Ясенский Сергей Юрьевич

ЯСЕ́НСКИЙ Сергей Юрьевич [3.7.1957, Красноярск - 22.4.1996, с. Русско-Высоцкое Ломоносовского р-на Лен. обл.] - прозаик, драматург, поэт, литературовед.

Родился и вырос в г. Красноярске в семье, осевшей в Сибири в результате сталинских репрессий. В 1974 поступил, а в 1979 окончил русское отд. филологич. фак-та ЛГУ. Занимался в спецсеминаре Л. А. Иезуитовой (дипломная работа « Роман Леонида Андреева “Сашка Жегулев” »). После окончания ун-та преподавал в Л-де в ПТУ, работал билетером на пристани экскурсионных трамвайчиков на углу Невского пр. и Мойки. Заочно учился в аспирантуре ИРЛИ. В 1985 защитил канд. дис. « Леонид Андреев - новеллист (1907–17) ». С 1982 по 1986 работал в ИРЛИ на врем. ставках ст. лаборантом и мл. науч. сотрудником, 26 дек. 1986 принят на пост. работу в кач-ве м.н.с. в Блоковскую группу ИРЛИ, в кот. и проработал до конца своих дней.

Занимался исследованием тв-ва Л. Андреева, А. Блока, И. Бунина, Ф. Достоевского. Участвовал в колл. трудах «Александр Блок. Исследования и мат-лы» (Л., 1986, 1991, СПб., 1998); «Достоевский: Мат-лы и исследования». Вып. 11 (СПб., 1994) и др., в подготовке ПСС и писем Блока. Автор ряда статей, опубл. в ж-ле «Русская лит-ра». Как отмечают Б. Аверин и Л. Иезуитова, Я. «писал в основном о том, что было созвучно его собственным жизненным исканиям и размышлениям». И в комментариях, и в статьях он «проявил себя не столько как кропотливая пчела¸ собирающая по крохам все, что идет, а, может быть, и не совсем идет в дело, сколько как тонкий исследователь, которому был дан дар творческой интуиции».

Выступал в печ. как прозаик. Выпустил сб. рассказов « Кресты » (Л., 1991; под одной обложкой с кн. стихов С. Носова). В 1994–96 печ. в петерб. «Новом ж-ле». Повесть « Классическая музыка из оперетт » вместе с двумя др. произведениями: « Романом, написанным от руки » и « Репетицией » - образует своего рода трилогию. Повесть имеет ярко выраженный автобиогр. характер, в ней в символич. форме отображены годы учебы Я. в аспирантуре Пушкинского Дома. В образе акад. Волина без труда угадываются некот. черты А. М. Панченко. Разумеется, между худож. персонажем и его прототипом имеются существенные различия, с учетом кот. и следует воспринимать этот своеобразный и яркий печатный дебют Я.-писателя.

«Роман, написанный от руки» - произведение уже вполне зрелое и вполне «романное». Написанный в довольно прозрачной классической манере (и в самом деле от руки), он незамысловато сочетает два разных плана изображения: совр., в кот., героиня, новая русская, дана в окружении др. шести героев, представляющих университетскую, театральную и криминально-деловую среду, - и средневековый, в центре кот. дружба драматурга Кристофера Марло с Шекспиром. Роман Я. отличается роскошной метафорикой и мощной культурологической разработкой на совр. материале проблематики Достоевского и русских модернистов.

Посл. часть трилогии «Репетиция» представляет собой серию новелл: « Видение на Неве», «Иван Ильин», «Репетиция», «Подлинная история Ивана Ильича Пани», «Париж», «Хрупкий рассказ», «На несколько сантиметров ближе к Богу …». Так, напр., в мастерски сработанной новелле «Подлинная история Ивана Ильича Пани» переосмысляется и переоценивается худож. опыт Серебряного века. Позаимствовав сюжет из устного университ. фольклора, автор сумел ярко изобразить своих героев на фоне строгих академич. нравов сов. времен.

Смысл этой новеллы сформулирован в др. произведении писателя - оставшейся неопубл. при жизни Я. пьесе « Оркестровая яма », в кот. Джан говорит о студенте, написавшем произведение за исследуемого автора, от которого ничего не сохранилось: «…натура-то творческая - взял и написал за него произведение сам, вроде от его имени. И сначала даже имел большой успех. Вскрылась эта история, дали ему по шапке. В общем, диплом он не получил. А я вот думаю: почему. Все признают: литературные достоинства налицо. Более того, написал он в стиле эпохи, так это еще и какое-то мастерство надо иметь. Нет, говорят, подлог. Чтобы близко к университету не подходил. Не понимаю я что-то. Или это музей, в кот. ничего нельзя трогать, или уж можно сделать что-то по-своему, своим умишком тряхнуть».

В рукописи пьеса датирована «16 февраля 1996 г.». Писать ее Я. начал еще с университетских времен вместе со своим филфаковским другом, поэтом Валерием Котовым. Оконч. вариант пьесы скорее всего имеет не много общего с первоначальным замыслом, так что имя соавтора, кот. после окончания ун-та жил на Севере и редко показывался в Питере, оставлено скорее как дань памяти стародавнему замыслу. В этой посл. редакции пьеса имеет столь явно автобиогр. характер, что ее по праву можно рассматривать как пьесу-пролог к собств. добровольному уходу Я. из жизни.

Гл. герой пьесы, проф. и хозяин усадьбы «Оркестровая яма», написал кн. об Эдгаре По, а его лит. секретарь Иван Ильин (один из сквозных героев тв-ва Я.) ее редактирует. Пьеса представляет собой спор-размышление о судьбе Эдгара По, а, в сущности, об особом типе художника, который живет на черте и сгорает в пламени тв-ва. В то же время это, по всей видимости, и размышление о собственной судьбе. Объясняя свой интерес к По, Иван Ильин говорит: «Мне нужно сочинить образ художника, которого мучили демоны, или инстинкты, или дурная наследственность, или просто несложившиеся обстоятельства - художника, создавшего особый творческий мир по законам отчаяния и игры <…> Мне необходимо зеркало, чтобы увидеть собственную ситуацию, свое одиночество. <…> Может быть, то, что я хочу сделать из жизни и творчества По - это лишь попытка овладеть некоторыми чертами его личности, чтобы самому обладать ими или напротив - отделаться от них навсегда». В пьесе есть и др. «двойники» автора. Это, конечно же, сквозной для тв-ва Я. Джан, только упоминаемый в пьесе переселенец из «Романа, написанного от руки» Лебяжьев и в конечном итоге сам Эдгар По. Из текста пьесы явствует, что Я. верил в расхожую легенду о том, как По «очутился в Петербурге, слоняясь по кабакам и живя как бродяга и нищий», и это, по-видимому, стало одной из причин его обращения к личности американского романтика.

Близкие к авторскому взгляду парадигмы истолкования судьбы Эдгара По, прозрачно проецируемые и на самого Я., представлены в пьесе Мариной: «ускользнул от своего меркантильного времени», «слишком близко знал зло и пытался преодолеть это в пьянстве и творчестве», «выстроил свой замок, объявил костюмированный праздник, сам надел маску и скрылся среди гостей. Самое странное, что, возможно, он полагал, что исполняет волю Провидения». Реплики др. персонажей Я. вносят иные мотивировки, которые, впрочем, как обычно в большой лит-ре, успешно уживаются с выше приведенными. Такова, напр., версия судьбы По, предложенная Актером: «зарабатывал деньги. Платили плохо. Он страдал, пил, чем беднее становился, тем пил больше и злее. Всегда так бывает. Несчастный человек, замученный неудачами. Вдобавок плохое здоровье и беда в семье. Всё» - или «история восторгов по поводу разбогатевшей жены», рассказанная Ильиным. По принципу дополнительности, а не отмены сказанного другими, в сущности, примыкают ко всему и ремарки Ильина: «он был болен. <…> он был не такой, как все, вне нормы, вне границ и за пределами. Художник, одержимый маниями величия и преследования». Пьеса Я. - яркое свидетельство того, насколько личность и тв-во Эдгара По оказались актуальны в культурной ситуации последних десятилетий советской власти, питая растущий нонконформизм творч. интеллигенции. С темой трагической судьбы Эдгара По перекликаются в пьесе судьбы актера Никольского и художника-эмигранта, смертельно влюбленного в свою жену Марину, в которых без труда угадываются некоторые контуры судьбы О. Даля и В. Высоцкого.

Есть в лит. наследии Я. и яркое поэтич. произведение - символич. стих. драма « Джан-беда . Комедия не для игры», пронизанная духом бескрестовой свободы, мотивами скользкой прелести конформизма и измены, а также притягательности и красоты смерти.

Литературоведческие работы и худож. произведения Я. выходили и продолжают выходить посмертно. В ИД «Петрополис» - однотомник прозы Я.

По характеристике С. Носова, Я. «был бесконечно предан фантазии, верил в ее духовную ценность - его художественные произведения выглядят порой чередой печальных грез, преисполненных поэтического обаяния и одновременно буквально дышащих трагизмом…»

Соч.: Кресты. Л., 1991 (в соавт. с С. Носовым); Классическая музыка из оперетт (Этюд времен перестройки) // Новый ж-л. 1994. № 1; Роман, написанный от руки // Новый ж-л. 1995. № 2; Репетиция (Из ж. Энтони Тапмэна) // Новый ж-л. 1996. № 4; . О некоторых особенностях литературного и культурологического контекста романа «Преступление и наказание» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2000. Т. 15; Классическая музыка из оперетт (Этюд времен перестройки). Фрагмент // А. М. Панченко и русская культура: Иссл. и мат-лы. СПб., 2008; Оркестровая яма // Эдгар Аллан По. Новые мат-лы и иссл. Краснодар, 2011 (в соавт. с В. Котовым); Леонид Андреев и другие. сб. ст. // <newruslit.ru/literaturexx/avanguard>; Избранное / сост. Б. Аверин. СПб., 2012.

Лит.: Носов С. «Единственное, что всегда владело мной безраздельно, была фантазия» // Новый ж-л. 1996. № 4; Аверин Б., Иезуитова Л. Сергей Ясенский как исследователь лит-ры «серебряного века» // Ясенский С. Леонид Андреев и др. <newruslit.ru/literaturexx/avanguard>; Быстров В. [Некрологи] // Русский модернизм. Проблемы текстологии. СПб., 2001 ; Кибальник С. 1) Примечание (Ясенский С. Классическая музыка из оперетт (Этюд времен перестройки). Фрагмент // А. М. Панченко и русская культура. СПб., 2008; 2) Предисл. (Котов В., Ясенский С. Оркестровая яма. Представление в 2-х действ. / публ. С. Кибальника) // Эдгар Аллан По. Новые мат-лы и иссл. Краснодар, 2011.

С. Кибальник