Зощенко Михаил Михайлович

ЗО́ЩЕНКО Михаил Михайлович [28.7(9.8).1894, СПб. ― 22.7.1958, Л-д; похоронен на Сестрорецком кладб. под СПб.] ― прозаик, драматург, переводчик.

Родился в многодетной дворянской семье изв. художника. Сам З. считал, что искусство в его семье ― профессия наследствен­ная. В 1913 по окончании гимназии поступил на юридический фак-т СПб. ун-та, но черев два года, закончив ускоренные воен. курсы, ушел прапорщиком на фронт. Был ранен, отра­влен газами, имел чин штабс-капитана и четыре боевых ордена. Пос­ле Октябрьской революции служил в войсках пограничной охраны (Стрельна, Кронштадт). С 1918 ― в действующей Красной Армии (см. рассказ « Как я пошел сражаться за советскую власть », 1957). В 1919, демобилизовавшись по болезни, перепробовал немало про­фессий (телефонист, милиционер, конторщик, следователь уголовно­го розыска), что дало будущему писателю богатый запас жизненных впечатлений.

Лит. деятельность З. начал с критич. опытов в студии К. Чуковского при изд-ве «Всемирная лит-ра». Работая над задуманной им книгой « На переломе »(1919–20), он обозрел критич. взглядом осн. направления совр. русской лит-ры в лице видных ее представителей и пришел к выводу, что «жизнь окончательно ушла из литературы» (Зощенко В. Так начинал Зощенко // Вспоминая Михаила Зощенко. Л., 1990). При всей категоричности этого вывода он послужил мощным стимулом к рождению З.-прозаика и поиску им своего пути в лит-ре. Посещение им тогда же занятий петроградской Вольной философской ассоциации так же не могло пройти бесследно. Интерес З. к философским проблемам бытия, наиболее наглядно проявившийся в его трилогии 1930–40-х, вполне возможно, имеет определенную внутреннюю связь с его былым участием в Вольфиле. Членами ее, наряду с З., были Л. Лунц, И. Груздев, Е. Полонская, будущие участники лит. группы «Серапионовы братья»(1921), куда вошли и молодые К. Федин, Н. Тихонов, Вс. Иванов, В. Каверин, М. Слонимский, Н. Никитин. Группа по сути являлась профес. студией, где заинтересованно и требова­тельно обсуждались произведения литераторов-«собратьев», уже тогда выделявшихся разнообразием и свежестью своих талантов.

Некот. ранние рассказы З. (« Рыбья самка », 1920; « Старуха Врангель », 1921) понравились М. Горькому. Поддерживая серапионов, Горь­кий неизменно выделял оригинального и перспективного З., ставил перед молодым писателем, с учетом природы его дарования, нелегкие, но увлекательные творч. задачи. Часть из них была им потом успешно реализована. «Горькому я добром обязан», ― говорил впослед­ствии З.

Уже в перв. кн. З. ― « Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова »(1922), « Разнотык » (1923), « Аристократка », « Веселая жизнь » (обе ― 1924), « Уважаемые граждане » (1926) и др. ― отчетливо обнару­жилась его ориентация на традиции Гоголя и Чехова. В качестве гл. средства изображения человека переломной эпохи З. избрал его язык, подслушанный в самой жизни и слегка утрированный писателем. Сатирич. маска, найденная им, отличалась завидным постоянством и закрепила в памяти читателей образ легко узнаваемого «зощенковского персонажа». Его гл. отличительный признак ― «идиотизация речи» (Вольпе Ц. Искусство непохожести. М., 1991), создающая особый комич. эффект. Зощенковский герой вполне мог бы сказать о себе: «язык мой ― враг мой», ибо он саморазоблачает своего носителя. Изобретательность З. в «комизме слова» (Шкловский В. Гамбургский счет. Статьи, воспоминания, эссе (1914–33). М., 1990) воспринималась современниками как верный признак самобытности и неповторимости его таланта. Эту особенность писателя выделяла и позднейшая критика: «Слово у Зощенко идет впереди сюжета и управляет сюжетом, который затем реализует это слово» (Синявский А. Мифы Михаила Зощенко // Вопросы лит-ры. 1989. № 2).

На страницах зощенковских рассказов 1920-х оживала физиономия обывателя в ее мещанской (как тогда было принято говорить) разновидности, способной к мимикрии, но в основе своей прочной и не­зыблемой даже в условиях экстремальных историч. обстоятельств. И это наполняло произведения писателя особым качеством, которое один из его читателей-современников определил так: «От образов Зощенко неудержимо смешно, и тревожно, и даже страшно» (РО ИРЛИ. Ф. 501. Оп. 2. № 80 ― архив М. М. Зощенко). Имея в виду эту своеобразно звучащую трагикомич. ноту тв-ва З., Г. Адамович сопоставлял его одновременно и с Чаплиным, и с Кафкой (Адамович Г. Зощенко // Лицо и маска Михаила Зощенко. М., 1994). Живя в эпоху бурных рев. преобразований, З. верил, а порой и заставлял себя верить в их благотворные последствия. Но вместе с тем, по природе своего таланта, он не мог не видеть противоречий между желаемым и сущим, между провозглашенными идеалами и средствами их достижения, между расхожими лозунгами эпохи и реальным положением вещей. Противоречия эти подпитывали его иронию и нередко усиливали ее до такой степени, что она воспринималась офиц. критикой как издевка над действительностью. А между тем своими юмористич. и сатирич. рассказами, сделавшими его самым популярным писателем тех лет, З. отчетливо давал понять устроителям новой жизни, с какими людьми им придется иметь дело и каких невероятных усилий потребует их перевоспитание в новом духе.

Кроме рассказов и фельетонов З. пишет в 1920-е цикл «сентиментальных повестей»: « Коза » (1922), « Аполлон и Тамара » (1923), « Мудрость », « Люди », « Страшная ночь » (все ― 1924), « О чем пел соловей » (1925), « Веселое приключение » (1926). Позднее этот цикл пополнился повестью « Сирень цветет » (1930), а также примыкающими к нему по типу героя « Воспоминаниями о Мишеле Синягине » (1930). В целом этот цикл представляет собой пародийное отталкивание от изв. произведе­ний Гоголя и Достоевского о «маленьком человеке». Здесь особенно ощутима характерная для З. тема «беспомощности, бессилия и растерянности человека в грозных теперешних жизненных условиях, ― еще более грозных, по предчувствию, в недалеком будущем» (Г. Адамович). При этом сущность «маленького человека» под пе­ром З. становится не трагической, как у предшественников, а скорее фарсовой. В «Сентиментальных повестях» впервые проявилась еще одна примечательная особенность З.: он, пожалуй, как никто другой из писателей сов. эпохи, прибегал к своего рода автоинтерпретации, к попутным объяснениям и оговоркам по поводу им же написанно­го. Мн. свои произведения З. сопровождал размышлениями (чаще всего ироническими) о том, как они могут быть восприняты критикой. И тем самым давал читателю понять, как в действительности их следует воспринимать. К этому его во многом побуждало все более нараставшее со временем несовпадение собств. худож. тв-ва и его интерпретации в критике.

Отсюда родилась и его потребность в живом, творчески наполненном диалоге с читателем. Уникальная книга З. « Письма к писателю » (1929) возникла не только из желания ответить на неослабевающий поток читательских писем к нему, но и из свойственного его творч. личности стремления к самопознанию. Эта книга явилась предвестником знаменательного поворота в тв-ве З. 1930-х. От коротких и смешных рассказов писатель перешел к созданию больших и «серьезных» книг: « Возвращенная молодость » (1933), « Голубая книга » (1935). В них автора волнуют проблемы счастья, долголетия, физич. и психич. здоровья человека, нравы из истории культуры разных времен и народов. Позитивный интерес к «Возвращенной молодости» проявили акад. Н. Державин, А. Иоффе, И. Павлов. «Нового» З. с пониманием и одобрением встретили Горький, коллеги-серапионы. Но мн. читатели, привыкшие видеть в нем только юмориста, были откро­венно разочарованы подобной метаморфозой. Однако сам З. не пере­ставал ощущать себя сатириком. На одном из читательских диспутов (1934) о «Возвращенной молодости» он заявил, что в этой кн. «са­тирически представил возможность возвращения молодости» и даже «в несколько гротесковом плане» показал, что «не может быть такого возвращения молодости» (Звезда. 1994. № 8). В условиях офици­альных гонений на сатиру и свертывания сатирич. изданий в стране невольно обострился и вопрос о судьбе таланта З. Одним из пер­вых это почувствовал К. Федин, записав в своем дневнике: «Его (Зо­щенко. ― В. М .) стараются представить зубоскалом... мещанским “ру­пором”, а он ― безжалостный сатирик и, может быть, единственный в наши дни писатель с гражданским мужеством и человеческим голосом, без фистулы подобострастия» (Федин К. СС: в 12 т. М., 1986. Т. 12).

На лит. пути З. не избежал внутренних противоре­чий, той «энергии заблуждения», кот. была свойственна мн. сов. писателям. Если поворот к созданию крупных научно-худож. повестей в итоге обогатил его тв-во, то увлечение во втор. пол. 1930-х идеей т.н. «положительной» сатиры (вместе с З. ее разделяли И. Ильф, П. Романов) таило в себе опасность насилия над собств. талантом во имя неких утопич. целей. По сути это вело к отказу от сатиры на мат-ле сов. действительности. Неслучайно именно в эти годы З. обратился к написанию ист. повестей (« Черный принц », 1936; « Возмездие », 1937; « Бесславный конец », 1938; « Тарас Шевченко », 1939), не прибавивших ему писательской славы. Более успешным оказался его опыт в жанре детского рассказа, особенно цикл « Леля и Минька » (1939), кот. С. Маршак оценил как «нечто своеобразное и новое» (Маршак С. Заметки о детской лит-ре // Красная новь. 1940. № 5–6).

Творч. поиски З. 1930-х распространялись и на область драматургии: комедии « Уважаемый товарищ » (1929), « Опасные связи » (1939), « Парусиновый портфель » (1939, переработана в 1945), одноактные пьесы « Свадьба », « Преступление и наказание », « Культурное наследие » (все ― 1933), « Неудачный день », « Путешествие по эфиру » (обе ― 1934), « Корни капитализма » (1940). В те годы театры охотно брались за постановку зощенковских пьес, но сценич. их судьба складывалась не очень удачно в осн. из-за цензурных препятствий.

В годы Великой Отеч. войны, наряду с созданием пьесы-памфлета « Под липами Берлина » (совм. с Евг. Шварцем, 1941), ряда антифашистских рассказов и фельетонов, З. работал над повестью « Перед восходом солнца », начатой еще до войны. «Это будет лучшая моя книга», ― говорил он Чуковскому (Чуковский К. СС: в 6 т. М., 1965. Т. 2). Вместе с предшествующими повестями «Возвра­щенная молодость» и «Голубая книга» она образовала единую по авторскому замыслу трилогию (Зощенко М. О моей трилогии // Лит. Л-д. 1935. № 49). В повести «Перед восходом солнца» писатель пытался художественно осмыслить свою биографию и при этом найти пути к объяснению и преодолению собственной ипохондрии, опи­раясь на учение И. Павлова и критически осмысляя метод психоана­лиза З. Фрейда. Сквозная идея повести заключалась в утверждении контроля разума над низшими силами. Автор исходил из того, что его беспощадный самоанализ будет общеинтересен и общеполезен. Перв. часть повести, опубл. в ж. «Октябрь» (1943. № 6–9), подверглась резкому осуждению в партийной печати и была признана не только далекой от современности, но и крайне неуместной, даже ос­корбительной для воюющего народа. Публикация книги в ж. была остановлена. Втор. ее половина увидела свет лишь в 1972 под назв. « Повесть о разуме ». Отд. изд. в полном объеме книга вышла в составе 3-х томного СС писателя (1987).

Послевоен. период был самым трудным для З. Партийное поста­новление «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (1946) низвело его на положение изгоя, официально заклейменного и лишенного лит. заработка. С тех пор имя З. стало своеобразным символом обруганной и гонимой лит-ры. Тем не менее творч. работа писателя продолжалась. Он пишет цикл рассказов о партизанах (часть из них была напеч. в ж. «Новый мир» в 1947), занимается переводч. деятельностью, но более всего ― драматургией. Его перу при­надлежат комедии « Очень приятно » (1945), « Пусть неудачник плачет » (1946), « За бархатным занавесом » (1948), « Дело о разводе » (1951). Совм. с И. Груздевым он создает пьесу « Первые шаги, или О том, как Горький стал писателем » (1954). Названные пьесы, за исключением первой, несмотря на все усилия и хлопоты автора, не получили выхо­да в печ. и на сцену. Некот. из них опубл. лишь недавно. В посл. годы жизни З. не покидала надежда на призна­ние постановления 1946-го ошибкой и восстановление справедливости в оценке его лит. работы. Однако официально, на уровне высшего партийного органа, эта акция ― решение Политбюро ЦК КПСС об отмене постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» ― состоялась лишь в 1988.

Ныне З. ― общепризнанный классик сатирич. жанра. Для совр. читателя, знакомого с осн. произведениями писателя, он уже «не только обличитель и больше, чем сатирик» (Новиков Вл. О месте Зощенко в русской лит-ре // Лит. обозрение. 1995. № 1). «Смешное» и «серьезное» в его тв-ве переплелось в уникальном сочетании и взаимодействии. Время подтвердило актуальность и востребованность произведений З., поскольку их злободневная тематика, как верно заметил один из исследователей, «поставлена на фун­даментальную основу вечных проблем человеческого состояния...» (Жолковский А. Михаил Зощенко. Поэтика недоверия. М., 2007).

Адреса в Л-де: 1934 - ул. Чайковского, д. 75, кв. 5; 1935 - 22.7.1958 - наб. кан. Грибоедова, д. 9, кв. 119 (в наст. вр. здесь располагается Лит. музей М. М. Зощенко).

Архив: ИРЛИ РАН. Ф. 501. ЦГАЛИ СПб. Ф. 469. 19 ед. хр. 1918–80 гг. - включает письма, фотографии, книги с автографами и пометами М. М. Зощенко, «Воспоминания» (1970–78), записные книжки (1972) В. М. Зощенко и др.

Соч .: СС: в 3 т. Л., 1986–87; Уважаемые граждане: пародии, рассказы, фельетоны, сатирич. заметки, письма к писателю, одноактные комедии / изд. подг. М. Долинским. М., 1991; СС: в 5 т. / предисл. и послесл. Ю. Томашевского. М., 1993–94; Лицо и маска Михаила Зощенко / сост. и публ. Ю. Томашевского. М., 1994; Избр. М., 1998; СС: в 7 т. / сост., вст. ст. и прим. И. Сухих. М.: Время, 2008; Пьесы / сост., вст. ст. и комм. В. П. Муромского. СПб., 2018.

Лит.: Ершов Л. Из истории сов. сатиры: М. Зощенко и сати­рич. проза 20–40-х гг. Л., 1973; Старков А. Юмор Зощенко. М., 1974; Молдавский Дм. Михаил Зощенко: Очерк тв-ва. Л., 1977; Чудакова М. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979; Старков А. Михаил Зощенко: Судьба художника. М., 1990; Сарнов Б. Путешествие капита­на Лебядкина (Случай Зощенко). М., 1993; Воспоминания о Михаиле Зощенко. СПб., 1995; Томашевский Ю. «Литература ― производство опасное...»: М. Зощенко: жизнь, тв-во, судьба. М., 2004; Михаил Зощенко: Мат-лы к творч. биографии. Кн. 1–3. СПб., 1997–2002; Фрезинский Б. Судьбы Серапионов: портреты и сюжеты. СПб., 2003; Рубен Б. Зощенко. М., 2006 (ЖЗЛ); Словарь лит. окружения Игоря-Северянина (1905–1941): в 2 т. / вст. ст., сост, комм. Д. С. Прокофьев. Псков: Гименей, 2007; Зощенко посвящается // Сестрорецкие берега. 2008. № 31 (161). 16–22 авг.; Малышев В. Драма «короля смеха» // Петербургский дневник. 2012. № 22 (388). 7 июн.; Михаил Зощенко. Новые материалы. Исследования. Библиография. СПб., 2015.

В. Муромский