени репертуар его стал меняться: театр. персонажи, исполненные надрывных страстей, стали уступать место обычным людям, испытывающим простые человеч. чувства. В 1930-е впервые стал использовать в песнях стихи сов. поэтов. В США ему предложили снять фильм о его судьбе - препятствием стала необходимость знания английского яз. Прекрасно говоривший по-французски и по-немецки, он не знал английского. Фильм не состоялся.
Из США вернулся во Францию, оттуда в 1935 перебрался в Китай, обосновавшись в Шанхае, где проживала большая русская колония белых эмигрантов. Здесь познакомился с поэтессой Л. Андерсен, в кот. одно время был безответно влюблён и чьё тв-во высоко оценивал. Выступал в кабаре «Ренессанс», в летнем саду «Аркадия», в кафе-шантане «Мари-Роуз», но концерты не приносили больших гонораров.
26 мая 1942 вступил во второй брак - с Лидией Циргвава, двадцатилетней дочерью служащего КВЖД, разница в возрасте с кот. составляла 34 года. Вскоре родилась перв. дочь - Марианна. После вторжения в Китай японских войск мат. положение семьи резко ухудшилось. Именно в эти годы впервые в эмиграции В. познал настоящую нужду: по воспоминаниям жены, перед каждым выступлением выкупал фрак из ломбарда, а после выступлений сдавал его снова, до следующего раза.
Во втор. пол. 1930-х неоднократно обращался в сов. представительства с просьбой разрешить возвращение на родину. В 1937 В. пригласили в сов. посольство в Китае и предъявили «официальное приглашение ВЦИКа , вдохновлённое инициативой комсомола ». Но документы на въезд в СССР оформлены не были из-за начавшейся в 1939 Второй мировой войны . В 1943 В. предпринял еще одну попытку и напис. письмо на имя В. Молотова . Разрешение было получено (во время Великой Отеч. войны было разрешено вернуться и некот. др. деятелям культуры). Приехал в М. в нояб. 1943, поселился поначалу в гостинице «Метрополь», затем на ул. М. Горького. Год спустя родилась вторая дочь, Анастасия . Обеим девочкам В. посвятил одну из самых изв. песен того периода « Доченьки ».
Гастролировал на фронте , исполнял патриотич. песни - как сов. авторов, так и собств. сочинения (« О нас и о родине», «Наше горе», «В снегах России», «Иная песня», «Китеж »), в 1945 напис. песню « Он », посвящ. Сталину . Его любовная лирика, несмотря на счастливый брак, была отмечена нотками безысходности и трагизма (« Прощание», «Ненужное письмо», «Бар-девочка», «Убившей любовь», «Спасение», «Обезьянка Чарли», «В этой жизни ничего не водится», «Осень »); в качестве исключения рассматривалось лишь стих. « Без женщин ».
По воспоминаниям дочери Марианны, В. говорил о себе: «У меня нет ничего, кроме мирового имени». Чтобы зарабатывать на жизнь, ему снова пришлось активно гастролировать, давал по 24 концерта в месяц. Только в дуэте с пианистом М. Брохесом за 14 лет дал более двух тысяч концертов, проехав по всей стране, выступая не только в театрах и концертных залах, но на з-дах, в шахтах, госпиталях, детдомах. Как отмечается в биографии Е. Секачевой, из ста с лишним песен репертуара В. к исполнению в СССР было допущено не более тридцати, на каждом концерте присутствовал цензор. Концерты в М. и Л-де были редкостью, на радио не приглашали, пластинок почти не издавали, рец. не было. Несмотря на огромную популярность певца, официальная сов. пресса к его тв-ву относилась со сдержанной враждебностью. Согласно биографии артиста на сайте «Актёры сов. и российского кино», «вскоре после окончания войны была развернута кампания против лирических песен, якобы уводящих слушателей от задач социалистического строительства. Напрямую о Вертинском не говорилось, но это как бы подразумевалось… его пластинки изымаются из продажи, вычёркиваются из каталогов. Ни одна его песня не звучит в эфире, газеты и журналы о триумфальных концертах Вертинского хранят ледяное молчание. Выдающегося певца как бы не существует». За год до смерти В. писал зам. министра культуры: «Где-то там наверху всё ещё делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране. Обо мне не пишут и не говорят ни слова. Газетчики и журналисты говорят: “Нет сигнала”. Вероятно, его и не будет. А между тем я есть! Меня любит народ (Простите мне эту смелость). Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну, я заканчиваю третью тысячу концертов!».
После войны продолжил сниматься в кино. В осн. эксплуатировались его характерная внешность и манеры: « Заговор обречённых » (1950) - кардинал Бирнч , « Анна на шее » (1954) - князь, « Пламя гнева » (1956) - польский посол, « Кровавый рассвет » (1956) - пан Савицкий. За роль в фильме « Заговор обречённых » получил единственную гос. награду: Сталинскую премию второй степени (1951). Была отмечена и его работа в фильме « Великий воин Албании Скандербег » (1954), где он сыграл роль дожа Венеции.
В посл. годы жизни пребывал в глубоком духовном кризисе. В 1956 писал жене: «Я перебрал сегодня в уме всех своих знакомых и “друзей” и понял, что никаких друзей у меня здесь нет! Каждый ходит со своей авоськой и хватает в неё всё, что ему нужно, плюя на остальных. И вся психология у него “авосечная”, а ты - хоть сдохни - ему наплевать!».
В конце жизни начал писать мемуар. кн. « Четверть века без родины », рассказы « Дым », « Стёпа ». Кн. « Дорогой длинною… » осталась незаконч.
Скончался от острой сердечной недостаточности в гостинице « Астория » в Л-де , куда приехал на гастроли (посл. концерт прошел в этот день в Доме ветеранов сцены им. Савиной).
Жена В., Лидия Владимировна, актриса и художник, дебютировала в кино в роли сказочной птицы Феникс в фильме «Садко», снялась в сказках «Новые приключения Кота в сапогах» и «Королевство кривых зеркал». Дочери Марианна и Анастасия покорили зрителей красотой и нестандартностью (внешней, и внутренней). Их отличали мягкий лиризм, женственность, поэтичность. Марианна, ведущая актриса театра им. Вахтангова, была популярна в образах современниц в театре и кино. Анастасия в 16 лет сыграла Ассоль в «Алых парусах», в 20 лет Офелию в «Гамлете», затем Лизу Болконскую и Кити по произведениям Л. Н. Толстого. Внук - Степан Михалков (сын Анастасии и Никиты Михалкова) – кинореж.
В «постперестроечной» России песни В. зазвучали снова в исполнении совр. певцов: в 1992–93 В. Ободзинский записал альбом «Дни бегут» (песни В.), в 1993 Б. Гребенщиков - альбом « Песни Александра Вертинского », в 2001 вышел диск И. Богушевской и А. Скляра «Бразильский крейсер. Странные песни Александра Вертинского», песни В. в репертуаре А. Макаревича, Г. Сукачева, О. Газманова, О. Погудина и др. В 2000 (в честь 120-летия со дня рождения) состоялась премьера спектакля «Александр Вертинский. Жёлтое танго» (моск. содружество актёров и музыкантов «Золотой лев»; в роли В. - С. Федотов). На мат-ле выступлений В. в поэтич. кафе-кабаре написана совр. драма Е. Раскиной и М. Кожемякина «Встречи в “Бродячей собаке”» (СПб.), действие в кот. происходит в дек. 1913 и в кот. рядом с песнями В. звучат стихи поэтов Серебряного века.
Архив: РГАЛИ , ф. 2418, 271 д., 1894–1967.
Соч.: Четверть века без родины. Страницы минувшего. Киев, 1989; Дорогой длинною… Стихи и песни. Рассказы, зарисовки, размышления. Письма / сост. и подг. текста Ю. Томашевского, послесл. К. Рудницкого. М., 1990; Песни и романсы А. Вертинского. Л., 1991; За кулисами / вст. ст. Ю. Томашевского // Биб-ка авторской песни «Гитара и слово». БС. Нотное изд. М., 1991.
