Якубинский Лев Петрович

ЯКУБИНСКИЙ Лев Петрович [ 1.8.(20.7).1892, Киев - 23.8.1945, Л-д] - литературовед, языковед-славист.

Родился в семье офицера. Отец - Пётр Васильевич Якубинский (1864-?), начальник Интендантской академии (с 1909), генерал-лейтенант (1916), начальник Военно-хозяйственной академии РККА (1918–20).

Учился в гимназии в Киеве, затем во Владимирском кадетском корпусе, где служил инспектором его отец. В 1909 поступил на ист.-филол. фак-т Киевского ун-та. Но, т.к. отца перевели на службу в столицу и семья переехала в СПб., в том же году перевёлся на ист.-филол. фак-т СПб. ун-та. Ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щербы, А. А. Шахматова. Помогал Л. В. Щербе в работе лаборатории экспериментальной фонетики. За первую науч. работу « Психофонетические нули в русском языковом мышлении » был удостоен серебряной медали.

В 1913 окончил Петерб. ун-т и был оставлен для подготовки к профес. званию. В 1917 сдал магистерские экз. Одновременно преподавал в школе (1913–22), на Высших курсах П. Ф. Лесгафта (1915–16), на Высших курсах М. А. Лохвицкой-Скалон.

Был одним из создателей Об-ва изучения поэтического яз. С 1916 входил в ОПОЯЗ, как специалист по проблемам поэтики принимал акт. участие в подготовке «Сборников по теории поэтического языка» (1916–19). Специалист по теории поэтич. яз., Я. напис. статьи « О звуках стихотворного языка », « Скопление одинаковых плавных в практическом и поэтическом языках », « Осуществление звукового единообразия в творчестве Лермонтова », « О поэтическом глоссемосочетании ». С нач. 1930-х отошёл от литературоведческой проблематики.

В 1920-х вёл большую организац.-науч. работу в наркомпросовских учреждениях (в т.ч. изд-во «Работник просвещения»), служил почти во всех лингвистических ин-тах, существовавших тогда в Пг., читал лекции, разнообразные по проблематике, в т.ч. по общему языкознанию. В 1923 перешёл на позиции марризма.

В 1918–19 преподавал в Ин-те живого слова, читал лекции в Третьем пед. ин-те. С 1923 доц. каф. русско-славянской филологии филол. факт-та Пг. (Лен.) ун-та, впоследствии проф. Лен. ун-та. В 1934–44 состоял проф. каф. русского языка Пед. ин-та им. М. Н. Покровского (позднее - ЛГПИ им. А. И. Герцена), одновременно был зав. каф. и деканом лит. фак-та. Был проф. Ин-та агитации им. В. В. Володарского, Фонетического ин-та.

С 1921 начал сотрудничать в НИИ сравнительного изучения лит-р и языков Запада и Востока (ИЛЯЗВ) (в 1923 был секретарём секции общего языкознания, с 1928 - зам. председателя секции языка), в 1931–33 учёный секретарь ГИРК, с 1933 по 1936 - директор НИИ языкознания (ЛНИЯ, ныне Ин-т лингвистических исследований РАН). Сотрудник Яфетического ин-та, ГИИИ. Принимал участие в создании академ. грамматики русского яз., начатой С. П. Обнорским и Л. В. Щербой; входил в состав Словарной комиссии, разрабатывавшей план нового академ. «Словаря совр. русского лит. языка».

Ст. редактор ЛО «Учпедгиза» (1923–33). Зав. Отделом науч. учреждений ЛО Главнауки (1924–27). Секретарь комиссии по изучению языка В. И. Ульянова-Ленина.

В 1936–37 по командировке Наркомпроса преподавал русский язык в Ин-те языка, истории и географии в Анкаре (Турция).

В блокаду оставался в Л-де.

Лингвистические труды Я. посвящ. проблемам сравнительно-ист. языкознания, истории русского лит. языка, теоретич. проблемам общего языкознания. Автор исследований по древнерусскому яз., славянским яз., общим проблемам языкознания, диалогической речи, истории и культуре речи, один из основоположников социолингвистики, компаративист.

Осн. работы: « Очерки по языку », « К вопросу о взаимоотношении между яфетическими языками и индоевропейскими », « Лекции по истории древнерусского языка », « Язык и его функционирование », « История древнерусского языка » (изд. 1953) и др. Статья « О диалогической речи » (1923) принадлежит к числу классич. трудов, положивших начало исследованию разговорной речи.

Как автор исследований по древнерусскому яз. занимался исследованием памятника древней русской лит-ры ХII в. «Слово о полку Игореве». Анализировал «Слово» преимущ. с точки зрения его языкового состава, соотнесенности его яз. с яз. церковнославянским, древнерусским, устнопоэтич. и древнерус. «просторечием». Рассмотрению этих вопросов посвящ. статья « О языке „Слова о полку Игореве“ », опубл. в 1948 и с некот. редакц. правками воспроизведенная в посмертно изданной «Истории древнерусского языка».

Изучение яз. «Слова» Я. подчиняет прежде всего поиску ответов на вопросы, волновавшие историков русского лит. яз., среди кот. на первое место традиционно выдвигалась проблема церковнославянизмов в его структуре. Указав на трудности, возникающие при изучении яз. «Слова», сохранившегося «в единственном, притом позднем (XV - начала XVI в.) списке», Я. предлагает анализ и объяснение церковнослав. элементов в его составе. По его мнению, хотя какая-то, очень незначительная, часть их могла войти в язык «Слова» с самого начала его создания, в тех кол-вах и соотношениях, кот. засвидетельствованы дошедшим до нас текстом, скорее всего они были внесены позже, в XV–XVI вв., когда «нормой литературного языка снова сделался церковнославянский язык и притом в его южнославянском варианте XIII–XIV вв.» («О языке…»). В подтверждение этого Я. выявляет серию замен написаний, сделанных книжником XV–XVI вв. по нормам южнослав. орфографии (смешение букв ъ и ь ,ы и и , пропуск йотации перед а , замена ор, ол, ер из древнерус. ър, ъл, ьр на ръ, лъ, рь - плъку вм. пълку, пръсты вм. пьрсты и проч.). При этом писец, как свидетельствует Я., часто оказывается непоследовательным. Непоследовательность проявляется и в заменах ж , чередующегося с д , соответствующим церковнослав. сочетанием жд , что опять-таки свидетельствует о неорганичности изменений, вносившихся писцом в текст, для его же речи.

Чтобы доказать позднюю «церковнославянизацию» яз. древнего памятника, Я. обращался к тексту «Задонщины», перепис. в 1470 и тем не менее лишенному «признаков южнославянской орфографии». Т.к. «Задонщина» написана «под сильнейшим влиянием» «Слова», «с заимствованием из него образов и целых выражений», с прямым цитированием текста, и т.к. сопоставимые по соответств. критериям места «Задонщины» и дошедшего до нас текста «Слова» не идентичны в том смысле, что свидетельства «Задонщины» более архаичны, то Я. делал вывод: автор и переписчик древнейшего списка «Задонщины», продолжавшие «писать в традициях древнерусского литературного языка», располагали более древним текстом «Слова о полку Игореве».

С той же целью Я. сопоставлял фрагмент из «Слова» («Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомъ скратишась») и фрагмент из псковского Апостола 1307 («При сихъ князѣхъ которы и вѣци скоротишася человѣкомъ»), представляющий собой подкорректир. по условиям времени цитату из списка «Слова» кон. XIII - нач. XIV в., что подтверждается более архаичными формами цитаты. Я. подробно рассматривал слово «котора» («раздор», «распря»), встречающееся в цитате, кот. должно было присутствовать в оригинале «Слова», но было заменено писцом XV–XVI вв. в силу его непонятности. По Я., это свидетельствует о вторичности многих церковнославянизмов в тексте памятника.

Как показывал Я., вместе с тем ряд церковнославянизмов был присущ «Слову» с самого начала: это, во-первых, «церковнославянизмы, кот. бытовали в разговорном языке образованных людей Древней Руси» (время, предъ, чрезъ); во-вторых, семантич. или стилистич. церковнославянизмы, отличные от соответств. древнерусских (брань, глава (метаф.) и пр.); в-третьих, «церковнославянизмы, рядом с кот. в тождественном значении существовали соответствующие русские формы» (злат, храбр). Но все такие формы были «подчинены древнерусской народной языковой стихии, поглощены ею». В «Слове» они использовались на тех же основаниях, на каких вошли в яз. былин. «Язык „Слова“ нельзя считать церковнославянским или смешанным „славянорусским“ на основании того, что в нем есть некоторое количество церковнославянизмов. Иначе пришлось бы то же самое сказать о языке былин, что было бы совершенно неправильно. Церковнославянский язык у автора „Слова“, как и у Владимира Мономаха, выступает как определенный слой древнерусского литературного языка» («О языке…»).

Я. в т.ч. комментировал некоторые тюрк. заимствования в «Слове» с указанием на возможные их источники (яруга, орьтъма, япончица, хорюговь, кощей, быля и др.).

По воспоминаниям О. Фрейденберг, Я. «был красивый, светский мужчина, циник, любитель молодых людей».

Жена - Эрика Антоновна Якубинская-Лемберг (1895–61), зав. каф. славянской филологии ЛГУ (1948–61).

Соч.: Очерки по языку / В соавт. с А. М. Ивановым. М.-Л., 1932; О языке «Слова о полку Игореве» // Докл. и сообщ. Ин-та рус. яз. АН СССР. М.-Л., 1948; История древнерусского языка. М., 1953; Избр. работы: Язык и его функционирование. М., 1986.

Лит.: Якубинская-Лемберг Э. Проф. Л. П. Якубинский [Некролог] // Уч. зап. ЛГУ. Серия филол. науки. 1949. № 94. Вып. 14; Виноградов В. В . Проф. Л. П. Якубинский как лингвист и его «История древнерусского языка» // Якубинский Л. П. История древнерусского языка. М., 1953; Леонтьев А. Якубинский Л. П. // БСЭ. М.: Советская энц., 1969–78; Булахов М. Восточнославянские языковеды: Биобибл. словарь. Минск, 1978. Т. 3; Тарланов З. Якубинский Лев Петрович // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». РАН, 1995. Т. 5; Леонтьев А. А . Лев Петрович Якубинский // Отечественные лингвисты XX века. Ч. 3. Т-Я. Сб. М.: ИНИОН, 2003; Филологич. фак-т СПбГУ: Мат-лы к истории фак-та / Авт.-сост. И. С. Лутовинова. 4-е изд. СПб., 2008.

Е. Богданова